Небезынтересный, оказывается, вопрос – есть ли изобретения в педагогике? Люди изобрели все – от гвоздя до компьютера. А методология воспитания и обучения кем-то созидалась?
Мы знаем изобретателя. Всевышний создал человека и предписал ему пожизненную повинность – воспитание души и тела, совершенствование самого себя и своих отношений к другим, к природе и всему сущему в этом мире. Это, видимо, и есть основная сфера педагогических изобретений. Другой нет. Совершенствоваться будем до бесконечности, ибо бесконечно разнообразны пути человека в этой жизни, и нет одного решения, правильного во все времена. Учитель – продолжатель дела Творца, и в этом его высшее назначение среди людей.
ИБ Возникновение и развитие
Как одна из наук о человеке, педагогика зарождалась в недрах философии и долгое время развивалась как ее органическая часть. В дополнение к сказанному выделим наиболее крупные периоды в развитии науки, завершившиеся перестройкой педагогических парадигм (от др. – греч. paradeigma – образец, эталон). Парадигма – господствующая теория, положенная в основу решения теоретических и практических проблем.
Античность и Средневековье
Практика воспитания своими корнями уходит в глубинные пласты человеческой цивилизации, но наука о воспитании сформировалась значительно позже, когда получили развитие такие науки, как геометрия, механика, астрономия. Она по всем признакам принадлежит к числу молодых отраслей знания.
Наступило время, когда образование стало играть весьма заметную роль в жизни людей. Обнаружилось, что общество прогрессирует быстрее или медленнее в зависимости от того, как в нем поставлено воспитание и обучение подрастающих поколений. Появилась потребность в обобщении опыта в деле воспитания, в создании специальных учебно-образовательных учреждений в целях подготовки молодежи к жизни.
Уже в наиболее развитых государствах древнего мира – Китае, Индии, Египте, Греции были предприняты серьезные попытки вычленения теоретических начал воспитания.
Колыбелью европейских систем воспитания стала древнегреческая философия. Виднейший ее представитель Демокрит (ок. 470–530 гг. до н. э.) создал обобщающие труды во всех областях современного ему знания, не оставив без внимания и воспитание. Его крылатые афоризмы, пережившие века, полны глубокого смысла: "Природа и воспитание подобны. А именно, воспитание перестраивает человека и, преобразуя, создает природу"; "Хорошими людьми становятся больше от упражнения, чем от природы"; "Учение вырабатывает прекрасные вещи только на основе труда".
Теоретиками педагогики были крупные древнегреческие мыслители Сократ, его ученик Платон, Аристотель, в трудах которых глубоко разработаны важнейшие идеи и положения, связанные с воспитанием человека, формированием его личности. Доказав свою объективность и научную состоятельность на протяжении веков, эти положения выступают в качестве аксиоматических начал педагогической науки. Своеобразным итогом развития греческо-римской педагогической мысли стало произведение "Образование оратора" древнеримского философа и педагога Марка Квинтилиана (35–96), которое долгое время было основной книгой по педагогике. Наряду с сочинениями Цицерона его изучали во всех риторических школах.
В Средневековье церковь монополизировала духовную жизнь общества, направляя воспитание в религиозное русло. Зажатое в тисках теологии и схоластики образование во многом потеряло свободу и прогрессивную направленность античных времен. Из века в век оттачивались незыблемые принципы догматического обучения, просуществовавшего в Европе почти двенадцать веков. Среди деятелей церкви были блестяще образованные для своего времени философы: Тертуллиан (160–222), Августин (354–430), Аквинат (1225–1274), создавшие серьезные педагогические трактаты.
Открытия иезуитов
Взгляды на средневековую педагогику и школу, сформированные в советские времена, понемногу меняются под влиянием новой, ранее недоступной специалистам информации. И вот уже в совершенно новом свете пред нами предстает апостол средневековой церкви Игнатий Лойола (1491–1556), которого совсем недавно иначе как инквизитором и мракобесом не называли. У нас есть все основания чтить наследие этого выдающегося педагога: общеобразовательную школу в ныне существующем ее виде придумали иезуиты. Все, что в ней есть хорошего и плохого, принадлежит Лойоле и его последователям.
В 1522 г. Лойола пишет книгу "Духовные упражнения". Когда ее много позже издала на русском языке Славянская библиотека в Париже, один из российских читателей воскликнул: "Не может быть, чтобы это были те самые знаменитые "Духовные упражнения!" Это обыкновенная методичка". Но в форме изложения тоже заключалось новшество будущего основателя ордена иезуитов.
Лойола понял, что должен стать учителем. В 30 лет он сел за школьную парту, а через два года его первый школьный учитель Жером Ардевол отправил его студентом в университет Саламанки. Через восемь лет он получил степень доктора теологии в самом влиятельном университете мира – в Сорбонне.
Вернувшись в колледж Св. Варвары, Лойола организовал религиозно-педагогическое братство. Если бы его официальные церковные власти признали сразу, возможно, мы никогда бы ничего не услышали больше об иезуитах. Но их на первых порах преследовали неудачи, которые сплотили единомышленников в организацию с очень жестким уставом. "Мы должны не только одинаково говорить, но и одинаково мыслить, насколько это возможно", – говорил Лойола. Одним из главных врагов ордена иезуитов стала Реформация, одним из главных способов борьбы против нее – школа. Так, в середине XVI в. родилось новшество: типовые школьные программы. Первая университетская программа была составлена иезуитами после смерти Лойолы – в 1586 г.
Типовые программы иезуитов потрясли современников тем, что регламентировался – впервые в истории – весь учебный процесс: как и о чем говорить на уроке, как разрешать те или иные спорные вопросы, как учить географии или иностранным языкам. Классные журналы и записи преподавателей проверялись, на уроках бывали инспектора; сами программы были к тому же оптимальными. Для современников Лойолы, да и для нас остается загадкой, как в них могли сочетаться блестящие достоинства обучения и абсолютная несвобода.
Иезуиты сделали еще одно открытие: оказывается, школами и университетами можно управлять – проводить общую образовательную политику, создавать единое образовательное пространство. Старинные вольные университеты не раз пытались восстать против подобных новшеств. В 1554 г. богословы Сорбонны заявили, что орден иезуитов "опасен по отношению к религии… и вообще более способен к разрушению, чем к созиданию". Но было уже поздно. Независимые университеты отныне жили в страхе, что им навяжут преподавателей-иезуитов, а вместе с ними – что-нибудь "типовое".
В 1551 г. Игнатий Лойола обратился к братьям с письмом, в котором подчеркивал необходимость организовывать учебные заведения ордена для мирян по всей Европе. В этом же году была основана Римская коллегия, где иезуиты учили юношей языкам, на следующий год – Немецкая коллегия для студентов-протестантов из Германии, в 1575 г. – Греческая коллегия для юношей из Восточной Европы.
В 1581 г. папский легат в России Антоний Поссевино даже вел переговоры с Иваном Грозным, чтобы тот в обязательном порядке посылал на учебу в Рим российских отроков. Но Грозный предложение проигнорировал. В 1579 г. открылась коллегия в Вильно, в 1582 – Полоцке, в 1584 – Несвиже, в 1606 – Луцке, в 1608 – Львове, в 1612 – Орше, в 1614 – Каменец-Подольске, в 1617– Перемышле, в 1623 – Бресте. Так же стремительно появлялись школы во всех странах мира, в том числе в Японии, Индии, Китае.
Обучение в них было очень дорого. Лойола же настаивал на абсолютной бесплатности образования. В те времена считали, что хорошая школа бесплатной быть не может. Иезуиты доказали, что может. Они приезжали в новый город, привозили с собой учебники, напечатанные в типографиях "Общества Иисуса" программы и готовы были на следующий же день открыть школу. Учителя-иезуиты первыми стали работать с родителями своих подопечных. Учебные предметы были так тонко идеологизированы, что дети сами делали нужные наставникам выводы. Именно иезуиты ввели в школьный быт обязательные утренники, вечеринки, смотры художественной самодеятельности и праздники на свежем воздухе.
Впервые в истории массовой школы (а свою школу орден иезуитов видел всеобщей и массовой) детей для обучения старались набирать из разных социальных групп, следуя идее, что школьный класс должен представлять общество в миниатюре. Учеников делили на звенья, назначали звеньевых. Лучших сажали на почетное место, награждали знаками отличия, пробуждая тщеславие и желание выделиться. Золотые и серебряные медали за успехи в учебе – тоже изобретение иезуитов.
Слабых тянули и подбадривали, сильных – умели поставить на место. Главным принципом было: жизнь не начинается после школы, школа – это и есть жизнь. Она хороша тем, что все ситуации взрослой жизни – любви, дружбы, ненависти, предательства, доносов – здесь можно прожить и как бы проиграть заранее, но менее болезненно, под наблюдением опытных учителей.
Силу иезуитской педагогики оценил и К.Д. Ушинский: "Тайна силы иезуитской педагогики… заключалась в том, что иезуиты не ограничивались одним учением и поверхностным наблюдением, но прежде всего старались покорить своему влиянию душу воспитанника. Они в этом случае не отступали от своего правила и не были слишком разборчивы на средства" [30] .
"Дело воспитания – единственное, в котором мы могли бы поучиться у иезуитов, – написал в 1905 г. русский публицист, – но все же было бы печально, если бы всюду детей воспитывали так, как они". Автор не мог представить, какой станет российская школа еще до конца века…