Уснул я довольно быстро, но вдруг услышал непонятные и страшные в ночи, беспокойные, шаркающие и какие-то суетливые звуки. Я немедленно протрезвел и сел на кровати, пытаясь понять, что происходит и откуда этот шум. Сначала я на сто процентов был уверен, что это явились те самые бесы, о которых говорил Саша. Явились, чтобы лично убедить меня в реальности своего существования. Иначе было трудно объяснить природу столь странных звуков. Я взял фонарик и направил его в сторону предполагаемого источника шума, а именно на пол. Шуршание резко прекратилось. В луче моего фонаря замер небольшой, но весьма характерный и пушистый ежик. Свернувшись колючим шариком и замерев от ужаса, бедняга испугался не меньше моего. Очевидно, он просто заблудился, возвращаясь с ночной прогулки, и по ошибке попал домой не к себе, а к нам. Я осветил ему дорогу к выходу, и он покинул помещение, двигаясь осторожными рывками в сторону выхода. На всякий случай я включил свет. Других бесов, вроде бы, не было, и я спокойно лег досыпать.
Во время одного из летних праздников, если не ошибаюсь, на Святого Илью (одного лета оказалось недостаточно, чтобы разобраться в тонкостях православного календаря, где что ни день, то какой-нибудь праздник) мы отправились на службу в местную церквушку. Рядом с ней находился магазинчик, в котором можно было купить все: от тракторных шин до леденцов и обратно. Здесь мы иногда покупали сладости для наших детей, чтобы отметить кого-нибудь за трудолюбие и хорошую дисциплину. Между магазином и церковью располагался небольшой рынок, в несколько прилавков, где аккуратные деревенские бабули продавали яблоки, молоко и самогон, в последнем случае – стыдливо пряча глаза, при виде приближающегося священника. Кирилл еще с утра убежал в церковь, "готовиться к службе", пропустив завтрак и надев свой лучший выходной наряд. Он мечтал спеть вместе с импровизированным церковным хором. Служба начиналась рано утром, но, несмотря на это, прихожан оказалось вполне достаточно. Местные жители прослышали о том, что на службе будет присутствовать "большой церковный начальник из самой столицы" и, завидев отца Алексея, со всех сторон обступили его, чтобы получить высокое благословение. Настоятель этой церкви, пожилой и степенный батюшка, поклонился иеромонаху и любезно уступил ему место возле алтаря. Видно было, что отец Алексей уже соскучился по этому месту. Он с нескрываемым удовольствием отчитал все, что положено, а удостоенные такой чести прихожане в этот день, по всей видимости, молились с особым вдохновением.
Меня же особенно удивило, что церковь эта, со стороны совершенно обычная, на самом деле оказалась без крыши. Несмотря на это, в будни двери ее всегда были заперты. И я так и не узнал бы этого большого секрета, не побывав внутри. Нужно сказать, что служба на свежем воздухе мне пришлась по душе. Да и молитвы отправлялись непосредственно в небо, без всяких препятствий. Правда, воробьи и голуби, порхавшие (чуть не сказал "под крышей"), в общем, в высоте, иногда слегка отвлекали от происходящего. Особенно, когда правильное Кирюшино контральто резко взмывало ввысь, пронзительно и чисто выделяясь среди старушечьих голосов и, немного задев птиц, устремлялось прямо в небеса. Улучив удобный момент, я поинтересовался у отца Алексея, а куда же, все-таки подевалась крыша. Оказывается, она была деревянной и сгорела еще несколько лет назад, и с тех пор так и не нашлось денег на ее восстановление. Мне, почему-то сразу вспомнилась "келья" отца Василия в Лавре. Я примерно прикинул, что стоимость новой крыши вряд ли превысила бы цену пластиковых окон в этой келье.
В нескольких километрах, слева от нас, на небольшой возвышенности, как я знал, стоял двухэтажный дом другого священника, отца Михаила, который в разное время усыновил в местном детском доме более десятка сирот. Об этом человеке я узнал от своего друга и бывшего одноклассника, отца Вячеслава. Кроме того, я неоднократно читал его дневники в Живом Журнале. У отца Михаила есть собственный блог, куда может зайти любой желающий. Отец Михаил выпустил несколько книг на религиозную тематику и ведет достаточно активную просветительскую деятельность, в том числе в интернете. Славик как-то рассказывал мне историю одного усыновления, услышанную им от самого батюшки. Придя вместе со своей супругой в детский дом за очередным ребенком, в полном церковном облачении, с большим крестом на шее, отец Михаил уже выбрал ребенка и собирался уходить. Как вдруг к нему подходит еще один малыш, запросто залезает на колени, берет в руки крест и, указав пальчиком на фигуру Спасителя, говорит: "А я знаю: это наш Боженька, Иисус Христос. Он любит всех людей и меня тоже!" Естественно, что и отец Михаил, и его супруга, были тронуты до глубины души и, приняв это как Божий знак, усыновили и этого малыша. Сам отец Михаил рассказывал, что планируя очередное усыновление, он никогда заранее не знакомится с личными делами и медицинскими картами детей. Он просто приходит и надеется исключительно на Божью волю и проведение. Естественно, я очень хотел навестить этого выдающегося человека и несколько раз настойчиво предлагал отцу Алексею нанести ему визит. Но, к моему удивлению, всякий раз иеромонах отказывался от моих предложений, сообщив мне, в конце концов, что Киево-Печерская Лавра по каким-то причинам не одобряет деятельности отца Михаила. Большего мне так и не удалось добиться.
Был здесь и еще один интересный сосед. Буквально в нескольких десятках метров от нашего "подворья" жил необычного вида и такого же поведения человек. По виду он напоминал православного священника, с такой же окладистой бородой и длинными, правда, всегда распущенными волосами. Ходил он в длинной холщевой рубахе и большей частью босиком. Три раза в день он становился на колени прямо посреди своего двора и, возводя руки к небу, по-видимому, молился, всегда стоя по направлению к солнцу. Конечно, такой человек не мог не заинтересовать меня. Я спросил у батюшки, что это за странник. На что он ответил, что это не странник, а еретик и от него нужно держаться подальше. Это еще больше возбудило мой интерес, но помня о своем, хоть и временном, статусе "директора православного лагеря", я с трудом, но все же удержался от визита к нашему соседу. Как-то вечером, проезжавшая мимо на своих дребезжащих мотоциклах местная молодежь, начала сигналить, громко кричать и улюлюкать. Я даже подумал, что они кричат в нашу сторону, но внимательно присмотревшись, понял, что ошибся. Завидев этого мужчину, который как раз стоял на коленях и молился заходящему солнцу, они таким образом продемонстрировали ему свое неуважение, а заодно и свою абсолютную глупость.
Старшие из наших ребят не раз подходили ко мне, прося разрешения сходить в гости к необычному соседу. Но я просто не имел права разрешить этого, хотя сам строил планы как-нибудь заслать кого-нибудь из них на разведку, раз уж я, в силу обстоятельств, сам себе не могу этого позволить. И вот, улучив удобный момент, когда батюшка отправился вместе с сестрами и братьями на закупку провианта, я подозвал одного из парней, который чаще других порывался отправиться к незнакомцу, и просто сказал ему: "Давай! Только быстро, туда и назад. А потом все расскажешь". Андрей (так звали парня) пулей метнулся, перепрыгнув наш забор и мгновенно оказавшись перед незапертой калиткой соседа. Еще раз оглянувшись на меня, он, по-видимому, вспомнив правила хорошего тона, негромко постучал по столбу возле калитки. Из глубины двора послышалось: "Заходи!" С необычным акцентом на звуке "о", несвойственным для жителей здешних мест. Возвратившись через полтора часа (!), Андрей, сначала получил от меня конкретный нагоняй за столь долгое отсутствие, затем поделился своими яркими впечатлениями от общения с "еретиком". Выяснилось, что этот человек действительно приехал издалека. Потеряв при каких-то трагических обстоятельствах всю свою семью, он решил сменить место жительства и поселиться там, где никто не будет мешать ему, и где он сам никому не помешает. Однако местные жители, узнав о прибытии непонятного человека, который нигде не работает, не ходит в церковь и даже не пьет самогона, что уже действительно не вписывалось ни в какие рамки, стали жаловаться на него властям. Те несколько раз "реагировали", и даже пытались его привлечь за незаконный захват заповедной земли. Но, пообщавшись с ним и узнав его поближе, оставили его в покое, посоветовав то же самое сделать всем "заинтересованным лицам". "Живет себе человек, никого не трогает. И пусть себе живет! В конце концов, у нас свободная, хоть и демократическая страна!" Примерно таким был их официальный или полуофициальный ответ. Постепенно его все же оставили в покое, а некоторые деревенские женщины иногда приносили ему продукты. "Жалко ведь – такой видный и непьющий мужчина пропадает без внимания и женской ласки!"