Коллективизму нечего противопоставить новойсоциальной теории. Непрерывно повторяющиесяобвинения, что эта теория недооценивает важностьсоllectiva, особенно таких, как Государство и Нация,показывают только, что коллективизм не заметил,как влияние либеральной социологии изменилопостановку проблем. Коллективизм более непытается создать законченную теориюобщественной жизни; все, что он можетпротивопоставить своим противникам, -- этоостроумные афоризмы, и не больше. В экономике, также как в общей социологии, он проявил своюсовершенную бесплодность. Не случайногерманский гений, одолеваемый социальнымитеориями классической философии от Канта доГегеля [67], втечение долгого времени не мог произвести ничегопутного в экономике, а те, кто прорвал заклятие(сначала Тюнен и Госсен, затем австрийцы КарлМенгер, Бем-Баверк и Визер), были свободны откакого-либо влияния коллективистской философиигосударства. [68]
Сколь мало коллективизм был способен обойтитрудности по развитию собственной доктрины,лучше всего видно из того, как он обошелся спроблемой общественной воли. Опять и опятьговорить о Воле государства, о Воле народа, обУбеждениях народа -- это далеко не способобъяснить, как именно возникает коллективнаяволя социальной группы. Поскольку она всущественнейших моментах отличается от волиотдельного индивида и даже вполнепротивоположна ей, коллективная воля не можетвозникнуть, как слагаемая индивидуальныхволеизъявлений. Каждый коллективист находитсвоеобычный источник коллективной волисообразно собственным политическим, религиозными национальным убеждениям. В сущности,совершенно одно и то же, полагается ли источникомсверхъестественная власть короля или священникалибо она истолковывается как качествоопределенного класса или народа. ФридрихВильгельм IV и Вильгельм II были вполне убеждены,что Господь наделил их особой властью, и эта вера,несомненно, подстегивала их сознательные усилияи укрепляла их. [69] Но наука столь же малоспособна доказать истинность этой веры, как идоказать истинность религии. Коллективизм --явление политическое, а не научное. И все егосодержание суть ценностные суждения. [70]
Коллективизм в целом всегда благосклонен кидее обобществления средств производства,поскольку это близко его мировосприятию. Но естьколлективисты, которые защищают частнуюсобственность на средства производства,поскольку верят, что такой порядок болееблагоприятен для общества в целом [58*]. В то же время, даже внезависимости от влияния идей коллективизма, можноприйти к убеждению, что частная собственность насредства производства менее благоприятна дляцелей всего человечества, чем общественнаясобственность.
Глава III. Социальный порядок и политическое устройство
1. Политика насилия и политика договора
Господство принципа насилия не ограничено,естественно, сферой собственности. Дух доверияисключительно к мощи, ищущий основблагосостояния не в соглашении, но внепрекращающемся конфликте, пронизывает всюжизнь. Все человеческие отношения былиустановлены в соответствии с "правомсильного", которое на деле есть простоотрицание Права. Это не был мир. В лучшем случае --перемирие.
Общество возникло из мельчайших объединений.Круг объединяющихся ради взаимного мира былсначала очень ограничен. Круг расширялся шаг зашагом тысячелетиями, пока мирный союз исообщество международного права не охватилибольшую часть человечества, отделив его дикуюполовину, живущую на нижних этажах культуры. Невезде внутри цивилизованного сообщества принципдоговора был равно могущественным. С наибольшейполнотой он был признан во всем, что касалосьсобственности. Слабее всего он соблюдался там,где речь шла о политическом господстве. В сфереиностранной политики он утвердился лишьнастолько, чтобы установить законы войны,несколько ограничивающие принцип насилия. Кромеслучаев арбитража, представляющих собойнедавнее достижение, споры между государствамидо сих пор по большей части разрешаются силойоружия. Это традиционнейшая древняя правоваяпроцедура; битвы, в которых выносят решение,подобно судебным дуэлям древнего права должныподчиняться неким правилам. Тем не менее, было быложью утверждать, что в межгосударственных делахстрах перед иностранным насилием являетсяединственным фактором, который удерживает меч вножнах. [59*]Силы, тысячелетиями действовавшие вмеждународной политике, поставили ценность миранад прибылью победоносной войны. В наше времядаже могущественнейший воитель не можетигнорировать правовую максиму, согласно которойвойна должна иметь основательные причины.Воюющая сторона вынуждена теперь доказывать, чтоведет правую войну и что война этаоборонительная либо, по крайней мере,превентивно оборонительная, такова важная даньпринципу Закона и Мира. Каждая политика, открытопринимавшая принцип насилия, вызывала противсебя мировую коалицию, которой, в конце концов, иподчинялась.
В социальной философии либерализмачеловеческий разум впервые приходит к осознаниютого, что принцип мира превосходит принципнасилия. В этой философии впервые человечестводает себе отчет в собственных действиях. Онасрывает романтический нимб, который всегдаокружал власть. Война, учит либерализм,губительна не только для побежденных, но и дляпобедителей. Общество возникло в результатемирного труда; сущность общества --миротворчество. Не война, а мир -- отец всех вещей.Только хозяйственная деятельность создаетбогатство; не военное ремесло, а труд приноситсчастье. Мир созидает, война разрушает. Народыбольшей частью тяготеют к миру, потому что ониосознают преобладающую пользу мира. Онипринимают войны только во имя самозащиты;агрессивных войн они не хотят. Только князьяхотят войны, ибо надеются приобрести деньги, вещии власть. Дело народов -- помешать исполнению ихжеланий, лишив их средств для ведения войны.
Любовь либералов к миру проистекает не изфилантропических чувств, как пацифизм БертыЗутнер и ей подобных. [72] В этойлюбви нет мрачности, обычной у многих, ктопытается одолеть романтизм кровавой страститрезвостью международных конгрессов. Этопристрастие к миру -- не благотворительная игра,которая, впрочем, уживается с прочимиубеждениями. Просто такова социальная теориялиберализма. Кто настаивает на единствеэкономических интересов всех народов исохраняет безразличие к размерам национальнойтерритории и форме национальных границ, ктонастолько отошел от коллективистских идей, чтовыражения типа "честь государства" звучатдля него полной бессмыслицей, для того просто несуществует оправданий для агрессивной войны.Либеральный пацифизм есть порождение социальнойфилософии либерализма. То, что либерализмвыступает в защиту собственности и отрицаетвойну, есть два выражения одного и того жепринципа. [60*]
2. Социальная функция демократии
Во внутренней политике либерализм требуетполнейшей свободы выражения политическогомнения, устройства государства в соответствии сволей большинства; он требует, чтобы законысоставляли представители народа и чтобыправительство, которое представляет собойкомитет народных представителей, было подчиненозакону. Мирясь с монархией, либерализм простоидет на компромисс. Его идеалом остаетсяреспублика или, по крайней мере, призрачнаямонархия по английскому образцу, ибо его высшийполитический принцип -- самоопределение людейкак индивидов. Тщетно обсуждать, является ли этотидеал демократическим или нет. Современныеавторы склонны вводить различие междулиберализмом и демократией. Похоже, что у них нетясного представления ни о том, ни о другом. Аглавное, лелеемые ими взгляды на правовые основыдемократических установлений заимствованыисключительно из круга идей доктриныестественного права.
Вполне может быть, что большинство либеральныхтеоретиков пытались поддерживатьдемократические установления, также ссылаясь нато, что они соответствуют воззренияместественного права о неотчуждаемости правачеловека на самоопределение. Но мотивы, которымиполитические движения оправдывают своитребования, не всегда совпадают с причинами,вынуждающими их к действию. Зачастую легчедействовать в политике, чем ясно видеть конечныемотивы собственных действий. Старый либерализмзнал, что демократические требования неизбежнопорождаются всей его социально-философскойсистемой. Но было не вполне ясно, каково ихдействительное место в этой системе. Этимобъясняется та неопределенность, которая всегдапроявляется по основным вопросам; этим такжеобъясняется безмерная преувеличенностьпсевдодемократических требований тех, ктоприсвоил имя "демократ" исключительно себеи таким образом противопоставил себя либералам,не заходившим столь далеко.
Значение демократических формгосударственного устройства не в том, что онибольше любых других соответствуют естественными врожденным правам человека; не в том, что лучшелюбого другого вида правления демократиявоплощает идеи свободы и равенства. Отвлеченноговоря, человеку столь же мало присталопозволять управлять собой, как и позволятькому-либо работать за него. Что гражданинразвитого общества чувствует себя свободным исчастливым при демократическом режиме, что онсчитает его лучшим, чем любая другая формавласти, и что он готов к жертвам ради достижения иподдержания такого порядка, - все это опять-такине следует объяснять тем, что демократиядостойна любви сама по себе. Дело в том, что онавыполняет функции, без которых невозможнообойтись.