Даша. Мам, че ты несешь? Мы вообще в город с Вадиком уедем, как только я из декрета выйду. Ты думаешь, моей дочери вот это все сдалось вообще?
Ольга. Помолчи! Я не про это!
Даша. А про что?
Ольга. Про то, что дети должны гордиться своими дедами и прадедами.
Эльза. Оля, твой дед Терентий уши лошадям от злости откусывал. Надо им гордиться или нет?
Ольга. Зато он воевал! И пришел с победой!
Эльза. Зато сына своего, отца твоего он кирзовым сапогом однажды чуть до смерти не забил, насилу выходили! Что ты заладила – гордиться, гордиться, деды, прадеды! Я никому ничего плохого не сделала – я не убила, не украла, не нагадила никому! Я просто замуж в розовом платье собралась. Оля, за что?
Ольга. Мама, ты просто убиваешь меня сейчас…
Эльза. Я тебя за всю жизнь пальцем не тронула, Оля! Что ты несешь такое?
Ольга. Папа, когда в гробу лежал, я не могла поверить. Я, взрослая баба, не могла поверить, что его больше нет. Что папы моего больше нет. Мы – семья, мамочка, мы – одна семья, нам нужно держаться друг за друга, а не бежать с корабля. Ты говоришь, что ты всю жизнь вкалывала на этот дом, а я, что ли, на него не вкалывала? Я, хочешь сказать, без дела сидела? Я с двенадцати лет, каждый день в этот дом, в семью… Я помню, как папа начал второй этаж строить. Я каждый кирпичик этот помню. Я думала, что мы все ради одного стараемся, ради Дашки, ради ее детей. А тут – здрасьте-приехали. Папа умер, мама нашла себе нового мужа, они уезжают жить к папуасам, дом продают. Ты мне раньше-то почему не сказала, что так можно жить? Я бы, может, тоже вон Дашку бросила, нашла себе кого и поскакала по Европам.
Эльза. Не передергивай, Оля.
Ольга. Я не передергиваю. Так оно и есть.
Пауза. Эльза подходит к дочери.
Эльза. Прости меня, доченька. Прости.
Ольга. А что прости?
Пауза. Ольга разматывает полотенце, снимает его с головы.
Ольга. Мамочка, не уезжай, пожалуйста, как я тут одна без тебя? Кто его знает, что он за человек такой?
Эльза. Он хороший человек.
Ольга. Не уходи от меня. Вот мы как с тобой живем хорошо, баньку затопим, чай заварим, скоро малина начнется. Ну а это все пройдет. Придет пора варенья, и все пройдет.
Эльза. Хорошо, Оля, я не буду продавать дом.
Ольга. Не уедешь от меня? И замуж не выйдешь?
Эльза(гладит дочь по мокрым волосам). Замуж выйду, а дом продавать не стану.
Ольга. Мама, нет! Это не то! Не то! Мама, ну подумай сама, он чужой нам, и ты с ним станешь чужая. Мама, я же только тем и живу, что ты у меня есть, что ты у меня одинокая и я у тебя одинокая. У Дашки своя семья, у тебя сейчас появится своя, а я с кем останусь? Я кому буду нужна? Мамочка, не уходи. Ты же меня всегда, ото всех, всю жизнь… Как я без твоей защиты?
Эльза. Оля, ну кто говорит, что я тебя бросаю? Ты мне дочь, ты всегда мой ребенок…
Ольга. Не бросай меня! Не нужен нам никто! Если ты замуж выйдешь, ты уже другая станешь, другая, совсем другая! Ты уже не моя мама станешь, а чужая женщина.
Эльза. И что же делать?
Ольга. Откажись. Пока не поздно, умоляю тебя! Это все лирика – какие-то там путешествия, какая-то свадьба. Вот есть я, и я тебя люблю больше жизни. Что тебе еще нужно?
Эльза. Я не могу…
Ольга. Оставайся моей мамой. Мы с тобой Кравчуки, Кравчуками были, Кравчуками и помрем, не уходи никуда, пожалуйста. Папа меня так любил…
Эльза. А меня он любил?
Ольга. Конечно, любил. Он просто по-своему, как мог. Он тебе Журку подарил, не мне, а тебе подарил, разве ты забыла? Он любил, только слова не умел…
Пауза.
Эльза. Оля моя…
Ольга. Твоя. А чья же еще? Никого у меня, кроме тебя нет.
Эльза. И ты у меня одна-единственная доченька.
Ольга. Одни мы друг у друга. Самые родные, самые-самые!
Пауза.
Эльза. Ладно. Завтра ему скажу.
Ольга(обнимает и целует мать). Ну вот, мамочка! Ну вот! Вот же как хорошо!
3
Эльза заходит в дом Василия. Ничего не видно – в доме висит белое облако из муки. Посреди этого облака стоит Василий, весь облепленный мукой и тестом.
Василий. Элечка, это вы! Проходите, пожалуйста! Только осторожно – я рассыпал муку! Вообще-то я хотел приготовить пирог для нас с вами! Я посмотрел в интернете рецепт. Инструкция пошагово. В интернете все было так красиво. А я взял и рассыпал муку! Срезался на первом же экзамене. И вот теперь я стою, как странник в высокогорной пустыне Тибета, и не знаю – то ли пробиваться через эту бурю и идти дальше, то ли организовать стоянку, то есть убрать кухню. А вы как считаете, Элечка?
Эльза садится за стол. Василий протягивает ей мокрое полотенце.
Василий. Вот, дышите через него. Нас так в школе учили – в случае опрыскивания школы ядовитыми химикатами со стороны, естественно, врага, нужно взять влажную тряпку и спокойно направляться к эвакуационным выходам. Учитель, со своей стороны, должен проконтролировать действия своих учеников. У меня их было в последнем моем классе тридцать три человека, Элечка. Они были такие интересные. Я у них научился всему. Скайп, ютуб, википедия, контакт, твиттер, инстаграмм… И не только. Раньше было не так. Раньше я рассказывал детям о странах, в которых ни они, ни я никогда не были. А теперь они каждое лето куда-нибудь ездят. Не все, конечно, но были такие семьи, которые могли себе это позволить. Я стал давать им задания на лето. Вот едешь ты с родителями в Турцию, к примеру. Замечательно! К первому сентября ждем тебя с докладом – что это за страна, что ты узнал про нее, про ее историю, в какие музеи ходил, на какие экскурсии ездил, что тебя удивило в их укладе жизни, в какие ситуации попадал. И, знаете, приносили! Очень интересные были сочинения у ребят! Одна девочка, помню, лень ей было, наверное, писать, принесла мне отписку – "Ничего не видела, никуда не ездила, ничем не интересовалась, купалась в море". Хорошо, говорю, Даша, садись на место. Никто же никого не заставляет. А следом за ней других ребят вызываю. И вот они рассказывают – кто про Крит, кто про Болгарию, кто про Карелию, про русский север. Детям интересно, они начинают докладчиков вопросами засыпать – а как, а что, а расскажи? И я смотрю, у Дашки в глазах такая обида, мол, а я что такое? После урока подходит ко мне: "Василий Игнатьевич, а можно я к следующему уроку все подготовлю и еще раз расскажу?" Вот такие у нас воспитательные процессы проходили. Сейчас я все уберу, Элечка, вы пока сидите.
Василий убирает кухню, протирает стол, моет пол и т. д.
Василий. Скоро первое сентября. Прямо каждый день в голове эта жилка бьется – первое сентября, как ты все это переживешь? А с другой стороны, у меня будет жена, семья, и это, конечно, значительно преображает, так сказать, всю картину. Но вот они же пойдут в школу. Перейдут в пятые классы. Людмила Анатольевна, наверное, опять бьется – кто возьмет "е-шников"? А никто не хочет брать. У нас в школе в "е" параллель отправляют всех хулиганов и двоечников. Вообще, это называется класс коррекции, а по сути – "камчатка". Я два раза брался за такие классы. Ничего, выпустил. А вот если бы мне сейчас сказали – возьмешь "е-шек" или на пенсию, интересно, что бы я выбрал? Нет, я бы не взял. Наверное, сейчас бы не взял. У меня все-таки жена, семья, новая жизнь, я бы не взял. Всякое у меня там бывало, девочки из-за мальчика подрались, да так подрались, что одна другой глаз каблуком выбила. Но ничего, прооперировали, видит. Суд был. Мне, как учителю, объявили строгий выговор. А я что сделаю? Я так следователю и сказал: "Не надо "е-шников" равнять с "а-шниками". Если "а-шники" – это у нас Гарвард, то "е-шники" – местный Гарлем. Вам понятна такая ассоциация?".
Эльза. Нет.
Эльза плачет.
Василий. Элечка, что с вами? Да это же я не вам, а следователю. Милая моя, что случилось?
Эльза встает, обнимает Василия.
Василий. Ну что же вы? Не плачьте, я прошу вас. Скоро все наладится, все встанет на свои, так сказать, места. Нужно побыстрее уезжать, Элечка. Побыстрее. Чтобы первое сентября точно не здесь. Я разместил в интернете объявление о продаже квартиры. На хорошем сайте. Утром уже звонили. И позвонят еще. Потому что это хороший сайт, и квартира у меня хорошая. Первого сентября мы будем не здесь, мы будем с вами на море. В другой стране. В другой стране дети не идут первого сентября в школу, это не праздник, нет бантов, песен, детей с ранцами. Где-нибудь в другом месте мне будет спокойнее. И вы будете рядом. Только пироги не получаются у меня. Но в остальном я человек хороший, Элечка. А пирог – ну что же… А может быть, во всем виновата неправильная инструкция? Хотите, завтра поедем в городской парк на колесе обозрения кататься? Вы когда-нибудь на нем катались?
Эльза. Нет…