- Грета Луиза Густафсон! Суперзвезда Голливуда 20 - 30-х годов. Известная всему миру под именем Грета Гарбо! Боже, боже, что вытворяет время!
- Неужели это она? Я думал, ее давно нет в живых.
- Многие так думали, - снисходительно кивнул Арт. - Ей было немногим более тридцати, когда в сорок первом на фильме "Двуликая женщина" она поставила точку. Окончательную точку на своем звездном полете, на удачливой карьере, на Голливуде… С тех пор живет затворницей. Никого не принимает, не дает интервью, никуда не ездит и, говорят, даже не пишет писем. Редкие телефонные звонки, телевизор, прогулки по улице, общение с прислугой и все…
- Почему так случилось?
- Не знаю.
Наконец, мы поравнялись с Гретой Гарбо.
- Доброе утро, Грета! - Арт чуть склонил голову.
В одно мгновение женщина с букетом хризантем спустилась с облака. Улыбнулась и протянула руку.
- Ах, здравствуй, здравствуй, Арт! Как давно мы не виделись. Ты все носишься по свету и пишешь?
Арт поцеловал ей руку и легонько подтолкнул меня вперед.
- Мой приятель, журналист Вадим Бурлак. Лицо Греты Гарбо нахмурилось, поскучнело.
- Он из Москвы, - добавил Арт. Снова появилась улыбка.
- Русский? До вашей страны я так и не добралась. И никогда уже не доберусь.
- Но вас хорошо знают в России по кинофильмам.
- Ах, это было так давно. Все в прошлом… Все в прошлом…
Грета хотела что-то добавить, но передумала. Отобрала из букета две хризантемы и протянула Арту и мне.
- Прощайте, мальчики. Я привыкла блуждать одна… Раскланялись. Арт ловко прикрепил к пиджаку синюю хризантему.
Дальше мы шли молча.
Я искоса поглядывал на Арта. Он слегка улыбался. А мысли его были далеко-далеко. Там, в тридцатых, где набирала силу слава Хемингуэя и Фитцджеральда, где танцевали танго и фокстрот, ругали "сухой закон", жаловались на Великую депрессию, где мужчины при встрече с женщиной обязательно снимали шляпу…
"Времена-то меняются!.."
"Присоединяйтесь к нашей демонстрации!"
"Снами - на Уолл-стрит! Там самые главные загрязнители окружающей среды!"
"Человек может изобрести самый убийственный препарат против миллиардов букашек, но не может создать даже одну букашку".
"На земле 4 миллиарда гектаров леса. Каждый год мы уничтожаем 18 миллионов гектаров!"
"Хватит болтовни! Решительные действия - пока не поздно!"
"Зеленой революции - "да "!"
"Кому нужны цивилизация и прогресс, если завтра ими некому будет воспользоваться?!"
"Это может каждый: не использовать моющие средства, не употреблять аэрозоли, не курить, экономить воду и электроэнергию, отказаться от автомобиля, пользоваться велосипедом, больше ходить пешком, сажать деревья и цветы".
"Сохраняй свое здоровье - ты частица природы и ценное достояние мира!"
"Наша Миссисипи ежегодно несет в Мексиканский залив около 600миллионов тонн сельскохозяйственных, промышленных и коммунальных отходов".
"Присоединяйтесь к нашей демонстрации сегодня! Завтра будет поздно!"
"Именно от вас может зависеть, каким окажется Великий исход человечества - путем к спасению или гибели!.."
Травы лечат печаль
Генри Торо считал, что для просветления души и прилива радости не обязательно нужны счастливые перемены в жизни и события. Достаточно выйти в лес, в поле, на берег чистой реки, оглядеться вокруг и задуматься. Ведь не может быть встреча с природой бесполезной и напрасной.
Он не любил Нью-Йорк, но считал, что в этом огромном городе можно отыскать для счастья зеленый уголок.
В нью-йоркском Центральном парке я увидел группу студентов. Они сидели и лежали прямо на траве (там это делать не возбраняется).
Один из студентов тихонько перебирал струны на незнакомом мне инструменте, напоминавшем одновременно и банджо, и гитару. Несколько человек так же тихо напевали:
Травы лечат печаль,
Смех даруют цветы,
Сбрось чиновничью шапку,
Уйди от мирской суеты…
Я силился разобрать слова и, наконец, понял: это же песня на стихи китайского поэта Бо Пу. Он жил аж в XII веке!
Издалека донеслась его мысль - сквозь столетия и тысячи километров.
И семьсот лет назад люди убегали от суетной жизни городов и искали красоту, успокоение и очищение души в горах, лесах, в полях, среди цветов, деревьев, трав, на берегах чистых вод, рек и озер.
И в древности знали, что встреча с природой благотворно влияет на психику людей, украшает нашу жизнь, улучшает настроение. Союз с природой - необходимость. От разнообразия окружающей фауны и флоры зависит богатство и широта человеческих чувств.
Так считало немало состоятельных ньюйоркцев еще в XIX веке. Они поняли, что их город превращается в каменный лес, где все меньше места живым травам, цветам, деревьям.
И в Нью-Йорке началось активное создание парков и скверов.
Многие туристы, наспех познакомившись с этим городом, потом заявляют: "В Нью-Йорке не встретишь живых трав и деревьев…"
Видимо, этим приезжим кружат головы небоскребы и супермаркеты, и некогда им побывать в парках и скверах, где
Травы лечат печаль,
Смех даруют цветы…
Будто не пролетело десяти лет
…Я видел издали только изящные руки девушки, ее темные распущенные волосы и желтый гриф гитары:
…Люди, сходитесь, куда б не брели!
Вы видите: воды растут из земли.
Промокнуть до нитки нам всем суждено -
вода надвигается!
Так лучше - поплыли, чем камнем на дно…
Девушка исполняла известную песню "Времена-то меняются". Мне показалось - ее голос очень знаком. Я стал пробираться через толпу демонстрантов, поближе к исполнительнице…
…Следите серьезно
за нынешним днем,
ведь не повторится
такое потом.
Вращается быстро
судьбы колесо
все время вращается…
А кто победитель? Неясно лицо.
Времена-то меняются!..
Толпа никак не давала мне протиснуться к девушке с гитарой.
И все же я узнал ее, даже издали, со спины… Это была она! Та, о ком десять лет я вспоминал лишь изредка…
Распущенные темные волосы, фигура, поворот головы, движения рук по гитаре и голос…
Мы сделали выбор, никто не тужит.
А тот, кто плетется, потом побежит.
И в прошлое канет теперешний год.
Весь строй расползается!
Кто первый сегодня, последний пойдет.
Времена-то меняются!..
Ее голос! Будто не пролетело десять лет…
- Джейн! Джейн!
- Вы ошиблись. Меня зовут Пэл. Вы действительно обознались или это ваш способ знакомства на улице?
- Нет-нет, я на самом деле ошибся. Я ищу другую. Вы так похожи…
- Идите с нами. Может быть, тогда и найдете свою Джейн…
Еще один митингующий
На Таймс-сквер веселый толстяк лет шестидесяти завлекал прохожих. Он размахивал короткими ручками, озорно подмигивал, щедро улыбался, доверительно заглядывал в глаза и протягивал людям маленькие розовые и зеленые листовки.
- Нет-нет, леди и джентльмены! Сегодня я не буду вам рассказывать о тайнах метагалактики и о шахматных дебютах Боба Фишера! - выкрикивал веселый толстяк. - Я даже не стану говорить о творчестве Жоржа Баланчина и о загадочной смерти моего незабвенного дядюшки, старого скряги и циника. Я не поведаю вам об искусстве составления букетов и о том, как лохматый гений Эйнштейн создал свою теорию относительности…
Веселый толстяк набрал в легкие побольше воздуха и торжественно провозгласил:
- Сегодня мое слово о вреде алкоголизма!
Он сделал паузу, и лицо его мгновенно преобразилось. Исчезла улыбка, в глазах появилась печаль.
- Нет, это не слова, это рыдания и стон! Смотрите на меня и кривите свои губы в ухмылке, с чувством омерзения. Смотрите, смотрите в эти красные кроличьи глаза. Смотрите на морщины на моем лице, как у беременной бегемотихи. Смотрите на распухший синий нос, как у старого павиана. А ведь мог бы быть и другим. И Голливуд ползал бы передо мной на коленях, чтобы я сыграл героя-любовника. А теперь своими трясущимися ручонками я даже не в состоянии расстегнуть женский бюстгальтер.
