- Поверни здесь.
Не видно было ни машин, ни людей. Томми припарковал машину вплотную к сараю.
У моря было темно, как в пещере, только вдали моргали маяки Олуддена.
Хенрик открыл дверь и услышал шум моря. Звук шел от свинцово-черной воды; он напоминал ему о дедушке, который умер прямо на этом месте шесть лет назад. Алготу было восемьдесят пять лет, и сердце у него было слабое, но он все равно заставил себя подняться с постели и на такси доехал сюда холодным зимним днем. Шофер высадил его на дороге, и там, видимо, и случился инфаркт, но Алготу все равно удалось добраться до сарая, у дверей которого его и нашли мертвым.
- У меня есть идея, - сказал Томми, когда они в свете карманных фонариков выгружали краденое. - Послушайте и скажите, что вы думаете.
- Ну? - произнес Фредди.
Томми потянулся и достал что-то из грузовика. Это напоминало вязаную шапку.
- Мы нашли это в Копенгагене, - сказал он.
Он посветил на ткань фонариком, и Хенрик понял, что это была специальная шапка грабителя с прорезями для глаз и рта.
- Предлагаю в следующий раз надеть их, - сказал Томми, - и попробовать взять не только дачи.
- Что ты имеешь в виду?
- Жилые дома.
В темноте воцарилась тишина.
- Супер, - наконец выдохнул Фредди.
Хенрик стоял, глядя на шапку и не в силах произнести ни слова.
- Я знаю, это рискованно, - продолжил Томми. - Но и прибыльнее тоже. На дачах никогда нет ни денег, ни украшений… В отличие от обычных домов. Конечно, сперва спросим Алистера. И разумеется, брать будем только дома без сигнализации.
- И никаких собак, - прибавил Фредди.
- Ясное дело. Чертовы собаки нам ни к чему. И никто не узнает нас в шапках, - сказал Томми и обратился к Хенрику: - Что думаешь?
- Не знаю.
Дело было не в деньгах: у Хенрика была хорошая работа столяра. Нет, ему нужен был адреналин.
- Мы с Фредди пойдем на дело вдвоем, - сказал Томми. - Так мы поимеем больше бабла.
Хенрик покачал головой. Он привык сам решать, когда начинать дело и когда заканчивать.
Вспомнив корабль в бутылке, разбитый об пол, он произнес:
- Я с вами. Только без жертв и лишнего шума.
- Каких жертв? - спросил Томми.
- Я о хозяевах дома.
- Они будут спать, а если проснутся, будем говорить по-английски. Так они решат, что мы не из этих мест.
Хенрика эти слова не убедили, но, кивнув, он накрыл краденое брезентом и запер сарай на замок.
Они сели в грузовик и поехали на юг в сторону Боргхольма.
Через двадцать минут они были в городе, освещенном фонарями. Осенние тротуары были так же безлюдны, как и проселочные дороги. Томми снизил скорость и припарковался рядом с домом, в котором жил Хенрик.
- О'кей, - сказал он. - Увидимся через неделю. Вторник подойдет?
- Хорошо, - кивнул Хенрик, - но я сначала съезжу проверить место.
- Тебе нравится ездить одному?
Хенрик кивнул.
- Ладно, - согласился Томми, - но не торгуй вещами, мы сами найдем покупателя в Кальмаре.
- Хорошо, - сказал Томми и захлопнул дверцу. Он подошел к подъезду и посмотрел на часы. Полвторого. У него было пять часов сна до начала рабочего дня.
Он подумал о домах, где люди спокойно спали. Жилые дома.
Если что-то случится, он просто сбежит. Если кто-то проснется, он просто сделает ноги. А братья с их духом в стакане пусть сами выкручиваются.
3
Тильда Давидсон сидела в коридоре дома престарелых в Марнэсе возле двери, ведущей в комнату своего пожилого родственника Герлофа. В руках она сжимала сумку с диктофоном. Тильда была не одна. На диване в другом конце коридора сидели две седые старушки, видимо в ожидании кофе.
Старушки болтали без перерыва, и Тильда невольно подслушивала их разговор. Они явно были чем-то обеспокоены, и разговор то и дело перемежался вздохами.
- Они все стараются уехать за границу, - жаловалась одна женщина другой. - Один за другим едут. Чем дальше, тем больше.
- Да, они много могут себе позволить, - говорила другая старушка.
- И покупают они самое дорогое, - продолжала первая. - Я на прошлой неделе позвонила дочери, и та сказала, что они снова покупают машину. "Но ведь у вас уже есть машина", - удивилась я. А дочь сказала: "Да, но все наши соседи в этом году сменили машины".
- Им нужно все покупать и покупать…
- И родителям они не звонят.
- Вот именно. Мой сын никогда не звонит. Даже в мой день рождения. Всегда я ему звоню первой, но у него нет времени со мной разговаривать. Он или собирается уходить, или смотрит телевизор.
- Телевизоры им тоже надо покупать постоянно… И обязательно большой дом…
- И холодильник…
- И плиту…
Дальше Тильда не слушала, потому что дверь комнаты Герлофа распахнулась.
Его спина была немного согнута, колени подрагивали, однако он улыбался. Это была улыбка пожилого, но счастливого человека, и Тильде показалось, что никогда еще взгляд Герлофа не был таким ясным.
Герлоф, родившийся в 1915 году, отметил свое восьмидесятилетие в Стенвике вместе с дочерьми. Старшая дочь, Лена, была с мужем и детьми, младшая, Юлия, - с новым мужем и его тремя детьми. В тот день из-за приступа ревматизма Герлоф вынужден был просидеть в кресле весь праздник, но сегодня он стоял в дверном проеме, одетый в жилет и темные габардиновые брюки, опираясь на трость.
- Прогноз погоды закончился, - сказал он.
- Вот и отлично.
Тильда поднялась. Ей пришлось ждать в коридоре, потому что Герлоф слушал прогноз погоды. Тильда не понимала, почему это так важно: не будет же он выходить на улицу в такую погоду. Видимо, Герлоф никак не мог расстаться с привычкой слушать прогноз погоды, приобретенной в те годы, когда он был капитаном.
- Входи, входи.
Он пожал ей руку: Герлоф был не из тех, кто обнимает людей. Тильда ни разу не видела, чтобы он кого-то хлопал по плечу. Рука его на ощупь была жесткой и шершавой. Герлоф нанялся в моряки подростком, и - несмотря на то, что он ушел на пенсию четверть века назад, - на руках его еще оставались мозоли от всех морских тросов, которые ему пришлось тянуть, и ящиков с товарами, которые ему пришлось грузить.
- Какая будет погода? - сказала она.
- И не спрашивай, - вздохнул Герлоф, опускаясь на стул перед журнальным столиком. - Они снова поменяли расписание передач на радио, и я пропустил местный прогноз. Но в Норланде похолодание, так что здесь, видимо, температура тоже понизится.
Он бросил подозрительный взгляд на барометр рядом с книжным шкафом, потом перевел взгляд на деревья за окном и добавил:
- Зима будет суровая. Это видно по тому, как ярко светят по ночам звезды, особенно в созвездии Большой Медведицы. И лето было дождливым…
- Лето?
- Все знают: если лето дождливое, то зима будет холодной и ветреной.
- Я не знала. Это важно?
- Конечно. Долгая и суровая зима затрудняет мореплавание. Из-за льда и сильного ветра суда движутся медленно и не успевают в срок прийти в пункт назначения.
Тильда огляделась по сторонам. Комната была полна воспоминаний о времени, проведенном Герлофом в море. На стенах висели черно-белые фотографии судов, на которых он ходил, именные таблички и документы в рамках. А также фотографии его покойных родителей и жены. "Время в этой комнате словно остановилось", - подумала Тильда.
Она села напротив Герлофа и положила на журнальный столик диктофон с подключенным микрофоном.
Герлоф посмотрел на диктофон с подозрением, как до этого взглянул на барометр. Тильда заметила, что он переводит взгляд со звукозаписывающего устройства на нее и обратно.
- Надо просто говорить? - спросил он. - О моем брате?
- Помимо прочего, - ответила Тильда. - Это ведь не сложно?
- Но зачем?
- Чтобы сохранить воспоминания… Не дать им исчезнуть, - объяснила Тильда и добавила: - Конечно, ты проживешь еще долго, Герлоф. Я ничего такого не имела в виду. Просто хотела записать твою историю на всякий случай. Папа очень мало рассказал о дедушке до своей смерти.
Герлоф кивнул:
- Можно поговорить. Но когда разговор записывается, нужно внимательно подбирать слова.
- Ничего страшного, - заметила Тильда. - Всегда можно перезаписать кассету.
Когда она позвонила в августе и спросила насчет записи, Герлоф согласился не раздумывая. Наверно, он просто был рад, что она переехала жить в Марнэс. Однако сейчас было видно, что ему не по себе.
- Он уже включен? - спросил он тихо.
- Нет, пока нет, - ответила Тильда. - Я предупрежу перед тем, как включить.
Тильда нажала клавишу записи, и диктофон включился. Тильда кивнула Герлофу:
- Итак, мы начинаем.
Она выпрямила спину и низким от волнения голосом продолжила:
- Это Тильда Давидсон. Я в Марнэсе у Герлофа, брата моего дедушки, чтобы поговорить о нашей семье и жизни дедушки в Марнэсе…
Герлоф наклонился вперед к микрофону и уточнил:
- Мой брат Рагнар жил не в Марнэсе. Он жил на побережье в Рёрбю.
- Ах да. И каким он тебе вспоминается?
Последовала пауза.
- У меня много воспоминаний, - наконец сказал Герлоф. - Мы вместе выросли в Стенвике в двадцатые годы, но потом пошли разными путями… Рагнар купил домик и стал ловить рыбу и выращивать овощи, а я переехал в Боргхольм, где женился и купил мою первую лодку.
- Как часто вы встречались?
- Пару раз в году, когда я был дома. На Рождество и летом. Чаще Рагнар приезжал к нам в город.
- По праздникам?
- Да, Рождество мы отмечали в семейном кругу.
- И как это было?