33. Дж. Кларк (J. В. dark) часто цитируется в качестве примера. Но см. его работу в The Development of Economic Thought, ed. H. W. Spiegel (New York, John Wiley and Sons, 1952), pp. 598–612.
34. Таким образом, ошибка Кларка в его ответе Марксу заключается в том, что он не рассмотрел в достаточной степени вопрос о сопутствующей справедливости. См. J. M. dark, ibid: pp. 610f. Эксплуатация у Маркса совместима с совершенной конкуренцией, так как она является продуктом определенной структуры отношений собственности.
35. Это определение эксплуатации см. в работе А. Пижу - А. С. Pigou. The Economics of Welfare, 4th ed.
(London, MacMillan, 1932), pp. 549–551.
36. См. работу М. Блауга - Mark Blaug. Economie Theory in Retrospect, pp. 434f.
37. См., например, работу В. Росса - W. D. Ross. The Right and the Good (Oxford, The Clarendon Press, 1930), pp.
21, 26–28, 35, 57f. Аналогично этому Лейбниц в "О глубинном происхождении вещей" (1697) говорит о законе справедливости, требующем, "…чтобы каждый участвовал в совершенстве универсума, и своим собственным счастьем, соразмерным его добродетели и воодушевляющему его доброму стремлению к общему благу" (Лейбниц. Соч., М.: Мысль, 1982, т. 1, с. 289).
38. См. работу Ф. Найта - F. Н. Knight. The Ethics of Competition (New York, Harper and Brothers, 1935), pp. 54
- 57.
39. См. работу Найта - Knight, ibid., p. 56n.
40. Это я заимствую у Дж. Файнберга - Joel Feinberg. Doing and Deserving (Princeton, Princeton University Press, 1970), pp. 64f.
41. См. работу Харта - H. L. A. Hart. The Concept of Law (Oxford, The Clarendon Press, 1961), p. 39 и Файнберга - Feinberg. Doing and Deserving, ch. V.
42. По этому вопросу см. работу Файнберга - Feinberg, ibid., pp. 62, 69n.
43. Точку зрения такого рода см. в работе Н. Решера - Nicholas Resher. Distributive Justice (New York, Bobbs-Merrill, 1966), pp. 35–38.
44. См. работу А. Сена - A. K. Sen. Collective Choice and Social Welfare (San Francisco, Holdea-Day, 1970), pp.
93f; работу Эджворта (Edgeworth) см. в Mathemalic Physics (London, 1888), pp. 7–9, 60f.
45. Об этих трудностях см. в работе Сена - Sen, ibid., pp. 94f; и В. Викри - W. S. Vickrey "Utility, Strategy, and Social Decision Rules", Quarterly Journal of Economics, vol. 74 (1960), pp. 519–522.
46. Описание этого см. у Баумола - Baumol. Economic Theory and Operation Analysis, pp. 512–528; и в книге Льюса и Райфы - Luce and Raifa. Games Decisions, pp. 12–38.
47. См. работу Сена - Sen. Collective Choice and Social Welfare, p. 98.
48. См. работу Эрроу - Arrow. Social Choice and Individual Values, p. 10, Сена - Sen, ibid., pp. 96f.
49. Эти замечания см. в работе Г. Мейна - Н. S. Maine. The Early History Institutions (London, 1897), pp. 399f.
50. См. параграфы, цитируемые в работе Дж. Моргана - G. A. Morgan. What Nietzsche Means (Cambridge, Harvard University Press, 1941), pp. 40–42, 369–376. Особенно поразительно заявление Ницше: "Человечество должно непрерывно трудиться над созиданием отдельных великих людей - и это, а не что иное, есть его задача… Ибо вопрос гласит ведь так: каким образом твоя жизнь - жизнь отдельного человека - может приобрести высшую ценность и глубочайшее значение?… Разумеется, лишь в том случае, если ты живешь для пользы редчайших и ценнейших экземпляров…" (Несвоевременные мысли: Третий очерк: Шопенгауэр как Учитель.)
51. Точку зрения такого рода см. в работе Б. Ювенала - Bernard de Jouvenal. The Ethics of Redistribution (Cambridge, Harvard University Press, 1951), pp. 53–56, 62–65. См. также работу Г. Рэшдэла - Hastings Rashdall. The Theory of Good and Evil (London, Oxford University Press, 1907), vol. I, pp. 235–243, в которой он обосновывает принцип, согласно которому благо каждого должно иметь такой же вес, как и аналогичное благо любого другого, и критерии совершенства, существенные для определения того, когда блага людей являются равными. Способность к более высокой жизни является основанием для неравного отношения к людям. См. pp.
240-242. Сходная точка зрения имплицитно присутствует в работе Дж. Мура - G. E. Moore. Principia Ethica, ch. VI.
52. Это определение из работы Барри - Barry. Political Argument, pp. 39f.
53. Этот пункт иллюстрирует полемика относительно так называемого морального принуждения, при этом мораль часто используется в узком смысле сексуальной морали/ См. работу П. Девлина.
- Patrie Devlin. The Enforcement of Morals (London, Oxford University Press, 1965), и Харта - H. L. A. Hart. Law, Liberty and Morality (Stanford, Calif., Stanford University Press, 1963), которые занимают различные позиции по этому. поводу. Дальнейшее обсуждение см. у Барри - Brian Barry. Political Argument, pp. 66–69, и работе Р. Дворкина - Ronald Dworkin "Lord Devlin and The Enforcement of Morals", Yale Law Journal, vol. 75 (1966), и статье А. Лауча - A. R. Louch "Sins and Crimes", Philosophy, vol. 43 (1968).
Глава VI
ОБЯЗАННОСТИ И ОБЯЗАТЕЛЬСТВА
В двух предыдущих главах я обсуждал принципы справедливости для институтов. Теперь я хочу рассмотреть принципы естественных обязанностей и обязательств, которые относятся к индивидам. В первых двух разделах исследуются причины, по которым эти принципы были бы выбраны в исходном положении, и их роль в придании социальной кооперации стабильности. Сюда включено краткое обсуждение обещания и принципа верности. Большей частью, однако, я буду изучать следствия этих принципов для теории политических обязанностей и обязательств в конституционном контексте. Представляется, что это лучший способ объяснить их смысл и содержание для целей теории справедливости. В частности, предлагается набросок описания особого случая гражданского неповиновения, который связывает ее с проблемой мажоритарного правления и основаниями для подчинения несправедливым законам. Гражданское неповиновение противопоставляется другим формам неподчинения, таким как отказ от воинской службы по идейным убеждениям, для того чтобы выявить его особую роль в стабилизации почти справедливого демократического режима.
51. АРГУМЕНТЫ В ПОЛЬЗУ ПРИНЦИПОВ ЕСТЕСТВЕННЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ
В одной из предыдущих глав (§§ 18–19) я вкратце описал принципы естественных обязанностей и обязательств, которые относятся к индивидам. Теперь мы должны рассмотреть, почему эти принципы были бы выбраны в исходном положении. Они являются существенной частью теории правильности: они определяют наши институциональные узы и то, как мы становимся обязанными друг другу. Концепция справедливости как честности без объяснения этих принципов является неполной.
С позиции теории справедливости важнейшая естественная обязанность заключается в поддержке и продвижении справедливых институтов. Эта обязанность имеет две части: во-первых, мы должны подчиняться справедливым институтам и выполнять свою роль в них, когда они существуют и касаются нас; во-вторых, мы должны помогать установлению справедливого устройства, если его не существует, по крайней мере, когда это может быть сделано без больших затрат для нас самих. Отсюда следует, что если базисная структура общества справедлива, или настолько справедлива, насколько этого можно paзумно ожидать в существующих обстоятельствах, у всех имеется естественная обязанность делать то, что от них требуется. Каждый связан ею независимо от его добровольных действий, перформативных или нет. Теперь наш вопрос заключается в том, почему был бы принят этот, а не какой-либо другой принцип. Предположим, что, как и в случае с институтами, у сторон нет способа исследовать все возможные принципы, которые могли бы быть предложены. Многие имеющиеся возможности определены неясно, и лучшего выбора из них может и не быть. Чтобы избежать этих трудностей, я, как и раньше, предполагаю, что выбор должен быть сделан из короткого перечня традиционных и знакомых принципов. Для того чтобы упростить дело, я упомяну здесь лишь об утилитаристской альтернативе, сравнивая и проясняя при этом свою позицию; это позволит мне весьма сильно сократить аргументацию.
Итак, выбор принципов для индивидов очень упрощается тем обстоятельством, что принципы для институтов уже были выбраны. Спектр достижимых альтернатив сразу же сужается до таких, которые вместе с двумя принципами справедливости составляют согласованную концепцию обязанностей и обязательств1. Это ограничение представляет особую важность в связи с теми принципами, которые являются определяющими для наших институциональных уз. Так, предположим, что люди в исходном положении, приняв эти два принципа справедливости, раздумывают над выбором принципа полезности (в том или ином варианте) в качестве стандарта для действий индивидов. Даже если это предположение и непротиворечиво, принятие утилитаристского принципа привело бы к непоследовательной концепции правильности. Критерии для институтов и индивидов не подогнаны друг к другу должным образом. Это особенно ясно в ситуациях, когда человек занимает некоторое общественное положение, регулируемое принципами справедливости. Представим, например, гражданина, принимающего решение, за какую политическую партию голосовать, или законодателя, размышляющего, одобрить ли тот или иной законопроект. Предположение здесь заключается в том, что эти индивиды - члены вполне упорядоченного общества, принявшего наши два принципа справедливости для институтов и принцип полезности для индивидов. Как они должны поступать? В качестве рационального индивида или законодателя человек, как представляется, должен поддерживать ту партию или одобрять тот законопроект, которые наилучшим образом согласуются с этими двумя принципами справедливости. Это означает, что он должен голосовать соответствующим образом, призывать к этому других и т. д.