Как было вскользь отмечено выше, об этой формулировке очень обстоятельно рассуждал И. Чеведден. Он настаивал на том, что многие предшественники неправильно переводили словосочетание ad liberan-dam ecclesiam Dei Ierusalem: все переводили его с общим смыслом "[они отправились] для освобождения церкви Бога в Иерусалиме", тогда как нужно было переводить: for Jerusalem to liberate the Church of God, t. e. в Иерусалим, чтобы освободить церковь Бога. Смысл этих замечаний был в том, что при переводе, предлагаемом И. Чеведденом, церковь Бога далеко не обязательно находится в самом Иерусалиме, и, возможно, речь шла о каких-то более масштабных планах папы. По сути, он рассуждал здесь в том же направлении, что в свое время и К. Эрдманн. С точки зрения правил латинского языка уточнение, сделанное П. Чеведденом, может быть верно, однако мы все равно не знаем и не узнаем, какие здесь предполагались географические рамки "церкви Бога" и выходили ли они за пределы Иерусалима.
Как дополнительный довод для подкрепления предположений о далеко идущих намерениях папы, П. Чеведден приводит текст из рукописи MS lat. 3881 (XII в., Южная Франция или Северная Испания), хранящейся в Национальной библиотеке Франции, повествующий о решениях Клермонского собора: "Тогда была организована экспедиция, и были собраны конные и пешие воины для того, чтобы вырвать Иерусалим и другие церкви Азии из власти сарацинов". Этот пересказ приводится в составе кодекса с текстами, относящимися к каноническому праву. В качестве очень косвенного подтверждения это рассматриваться может, но не более того: да, текст, возможно, и составлен вскоре после самого собора, однако в форме пересказа его решений, без претензий на точность формулировок.
Таким образом, можно подытожить: что точно скрывается за формулировками в папских письмах и записями решений Клермонского собора, мы, вероятно, так до конца и не узнаем, и дискутировать здесь можно сколько угодно. Были ли у папы далеко идущие планы по освобождению других восточнохристианских земель, непонятно.
В свете получившихся выводов очень любопытно еще раз обратить внимание на папскую формулировку бед восточных христиан в клермонской речи. Ведь, по версии Фульхерия Шартрского, там говорится о восточных христианах и византийских землях в частности. О трагических новостях из Константинополя упоминает Роберт Реймсский. О бедах в Антиохии говорит Бальдрик Дольский. Сразу о многих восточных землях повествует сравнительно поздняя запись речи в хронике Вильяма из Малмсбери. Если папа в том или ином виде говорил о бедах не только в Иерусалиме, он совершил очень грамотный "рекламный" ход: формально говоря о проблемах значительных восточных территорий, реально он призывал освободить Иерусалим, а остальные земли были нужны лишь для того, чтобы придать проповеди больший колорит. Даже если они отражали неведомые далеко идущие планы понтифика, конкретно тогда, в Клермоне в 1095 г., он вряд ли призывал освобождать что-либо, кроме Иерусалима.
Здесь стоит добавить, что впоследствии, в ходе дальнейших крестовых походов, о бедах той же Византии не говорилось нигде. Как только после первого крестового похода у крестоносцев появились владения на Востоке, затем расширенные в первые десятилетия XII в., о Византии стало не нужно даже говорить. Вся агитация привлекаемой паствы теперь могла быть направлена на удержание завоеванного на Ближнем Востоке плацдарма.
1.1.4. Значимость Иерусалима и Святой земли на протяжении эпохи крестовых походов
После первого крестового похода Иерусалим и Святая земля стали центром внимания пропагандистов крестовых походов. Они всегда продолжали подчеркивать их важность. На всем протяжении крестоносного движения в Палестину они оставались таковыми, а главным обоснованием такой высокой их ценности в первую очередь была их связь с земной жизнью Иисуса Христа. На этом же, как уже было видно по приведенным ранее цитатам, делается основной акцент в записях клермонской речи.
До поражения крестоносцев в битве с войсками Саладина при Хаттине (1187), в результате которого Иерусалим и Святая земля были потеряны, пропаганда подчеркивала наличие угрозы, потенциально нависшей над Иерусалимом, если не защитить Иерусалимское королевство. Главной угрозой выставлялась именно перспектива потерять Иерусалим и Святую землю, а не какой-либо другой пункт.
В булле Quantum predecessores (1145), вышедшей как реакция на потерю Эдессы, папа Евгений III вспоминает, как в первом крестовом походе крестоносцы "освободили от языческих нечистот" (a paganorum spurcitia liberarent) "тот город, в котором наш Спаситель пожелал пострадать за нас" (civitatem illam, in qua Salvator noster pro nobis pati voluit). Святой Бернар говорит в письме 363 о "земле, которую [Бог] обозначил чудесами, посвятил своей кровью" (quam illustravit miracu-lis, quam dedicavit sanguine proprio). Похожие рассуждения имеются и в письме 458. В обоих письмах довольно эмоционально говорится и о реальности угрозы осквернения святынь язычниками, если вовремя не прийти Святой земле на помощь. В письме архиепископу Реймса и его подчиненным (1156–1158) папа Адриан IV сообщает, что тамплиеры "защищают от языческих хитростей и преследований" (a paganorum versutia et persecutione defendant) "святые места, которые наш Спаситель обозначил телесным присутствием" (loca sancta, que Salvator noster corporali presentia illustravit). В булле Cor nostrum (1181), адресованной всем верующим, тот же папа говорит о защите "всех мест, которые Спаситель и Искупитель наш освятил телесным присутствием" (universa loca ilia que Salvator et Redemptor noster corporali presentia dedicavit), и призывает защитить "места, в которых Искупитель рода человеческого захотел для нас родиться и претерпел временную смерть" (loca ilia in quibus Redemptor humani generis pro nobis nasci voluit et mortem subiit temporalem) .
Когда Иерусалим и Святая земля были потеряны, именно во имя их возврата провозглашались последующие крестовые походы. В булле Cum ad propulsandam (1193), адресованной английскому духовенству, с предписанием проповеди крестового похода, Целестин III пишет о "языческих нечистотах" (paganorum spurcitia), напоминая также, что речь идет о "земле, в которой стояли ноги Господа" (terra, ubi steterunt pedes Domini). В письме, адресованном архиепископу Кентербери и его подчиненным Misericors et miserator (1195), где предписывалось проповедовать поход, Целестин III пишет, что Иерусалим "попирается ногами нечестивых и загрязняется их нечистотами" (calcatur pedibus iniquorum et illorum spurcitia inquinatur). Проповедник Генрих де Альбано восклицает в своем письме светским и духовным властям Германии: "Разве никого не печалит выставление этой Святой земли на попрание языческим нечистотам?" (quis terram illam sanctam… spur-citiis paganorum non doleat exponi?). В речи епископа Страсбурга в хронике Historia Peregrinorum говорится о значимости Иерусалима и его "выставлении на службу нечестивым языческим обычаям" (civitas sancta Ierusalem… prophanis paganorum ritibus ancillatur). В булле Иннокентия III Post miserabile (1198), адресованной как светским, так и церковным деятелям различных регионов, говорится про "нашествие [сарацинов] в землю, где стояли ноги Христа" (invasionem illius terre in qua pedes Christi steterunt).
Стоит добавить: начиная с потери Иерусалима в результате завоеваний Саладина, как еще будет отмечено, распространение в пропаганде в качестве иллюстраций мусульманских завоеваний приобрел 78-й псалом, в котором говорится об осквернении наследия Бога язычниками.
Ряд примеров можно продолжить и на материале источников XIII столетия.