И вот мы приехали. В деревню еще не заходили. Ночлег разбили в лесу в палатке. Мой товарищ-пастух требовал неукоснительного исполнения третьего, невысказанного, но как бы самого собой разумеющегося условия: всю дорогу я должен был его поить. Это-то меня более всего и угнетало! Поить – еще ничего, но ведь приходится бдительно следить за степенью опьянения товарища, чтобы он не утратил способность осознанно передвигаться. Вместе с тем любая попытка ограничить потребление спиртного вызывала у него протест в скандальной форме.
И все-таки мы продвигались. Вышли на тот самый ручей и долго поднимались вверх по течению. Мой товарищ иногда совершенно запутывался в местности – слишком много времени прошло с тех пор. Но у меня были распечатки космической съемки этих мест, которые очень выручали.
И в конце концов на второй день похода мы вышли на место. Обнаружилось, что блиндаж почти полностью провалился. Приятно было сознавать, что после визита пастуха в нем ничего не изменилось, не пропало… Спасала глушь: белорусские леса по-настоящему дикие, привольные, нехоженые. И пастух, и его приятель никому не говорили о месте лесных находок, они были, в общем, бескорыстны: только медицинский спирт, шнапс да еще какая-то питейная дрянь были ими употреблены, остальное в те времена показалось без надобности. Да и уцелел из двоих только мой спутник – с его приятелем водка давно безжалостно расправилась.
Глядя на то, как мой товарищ-пастух снимал шмайсеры со столбов, упаковывал рацию, кружки, фляжки и каски – все это ему доставалось по нашему соглашению! – я не раз пожалел о том, что пошел на такие грабительские для меня условия. Единственное, чем я мог ему отплатить, – это напомнить, что у нас не было договоренности на вывоз мною оттуда его и его добычи!.. Однако жадность в эти минуты пересилила в нем все. Он не отходил от меня ни на шаг. Я включил металлоискатель, стал ходить вокруг землянки и достаточно быстро нашел огромнейшую сосну, как и указано было на том клочке бумажки, зашитом в подкладку кителя. У ее корней мой металлоискатель дал четкий сигнал, говорящий о крупном цветном объекте, и буквально с глубины в штык лопаты я достал цинк из-под патронов, который был закопан перевернутым, вскрытой частью вниз, и обмотан кусками промасленного брезента. Извлекая цинк из земли, я почувствовал его обнадеживающую тяжесть. Дрожащими руками открыл и… Такого разочарования – я очень надеюсь! – больше не повторится в моей жизни!!!! Там были открыточки с голубками и детишками, платочек, колечко из низкопробного золота, письма, переложенные старыми фотографиями, – там была всякая маленькая дребедень, наверное, личная переписка одного из этих немцев! Бегло взглянув на фотки, я понял: переписка с домом и с любимой. Оставалось только разочарованно вздохнуть: да, иногда экспедиции кончаются и таким образом!..
Впрочем, цинк я забрал. Передал одному своему знакомому – местному белорусскому краеведу, специально заехав к нему на обратному пути в районный центр Б-чи. Прошло около года – и мой знакомый краевед, позвонив, рассказал, что нашел, руководствуясь фотками и адресами, того немца. Оказалось, что старик не только благополучно проживает в объединенной Германии, но и достаточно бодр, чтобы приехать за своим архивом. Попав в гости к моему знакомому краеведу, немец водил его по местам своей "боевой славы", делился информацией о действиях своей диверсионной группы, рассказывал о пленении в конце 1945-го. Удивительно, но он гордился, какой удобный и прочный поселок они построили, работая в немецком лагере военнопленных, как разровняли и уложили асфальтом дорогу, как все русские начальники поражались точной и добротной немецкой работе!..
Теперь владелец архива был счастлив, встретившись с бесценными воспоминаниями своей молодости. Немец оказался человеком отнюдь не бедным и, понятное дело, щедро отблагодарил белорусского краеведа.
Из этого я сделал вывод, что надо было, конечно, не горячиться, а самому довести до конца столь необычно начавшееся исследование!..
Сережки из прошлого
Есть у меня добрая привычка: тянуться за дальним, оставляя ближнее на потом. Иногда очень хочется покопать, но нет возможности куда-то далеко выехать. Тогда я сажусь на велосипед и отправляюсь в те места, которые мною давно разведаны, но не тронуты. Имею в виду так называемые пустоши, расположенные недалеко от моей родины. На картах генерального межевания XVIII века (екатерининское межевание) они обозначены. Пустошь – это маленький населенный пункт, пропавший в Смутное время, когда были разруха на Руси, затяжные войны и междоусобицы. Обычно это затерянные в лесах деревушки по 3–5 домов. Находки на таких местах всегда хорошие: времен XV–XVII веков "чешуя", крестики нательные, створки образков, иногда попадаются и маленькие клады.
В начале прошлого лета получилось уехать в Семеновское с субботы на воскресенье – отдохнуть от столичной суеты. Я очень быстро собрался, взял только металлоискатель, потому что остальное снаряжение есть у меня дома в Семеновском, продукты тоже решил не покупать, решив запастись ими в местном магазине. Компаньонов для своей экспедиции не нашел. Я там еще не был, но место отыскивалось легко, потому что был прудик среди леса, и если наложить друг на друга карту современную и екатерининского межевания, то он как раз соответствовал пустоши S.
Вскочил я в электричку, приехал в Семеновское. Но каково же было мое разочарование, когда я, не запасшись в Москве продуктами, увидел, что наш сельский магазин… догорает. Народ говорил, что местные алкаши разобрали заднюю стену, залезли в подсобку, пили водку, курили – в общем, случился пожар.
Сдаваться я не хотел. Собрал дома остатки черствого хлеба, маргарина кусок, большую луковицу, взял огурцов из теплицы, бутылку воды и, чтобы не чувствовать себя обделенным жизнью и не замерзнуть ночью, взял бутылочку водочки. Я был расстроен, зная: когда сразу возникают препятствия, скорее всего, и результат будет не лучшим! Но я уперто шел к цели – вернее, ехал к ней на велосипеде. Очень сильно груженный: сзади висела палатка, спереди – рюкзак с металлоискателем; хорошо, что у меня есть американская лендлизовская лопата 1944 года выпуска, которая складывается и помещается в рюкзак.
До места добирался часа два. И вышел к прудику среди довольно молодого леса, явно посаженного в послевоенные годы для повышения обороноспособности Москвы. Сажали такие леса пленные немцы, поскольку советским руководством из недавних военных действий был сделан такой вывод, что столица слишком доступна для танков. Но, зная, что пруд среди леса – один из признаков жилья, я прошел чуть выше по течению ручья, который впадал в пруд, и скоро нашел высокий берег и пять погребных ям. С одной стороны вдоль ручья находились четыре из них, а значит, в 10–15 метрах должны были некогда стоять дома, фундаменты которых, собственно, мне и надо проверить. И пятая яма, значительно больше, – с другой стороны ручья. Это было высокое живописное место, поэтому я устроил там свою стоянку.
Разбив палатку и разложив вещи, я сразу же собрал металлоискатель и решил, пока солнце не сядет, походить. Стали попадаться "чешуйки" и крестики времен Ивана Грозного, много керамики, пряслица, пуговицы-гирьки, элементы украшений одежды и конской упряжи. Этот стандартный набор кладоискателя украшали лишь несколько монет более старых – Ивана III.
Наступили сумерки. Я проголодался. Я, конечно, совсем не грибник, но вырос-то в деревне, поэтому минимальными сведениями о грибах обладаю. А тем более у меня был с собой маргарин и котелок с крышкой, которая может служить сковородой. Решив сильно не заморачиваться, я набрал грибов (они только пошли в этом году, но их было обилие!), стараясь выбирать похожие на сыроежки. Промыл их в ручье, расплавил в крышке маргарин, покрошил туда половину луковицы и бросил грибы. Чтобы ожидание не тяготило, принял рюмку-другую, закусив луковицей.
Съев свой походный ужин, я думал немного посидеть у костра и завалиться спать – с тем, чтобы ранним утром продолжить поиски. Однако мне казалось странным, что мое опьянение не соответствует тому количеству спиртного, которое я выпил – ну от силы 2–3 рюмки по пятьдесят граммов. Сначала я подумал, что это с устатку либо водка паленая. Со мной творилось что-то совершенно незнакомое и явно неладное! Появились яркие картинки – наподобие мультиков. Видеть я стал как сквозь виртуальные очки – очень объемно, контрастно и в невероятных цветах. Нарушилось чувство расстояния: желая что-то взять, я замечал, что моя рука неимоверно растягивается и достает предмет в 3–5 метрах от меня, а потом также складывается, как телескопическая удочка… Наконец, земля стала проваливаться подо мной, и я погрузился по колено. Я оцепенел от страха. Чтобы понять, что происходит, я присел, прислонившись спиной к старой березе, попытался сосредоточиться и вернуть себя в реальность. Последние мои осознанные ощущения, что я все прекрасно понимаю, чувствую и вижу, но ничего не могу поделать со своим телом, которое больше не принадлежит мне…