Моя работа над новой теорией началась с того момента, как только было обнаружено постоянное повторение форм взаимоотношений и было составлено некоторое представление об условиях, в которых они проявляются. Первые статьи были посвящены в основном описанию клинической картины проявления этих форм. К 1957 г., когда формы взаимоотношений внутри ядерной семьи стали достаточно понятны, я намеревался выступить с большой статьей "Семейная концепция шизофрении". Джексон, проявлявший достаточную осторожность в использовании слова "теория", в 1956 г. выступил соавтором статьи "К теории шизофрении" (Bateson et al., 1956). Он убеждал меня использовать термин "теория" в статье 1957 г. (она вышла в свет в 1960 г.), но я отказался, поскольку считал, что речь идет не более чем о понятии в контексте более широкой области и что необходимо избегать использования слова "теория" для обозначения частной теории или понятия. Сложившаяся к концу 1950-х годов ситуация меня полностью устраивала. Мое теоретическое любопытство было удовлетворено: шизофрения и психозы оказались частью одного континуума с неврозами, а различия между шизофренией и неврозами носили скорее количественный, чем качественный характер. Психоанализ и другие теоретические системы рассматривали психозы как продукт одного эмоционального процесса, а неврозы – как продукт другого. Даже и сегодня многие психиатры придерживаются той точки зрения, что шизофрения и неврозы различаются между собой на качественном уровне. Специалисты в области психического здоровья говорят о шизофрении как об одном типе проблем, а о неврозах – как о совсем другом. Они продолжают также пользоваться словосочетанием "нормальная" семья. Я же знаю, что все это – части одного и того же процесса, начиная с самого нижнего уровня человеческого функционирования и до самого верхнего. По-моему, тот, кто считает, что между шизофренией, неврозами и нормой существуют коренные различия, невольно исходит из классической психоаналитической теории, не отдавая себе отчета в том, что эти различия выделяются скорее на основе реакцией на терапевтическое воздействие, а не на основе системной теории. Я уверен, что психиатрия все же придет к рассмотрению всех этих состояний как частей одного и того же континуума.
Центральная часть теории семейных систем была разработана довольно быстро – примерно за шесть лет (в период между 1957 и 1963 гг.). Ни одна из ее составляющих не опережала другую: понятие "эмоциональная система ядерной семьи" развивалось одновременно с понятием "проективный процесс в семье", и оба понятия были введены в обиход уже в первых описательных статьях. Ко времени, когда стало возможным сравнивать типичные формы проявления шизофрении с тем, что происходит при всех остальных расстройствах человеческой психики, оба они оказались достаточно проработанными. Представление о том, что все расстройства принадлежат одному и тому же континууму, к началу 1960-х годов привело к появлению понятия "дифференциация Я". Понятие "треугольники" – одно из основных составляющих теории – появилось в 1957 г. Тогда оно называлось "взаимозависимая триада", и примерно к 1961 г. было разработано настолько хорошо, что стало использоваться в терапевтической практике. Понятие "процесс межпоколенческой передачи" еще в 1955 г. было сформулировано в виде рабочей гипотезы, но сами исследования, уточнившие и подтвердившие эту гипотезу, были проведены только в 19591960 гг., когда удалось изучить достаточно много семей. Понятие "сиблинговая позиция" появилось в конце 1950-х годов, но долго оставалось слабо разработанным, до тех пор, пока Тоумэн в работе "Созвездие семьи" (Toman, 1961) не дал ему соответствующего обоснования.
К 1963 г. эти шесть взаимосвязанных понятий были в достаточной степени описаны и определены, и я счел возможным объединить их в теорию семейных систем, которая соответствовала достаточно строгому определению теории. Однако глава, в которой содержалось описание этой теории, не вошла в книгу Бозормени-Надя и Фрэймо "Интенсивная семейная психотерапия", опубликованную в 1965 г., поскольку со стороны составителей был запрос на главу о шизофрении. Эти шесть понятий в виде связанной теоретической системы были, наконец, опубликованы в 1966 г. С тех пор в терапии произошло много нового, но наша теория мало изменилась по сравнению с 1966 г., не считая некоторых дополнений и уточнений. Наконец, в 1975 г. были добавлены два новых понятия. Первое – понятие "эмоциональный разрыв" – возникло в результате уточнения и переосмысления исходных теоретических принципов. Восьмое и последнее понятие – "социальная регрессия" – было хорошо проработано уже в 1972, а в теорию включено в 1975 г. Тогда же название "теория семейных систем" было официально заменено на "теорию Боуэна".
Любое непрерывное поддержание баланса действующих и противодействующих сил есть система. Понятие динамики здесь не подходит, поскольку оно не передает идею системности. В 1963 г., когда шесть взаимосвязанных понятий уже были разработаны, я использовал понятие "система" как сокращенный способ обозначения сложного баланса семейных взаимоотношений. Эта идея с некоторыми добавлениями была представлена в теоретической работе 1966 г. К середине 1960-х годов термин "система" использовался уже довольно широко: некоторые психотерапевты заимствовали его из моих работ, другие – из общей теории систем, появившейся в 1930-е годы. В последние десятилетия термин стал настолько популярным и используемым как к месту, так и не к месту, что почти утратил свой истинный смысл. Теорию семейных систем путали с общей теорией систем, область применения которой гораздо шире и которую никогда не связывали с эмоциональным функционированием. Действительно, применить эту теорию к функционированию эмоциональной сферы довольно трудно, это возможно только в самом широком, наиболее общем виде. Теория семейных систем – это конкретная теория, имеющая дело с фактами эмоционального функционирования.
По большому счету, теорию семейных систем неправильно считать синонимом общей теории систем, хотя она и укладывается в широкий контекст этой теории. Есть и такие, кто считает, несмотря на все мои разъяснения по этому поводу, что теория семейных систем разработана на основе общей теории систем. В 1940-е годы мне довелось присутствовать на одной лекции Берталанфи, из которой я ничего не понял, а также на лекции Норберта Винера, которая, пожалуй, была чуть более внятной. В обеих речь шла о системах мышления. Повлияло ли услышанное тогда на мои последующие размышления – это вопрос дискуссионный. В то время на меня гораздо больше влияло прочитанное и услышанное об эволюции, биологии, равновесии в природе, т. е. сведения по естественнонаучным дисциплинам. Я пытался понять человека скорее как часть природы, чем как объект, выделенный из природы. Возможно, что своим системным взглядам я обязан знаниям о природных системах, но маловероятно, что на мою теорию повлияли системы мышления. Как бы то ни было, теория семейных систем в том виде, как она была разработана мною, является конкретной теорией функционирования человеческих отношений, которую теперь путают с общей теорией систем и с популярным, неконкретным использованием слова "система". Я долго был противником использования имен собственных в терминологии, но для того чтобы подчеркнуть специфику именно этой теории семейных систем, я теперь называю ее "теорией Боуэна".
Эмоции, переживания и субъективность – это то, что теоретику необходимо выразить в понятиях, исследователю увидеть и измерить в эксперименте и с чем клиницисту приходится сталкиваться на практике. В мире субъективности трудно найти подтвержденные факты. Обычно психиатрия пытается объяснить, почему человек ведет себя так или иначе. Профессионалы в области психического здоровья знакомы с объяснениями такого рода. Поиск ответов на вопрос "почему?" является частью причинно-следственного мышления человека с того самого момента, как он стал мыслящим существом. Как только исследователь задается этим вопросом, он сталкивается с огромной массой переменных. Именно поиск надежных фактов в области эмоционального функционирования и привел к системному мышлению в самом начале исследования семей. Эти усилия помогли создать метод выделения функциональных фактов из субъективности эмоциональных систем. Системное мышление позволило сконцентрироваться на вопросах: "что случилось?", "как?", "где?" и "когда?", поскольку эти факты являются наблюдаемыми. Метод не предполагает получения ответа на вопрос "почему?" с последующими сбивчивыми объяснениями. Были разработаны весьма эффективные формулы преобразования субъективности в наблюдаемые и верифицируемые научные факты. Примерами таких формул могут быть следующие высказывания: "То, что человек видит сновидения, – это научный факт, но то, что он видит во сне – это не обязательно факт", или "Человек говорит, и это научный факт, но то, что он говорит, не обязательно является фактом". Такого же типа формула применима почти ко всем субъективным конструктам, например: "То, что человек думает (или чувствует), – это научный факт, но то, о чем он думает или что он чувствует, – не обязательно является фактом". В приложении к особенно сильным чувствам, например любви или ненависти, формула немного сложнее, но пока исследователь придерживается только фактов любви или ненависти и избегает интерпретации содержания этих сильный эмоций, он остается на почве системного мышления.