Муж имел право прогнать свою главную жену. Вескими причинами признавались бесплодие и неизлечимая болезнь, но, по-видимому, если мужчина хотел получить развод, он легко мог найти и другие причины. Основным сдерживающим фактором был страх перед неизбежной местью со стороны родственников отвергнутой жены. Если муж намеревался избавиться от главной жены, он должен был вернуть ее обратно в родительский дом вместе с сестрами или другими лицами женского пола, которых взял себе одновременно с ней. Под 485 г. до н. э. приводится любопытный случай, из которого становится ясно, почему это правило создавало для мужа эмоциональные сложности. Шишу Цзи из государства Вэй не слишком заботился о своей главной жене, но очень любил ее племянницу, на которой женился одновременно с ней и сделал второй женой. Когда по политическим причинам он был вынужден развестись с главной женой и жениться на дочери высокопоставленного сановника, ему очень не хотелось расставаться с племянницей своей прежней жены. Он убедил ее не возвращаться в родительский дом и поселил в отдельном особняке, где ухаживал за ней так, словно она была его главной женой. Когда сановник об этом прослышал, то страшно рассердился и хотел убить Цзи. Его убедили этого не делать, но он настоял на том, чтобы забрать свою дочь от Цзи. Таким образом Цзи утратил и престиж, и официальное положение (CT, 3, р. 674).
О том, насколько важную роль вопрос престижа играл и в супружеских отношениях, свидетельствует случай, приведенный под 540 г. до н. э. Однажды князь Государства Ци отправился с женой на лодочную прогулку по озеру в дворцовом парке. Княгиня принялась раскачивать лодку. Князь испугался, "переменился в лице" и велел ей перестать раскачивать лодку, но она не послушалась. Тогда князь пришел в страшную ярость и отослал ее обратно в родительский дом, хотя формально и не отказался от нее. Тогда семья выдала ее замуж за кого-то другого (CT, 1, р. 238)…
Наконец, приведу отрывок, показывающий, насколько сильно было табу экзогамности и как порицалась сексуальная невоздержанность. В 540 г. до н. э. цзиньский князь заболел, и никакие способы лечения не помогали. И тогда один из советников пред-положил, что причина болезни в том, что в гареме у князя имеется четыре женщины его же собственного рода: "Я слышал, что женщин своего же рода не следует допускать в гарем. Их дети умрут в младенчестве, и хотя вначале симпатия между мужем и женой может быть сильной, вскоре она пройдет. И тогда они оба заболеют". Затем пригласили врача, и тот объявил, что причина болезни заключается в излишне частых соитиях. На вопрос князя: "Значит, мне больше нельзя приближаться к женщинам?" - врач ответил: "В соитиях следует соблюдать умеренность". Свои пространные рассуждения об опасности излишеств в других вопросах он закончил следующими словами: "Женщина истощает мужскую силу (ян), и с ней нужно сожительствовать ночью. Если же предаваться излишествам при совокуплениях с ней, это вызовет горячку и сознание помутится. Вы же не соблюдаете умеренности в совокуплениях, занимаетесь этим даже в дневное время. Как же вы могли избежать болезни?" (CT, 3, р. 34 и 37).
Из этого отрывка очевидно, что древние китайцы считали чрезмерные совокупления вредными для здоровья. Но при том они были глубоко убеждены, что если совершать половой акт правильным образом, это благоприятно сказывается на здоровье обоих партнеров и даже может излечивать болезни. Как будет показано ниже, последняя идея является ключом для понимания позднейших китайских представлений о сексе.
Прежде чем перейти к дальнейшему рассмотрению вопроса, обратимся к религиозным воззрениям того времени, по крайней мере к тем их аспектам, которые оказали влияние на формирование китайских взглядов на половой акт. Хотя я постараюсь сделать это максимально кратко (сжимая до одной строки проблемы, о которых написано множество томов), все же мне часто придется пускаться в подробности. Читателю остается смириться с подобными отклонениями от темы, поскольку именно эти религиозные представления до сего дня лежат в основе всех китайских теорий по сексуальнымвопросам, и я буду далее постоянно делать на них отсылку.
* * *
Древние китайцы верили в существование дуальной космической силы, которая управляет вселенной и всем, что в ней находится. Эта прочно укоренившаяся в сознании, но до поры слабо выраженная идея начала складываться в систему во второй половине династии Чжоу. Представляется вероятным, что процессу упорядочивания во многом способствовала гадательная практика.
Гадание по оленьим лопаткам, описанное в начале гл. 1, предполагало простой ответ: "да" или "нет". Однако после распространения практики гадания при помощи сухих стеблей тысячелистника стало возможным получать от оракула более подробную информацию. Нам практически ничего неизвестно о том, каким образом древний гадатель использовал стебли тысячелистника, но обычно предполагается, что он произвольно разделял их на целые и сломанные, потом бросал стебли на землю и по их расположению читал ответ оракула. Целые и сломанные стебли подразумевали графическое отображение дуальных космических сил в виде сплошной и прерывистой линий:.
Сплошная линия, в соответствии с вышеупоминавшейся магией чисел, согласно которой нечетные числа служат выражением положительной и мужской силы, символизировала положительное, мужское начало. Прерывистая линия, соответствующая четному числу, символизировала женское начало. Из этих двух линий было составлено восемь триграмм (багуа), у каждой из которых свое название, значение и ориентация по сторонам света, как указано ниже:
Позднейшая традиция приписывала создание этих восьми триграмм мифическому императору Фу Си и усматривала в них - столь же безосновательно - истоки китайской письменности. Начиная с династии Хань эти восемь триграмм, расположенные по кругу в соответствии с их пространственной ориентацией, часто встречаются в китайском прикладном искусстве Затем эти восемь триграмм были соединены попарно, одна над другой, в речего получилось 64 гексаграммы. Приведем для примера гексаграмму 63, называемую цзи-цзи - "завершение" и составленную из триграмм кань и ли.