Третье. Отдельного рассмотрения требуют и заслуживают социальное происхождение и назначение интеллектуальных игр на досках, например, "чатуранги" (прародительницы современной игры в шахматы). С одной стороны, авторы упоминают, что уже в VII в. до н. э. повсеместно существовал культ этой игры, с другой стороны, сама структура чатуранги (от "чатур" – четыре, "анга" – боевой порядок) указывает на военно-прикладной интеллектуально-стратегический характер игры, в которой в образно-ассоциативный форме представлены четыре главные вида древнеиндийской армии (пехота, кавалерия, боевые колесницы, боевые слоны) [там же, с. 25–26]. Если культово-боевая версия происхождения чатуранги верна, то перед нами не что иное, как одно из первых в мировой истории физической культуры явлений синтетического религиозно-политического игрового характера, подпадающих в современных условиях под критерий спортивно-прикладной, условно-компенсаторной, игровой состязательности.
Характерно, что уже в Древнем Китае и в Древней Индии физическая культура и свойственная ей состязательная практика были обобщены и осмыслены на религиозно-философском уровне. Получили соответствующий духовный заряд и восточные единоборства и различные направления восточного физического воспитания. Интересно, что древняя античная агонально-спортивная традиция на философский уровень так и не поднялась. Хотя античное физическое воспитание в работах античных философов (например Аристотеля), кстати сказать, было представлено, причём представлено в контексте решения общепедагогических, социальных, этических и эстетических задач.
Всем этим мы хотим сказать лишь то, что в процессе исторической адаптации к спорту как образованию, базирующемуся на более примитивном религиозно-магическом типе мировоззрения, указанные восточные (и западные) направления (институты) физической культуры закономерно должны были нечто "потерять", избавиться, во-первых, от своей религиозной специфики, во-вторых, от присущей им философской составляющей, скатившись к требующемуся в своей спортивной норме мифологическому мировоззрению. Что же им было суждено потерять?
Во-первых, с течением времени в процессе спортизации, конечно, не сразу, а лишь в XIX–XX вв. в мировой физической культуре произошла подмена реальных военно-физических прикладных воспитательных систем (заложенных ещё в древности, в частности, в Древнем Китае, Древней Индии, Древней Греции, Древнем Риме) на иллюзорно-компенсаторные условно-игровые спортивно-прикладные системы.
Во-вторых, в результате отстранения философской основы китайской и древнеиндийской физической культуры в спорте так и не нашли своего, достойного их значимости, применения ни гигиенические лечебно-профилактические, ни оздоровительно-дыхательные психофизиологические системы статического и динамического характера.
В-третьих, были утрачены древнейшие тотемистические, магические и иные раннерелигиозные корни телесно-двигательных практик, которые в древности (II в. н. э.) стали основой, например, китайской гимнастики Хуа То – "игры пяти зверей".
В результате, с одной стороны, спортсмены утратили системное основание для комфортного мировоззренческого обоснования и сбалансированного самочувствования при активной соревновательной деятельности, отсутствие которого превращает лучших из них в мистиков и неврастеников [Загайнов Р.М., 2005]. С другой стороны, сам спорт стал паразитически использоваться для политически целенаправленного возрождения тотемистических и магических ритуалов фанатов и ультрас, перед которыми сфера спорта во многом оказывается беззащитной [Алексеев А.Г., Передельский А.А., 2014].
В связи со столь серьезными современными обстоятельствами представляется целесообразным более детально рассмотреть тотемистический и магический механизм становления древней физической культуры у ряда африканских племен, чей образ жизни, быт и верования до недавнего времени оставались на уровне древнего и древнейшего сообщества, на примере которых мы, следовательно, можем сделать определенные выводы, касающиеся антропосоцио-генетического основания процесса эволюции мировой физической культуры.
Найденные в ходе археологических раскопок изображения охоты древнеегипетской аристократии на бегемотов (возраст находок позволяет датировать их, соотнося со второй половиной III тысячелетия до н. э.) уже сами по себе наталкивают на предположение о тотемистических культовых основаниях этой "забавы", ссылка на "спортивный характер" которой в древности имеет смысл лишь при сопоставлении с "утилитарными целями" подобного занятия в более поздние периоды истории Египта [Мельникова Н.Ю., Бондарчук О.А., 2011; с. 58–59].
Тотемистические ритуальные боевые танцы (пляски), групповые охотничьи загоны и ловитвы практиковались у многих древнеафриканских племен и народностей: у баккарской народности в Восточном Судане они были связаны с охотой на слонов и страусов, у нуэрских племен в южной части Судана – на гиппопотамов.
В древнеафриканской физической культуре имели место пережитки и других раннерелигиозных верований: анимизма, фетишизма, шаманизма, культа предков, земледельческих и скотоводческих культов. Например, у тех же нуэров "военный предводитель – гванмуот, как считали соплеменники, был наделен магической силой ушедших в иной мир вождей племени. Он участвовал в военной подготовке молодежи, руководил военными операциями, был мастером владения копьем, которое, согласно легендам, в его руках приобретало магическую силу и обладало чудодейственными свойствами" [там же, с. 63–64]. В племени шилукки – соседей нуэров – считалось, что родовой вождь – реф "носит в себе дух легендарного основателя шилуккского народа ньяканга. Звание верховного правителя переходило от отца к сыну, однако кандидат в преемники обязан был пройти специальные испытания, которые подтверждали его силу, ловкость и выносливость. Испытания проходили публично. Реф мог быть верховным правителем лишь до тех пор, пока сохранял физическую форму на высоком уровне" [там же, с. 64–65].
Как и у других народов мира, у древнеафриканских племен существовало два архаичных социальных института (институт ритуально-обрядового посвящения молодежи – "инициации" и институт раздельного полового воспитания и подготовки юношей и девушек в "мужских" и "женских домах" "тайных культовых союзов". Именно посредством указанных институтов (общих для процесса антропосоциогенеза в целом) осуществлялся исторический переход от древнейших проторелигиозных состязаний к военно-религиозным и военно-прикладным практикам, системам военно-физического воспитания, включавшим ритуальные танцы с гимнастическими и военно-прикладными упражнениями, магические действия и поединки, различные виды бега и прыжков, поднятие и переноску тяжестей, греблю, плавание, стрельбу из лука, кулачный бой и многое другое. В этом смысле, помимо уже рассмотренных народностей, показательны тайные союзы и общества племен западной Африки от Португальской Гвинеи до Берега Слоновой кости (кпелле, гола, темне, буллом, кисси, палу, ландума) [там же, с. 65].
С теми же обрядами инициации, племенными домами и тайными обществами было связано возникновение местных видов единоборств (например, борьбы "синь-тин" – у племен Западной и Южной Африки, фехтования на палках, кулачного боя, стрельбы из лука – у других народностей древнейших и более поздних африканских государств Ганы, Мали, Бенина, Йоруба, Дагомеи).
Последнее, что мы считаем необходимым отметить в данном анализе, так это факт исторического первенства всеобщего для ранних культур института религиозной состязательности. Нет, не спорта, а именно религиозно-культовой состязательности, по отношению к которой агонально-спортивные соревнования выступили более поздними и локальными (региональными) формами преемственности. Причём историческое становление последних имело перед собой и впереди себя сформированные на основе древнейшей и древней состязательности институты единоборств и физического воспитания.
Подтвердить и детализировать данное утверждение поможет анализ особенностей исторического развития физической культуры в Древней Греции и в Древнем Риме.
Физическая культура в Древней Греции
Известный отечественный философ спорта В.И. Столяров в своих многочисленных работах определяет спорт как совокупность различных (разнообразных) видов (форм) условного игрового соперничества [Столяров В.И., 2005–2014]. Естественно, мы приводим здесь не всё, а лишь часть данного им объемного и обстоятельного определения, рожденного в многолетней дискуссии со сторонниками соревновательного подхода [Матвеев Л.П., 2005; Визитей Н.Н., 2009, 2011; др.]. Однако именно эта, указанная выше корневая основа определения спорта для нас принципиально важна. Попробуем объяснить суть такой степени важности. Историк физической культуры и спорта Б.Р. Голощапов пишет: "Изучение древнегреческой культуры, и физической в том числе, новые данные о сравнительной этнологии и обычаях других наций сформировали убеждение, что элемент соперничества (и в двигательной деятельности в том числе) является универсальным компонентом антропологии человека. Это не только характерная и привилегированная черта древних греков. Соревнование в духовной, интеллектуальной и физической культуре имеет универсальный характер и служит одним из наиболее важных социологических и этнологических принципов развития человеческого общества. Более того, существует мнение, что соревнование (соперничество) должно быть признано в качестве одной из основных черт, присущих человечеству" [Голощапов Б.Р., 2007; с.18].
Не будем привязываться к не совсем точному использованию определённых слов в приведенном фрагменте, но обратим внимание на два момента.