Определение выступает в качестве меры определяемого. При этом "мера всегда однородна с измеряемым". Если эту аристотелевскую аналогию применить к отношению сознания и действительности, абстрагируясь от того, что "человек есть мера всех вещей" (Протогор)], то можно предположить, что "однородными" должны быть, с одной стороны, признаки, заключенные в вещи или свойства вещи, проявляющиеся в ее внешних связях, и, с другой стороны, представления этих признаков и свойств в сознании. В противном случае нарушится поступательное движение познания от известного к неизвестному.
Если исходить из того, что языковые знаки обозначают не предметы действительности, а их понятийные образы, то соотношение мыслительных понятий и языковых значений должно быть также однородно или тождественно в большей или меньшей степени. Иначе не реализуется пояснительная сила речевого высказывания, когда одно слово объясняется с помощью другого слова или совокупности нескольких слов, объединенных в речевую конструкцию.
5. Отношения тождества между двумя вещами строятся на основании родовых и видовых признаков. Тождество не исключает различия, хотя в основе его лежит сходство, или подобие.
Говоря о тождестве, Аристотель дает одну важную его характеристику, а именно, наличие единых, общих признаков в компонентах, вступающих в данное отношение, ср.: "Мы познаем все вещи постольку, поскольку у них имеется что-то единое и тождественное и поскольку им присуще нечто общее". Под общностью понимается то, что объединяет все вещи, ср.: "Единичным мы называем именно то, что одно по числу, а общим – то, что сказывается о единичных вещах".
Можно конкретизировать мысль философа: в единичном "сказывается" принадлежность понятий к единой логико-мыслительной категории, ср. василек – это предмет … (субстанциальность как признак рода); василек – это растение … (субстанциальность как признак вида); василек – это сорняк … (субстанциальность как признак подвида).
Аристотель высказывает мнение, что вещи обнаруживают единство не только по роду или по виду, но и по аналогии, т. е. по соотношению. Иными словами, две вещи вступают в отношение тождества благодаря своим, каким-то подобным признакам. Однако Аристотель предлагает все же отличать сходное от тождественного, ср.: "Сходным называется то, что испытывает совершенно одно и то же, а также то, что испытывает больше одинаковое, чем разное, равно и то, что имеет одинаковое качество". "Вещи называются сходными, когда у них больше тождественных свойств, нежели различных".
Отношение тождества всегда бинарно: либо в отношение тождества вступают две вещи, либо вещь оказывается тождественной самой себе, ср.: "Тождество есть некоторого рода единство бытия либо вещей числом более чем одна, либо одной, когда ее рассматривают как нечто большее, чем одна (например, когда о ней говорят, что она тождественна самой себе, ибо в этом случае ее рассматривают как две".
Давно замечено, что любое определение строится на тождестве, определяемое и определяющее должны иметь сходные признаки. Однако определяющее шире, чем определяемое, оно еще к тому же и дополнение, ср. А=А (а1). Согласно Аристотелю, "тот, кто дает определение, должен, установив род, прибавить видовое отличие, ведь, прежде всего род, надо полагать, больше всего означает в определении сущность определяемого". Если принять во внимание аристотелевское толкование тождества как отношения, строящегося на аналогии, станет очевидным, что такие отношения как ‘новое и старое’, ‘предшествующее и последующее’, ‘неизвестное и известное’ основываются исключительно на тождестве. Ср.: "Так как определение дается ради познания того, о чем речь, познаем же мы не на основании первого попавшегося, а из предшествующего и более известного, совершенно так же, как в доказательствах (ведь именно так происходит всякое обучение и учение), то очевидно, что тот, кто дает определение не через предшествующее и более известное, не определяет".
Данные положения наводят на следующие мысли. Тавтологичны в известной степени и следующие реляции: вопрос – ответ, значение – понятие; слово – предложение . Антропоморфное отношение человека к окружающей действительности также характеризуется тождеством. Человек смотрит на мир через антропоцентрические линзы.
Единство тождественных явлений в языке обеспечивает языковая категория, благодаря которой вербальные единицы классифицируют, или каталогизируют мыслительные понятия, а также организуют их в определенные последовательные цепочки – речевые отношения. Ср. категория существительного: (1) одушевленные (человек, зверь, птица) ; (2) неодушевленные (камень, дерево, колесо) ; единственное число (человек, камень) , множественное число (люди, камни) , а также: Человек идет. Птица летит , где присутствует согласованность имени и глагола по признаку единственного числа, или: Человек шел. Птица летела , где имя и глагол согласуются не только по числу, но и по признаку мужского и соответственно женского рода.
Принцип категориального единства и тождества применим в языке не только к "вещественным" именам, но и к отношениям вещей. Так, например, в соответствии с грамматической категорией вида в русском языке все глагольные действия систематизируются по формально-семантической принадлежности к классу совершенных и несовершенных. В речевой цепи видовые характеристики глаголов проявляются также с учетом их видовой семантики, ср. Он встал и пошел на кухню. Он идет на кухню и заваривает чай, где в первом предложении глаголы-предикаты согласуются друг с другом по признаку совершенного вида, а во втором – по признаку несовершенного вида. Но, ср.: * Он встал и идет на кухню .
Принцип единства и различия приложим также к толкованию многих языковых явлений, в частности, к характеристике тех же видовых соответствий русских глаголов, которые были продемонстрированы выше. Несмотря на категориальное единство (принадлежность к категории вида) и формально-семантическое классификационное тождество (совершенный или несовершенный вид), как в первом, так и во втором предложении глаголы-предикаты актуализируют определенные глубинные семантические признаки, противоречащие поверхностным категориальным признакам формы. Так, например, глагол-предикат пошел на самом деле обозначает не только исчерпанность или "завершенность" предшествующего качества – "преодоления состояния покоя", но и вступление в новое качество – "начало передвижения". Во втором предложении глагол-предикат несовершенного вида идет обозначает завершенное в пространстве и времени действие благодаря сопряженности с последующим действием заваривает . Данные закономерности предикатных отношений были названы в лингвистике "фигурами аспектологического контекста".
Соответственно, отношения между вещами возникают не только на базе наличия, но и благодаря отсутствию свойств, т. е. "на лишенности способности". В языковых категориях наличие и отсутствие признака составляет саму категориальную суть, ср. определенный – неопределенный, предельный – непредельный и т. д.
Сама вещь предполагает наличие отношения, ср. "включает в себя отношение". В лингвистике это положение нашло преломление в понятии "семантическая валентность". Имя-субъект предполагает определенный набор возможных, сочетающихся глаголов-предикатов, ср. собака → лает, скулит, кусается, виляет хвостом. Птица → летит, поет .
6. Всякая вещь предстает в трех ипостасях – как "материя", как "форма" и как "составная сущность".
Например, "дом" состоит из материи (камней или дерева) и формы (= "осуществление", укрытие) или как совокупность материи и формы. Материя существует в возможности, форма – в действительности. Ср.: "Дерево есть ящик в возможности, и оно материя ящика".
В соответствии с данными положениями утверждение Дом горит по сути дела означает, что "горит" не "дом", а древесина, т. е. материал, из которого он построен. Иначе говоря, глагол-сказуемое горит охватывает не все имя-подлежащее, а лишь один из его признаков, или частей. В другом утверждении Красивый дом акцентируются признаки формы. Это происходит благодаря определяемому слову красивый .
7. Познание – это расчленение на части или сведение к целому. Всякое расчленение на части есть анализ. Соединение частей в целое есть синтез. Анализируя и синтезируя, мы познаем отношения частей внутри целого.
В античной философии понятие анализа неразрывно связано с отношением целого к своим частям. Путь познания целого лежит через часть – здесь и начинается анализ. Путь от имени вещи к определению этого имени – это также анализ, ср.: "Изучение через части, составляющие определение, надо знать заранее, и они должны быть доступны". Отношение части и целого, согласно Аристотелю, имеет двунаправленный характер – целое предполагает части, часть предполагает целое, ср.: "то, что входит в определение, разъясняющее каждую вещь, также есть части целого; поэтому род называется и частью вида, хотя в другом смысле, вид – часть рода". Движение от частей к целому – это не что иное, как синтез. В определении части есть указание на целое. Часть определяется через целое: "Полукруг определяется через круг, а палец – через целое, ибо палец – это "такая-то часть человека".