Штаб морской группы "Норд" в Киле не считал эту угрозу настолько существенной, чтобы из-за нее прервать начавшийся рейд. Тем не менее, адмирал Карлс выразил неудовольствие по поводу того, что Шнивинд вышел из системы каналов в районе Рольвсёй, а не в районе мыса Нордкин, как он, Карлс, того хотел, так как считал, что угроза раннего обнаружения там ниже. Карлс связался с Морским штабом по телефону и высказал свою точку зрения относительно того, что, во-первых, флот союзников находится все-таки слишком далеко, чтобы успеть перехватить немецкий флот, и во-вторых - что адмирал Товей вряд ли станет рисковать своими кораблями в норвежских водах, которые патрулируются немецкой авиацией и подводными лодками. Почти одновременно группа "Норд" проинформировала Берлин, что начиная с 7.45 вечера - почти сразу же после обнаружения "Тирпица" - союзники начали глушить германские радиопереговоры, по причине чего связь с Северной Норвегией сильно затруднена. Это был зловещий признак, который шел вразрез с уверениями адмирала Карлса, особенно если учесть, что подобная процедура проводилась союзниками впервые. Надо сказать, что союзники глушили рабочие частоты немцев настолько активно, что им пришлось перейти на резервную частоту, но и после этого слышимость была очень плохой. Интересно, что радиостанция "Тирпица" перехватила первый сигнал о его обнаружении, посланный русской субмариной, но из-за начавшегося глушения рабочих частот передать его в Киль так и не смогла. Германский Морской штаб пришел к выводу, что внезапно начавшееся глушение является доказательством того, что Британское адмиралтейство "получило уведомление" о выходе немецкого линейного флота в море.
После этого по телефону начался оживленный обмен мнениями между штабом Рёдера в Берлине и морской группой "Норд" в Киле. Рёдеру удалось в конце концов убедить Карлса в том, что тяжелый союзный флот с авианосцем во главе имеет шансы перекрыть пути отхода немецким кораблям. В Берлине считали, что союзники готовы пойти на любой риск, чтобы уничтожить или повредить такие грозные боевые корабли, как "Тирпиц", "Хиппер" и "Шеер".
Морской группе "Норд" предлагалось сделать выбор из трех возможных вариантов - так, как это понимали в Берлине. Она могли продолжать операцию, как это было задумано ранее, невзирая на все возможные риски. Операцию можно было также урезать по времени - чтобы не позволить союзникам перехватить тяжелые корабли на обратном пути. И наконец, у морской группы "Норд" была возможность прекратить операцию и отозвать тяжелые корабли, предоставив уничтожение транспортов авиации и подводным лодкам.
Как мы сейчас знаем, выбор первого варианта ничем немцам не грозил: флот метрополии отверг предложение Адмиралтейства двинуться к берегам Норвегии и вступить в бой с "Тирпицем". Но генерал-адмирал Карлс об этом не знал и считал, что в свете данных Гитлером "рекомендаций" операцию лучше всего прекратить - ведь никаких гарантий относительно того, что союзники не задействуют авианосец, у него не было. При всем том и морская группа "Норд", и оперативное подразделение Морского штаба склонялись к мысли, что, если бы наложенное Гитлером ограничение было снято и Карлсу предоставили свободу действий, последний обязательно довел бы операцию "Рыцарский удар" до конца. По его мнению, ради полного уничтожения конвоя рискнуть надводными кораблями все-таки стоило, тем более что риск представлялся ему незначительным и несопоставимым с выигрышем, которого можно было добиться в этой большой игре с союзниками. Но в любом случае право на принятие окончательного решения принадлежало гросс-адмиралу Рёдеру.
Рёдер же, "полностью осознававший" свою ответственность перед фюрером, когда речь заходила о необходимости рискнуть "нашими бесценными кораблями", приказал проведение операции "Рыцарский удар" прекратить. По мнению Рёдера, риск был неоправданно велик, а возможный выигрыш - ничтожен, особенно если принять в рассуждение, что корабли конвоя и без применения надводных кораблей уже вовсю уничтожались немецкими субмаринами и воздушными силами.
В 9.15 вечера морская группа "Норд", воспользовавшись шифром высшей степени секретности, передала Шнивинду одно-единственное слово: "Прервать". Когда Шнивинд подтвердил получение закодированного приказа, Карлс позвонил Рёдеру и доложил, что распоряжение об отходе Шнивиндом получено, а оперативное командование подводными лодками Арктического флота снова переходит к Шмундту. В 9.50 вечера германский линейный флот начал поворачивать назад и ложиться на обратный курс. Около 3.30 ночи тяжелые германские корабли снова вошли в систему каналов, которые вели к Альтен-фьорду.
Германский Морской штаб резюмировал: "Наша вторая попытка использовать тяжелые надводные корабли против арктических конвоев тоже оказалась неудачной. Каждый раз, когда мы выводим тяжелые корабли в море, желание фюрера свести риски к минимуму сковывает нас по рукам и ногам". Было очевидно, что такого рода операции могли осуществляться лишь при условии, что для надводных кораблей не будет никакой реальной угрозы - особенно со стороны авианосцев союзников. Хотя на моральном духе немецких моряков прекращение операции и отзыв кораблей на базы сказались не лучшим образом, со временем генерал-адмирал Карлс вынужден был признать, что решение было принято правильное. "Даже если бы мы провели усеченную по времени операцию - с 8.00 вечера 5 июля до 1.00 ночи 6 июля, - вероятность атаки на корабли со стороны авианосной авиации союзников все-таки существовала, особенно в том случае, если бы корабли слишком увлеклись поиском и преследованием отдельных транспортов".
Более всех был разочарован прекращением операции адмирал Шнивинд. Он считал, что надводный флот лишился инициативы и в результате потерпел неудачу не из-за действий союзников, но по причине излишней громоздкости руководящего аппарата флота и удаленности его главных штабов от места боевых действий. В этой связи он требовал, чтобы штаб-квартиру группы "Норд" перевели из Киля на побережье Норвегии. В этом его поддерживал адмирал Шмундт. Он хотел, чтобы тактическое командование всеми морскими силами на севере поручили ему или же, как того требовал Шнивинд, передислоцировали штаб морской группы "Норд" поближе к Полярному кругу. Морская группа "Норд" это предложение отвергла: она настаивала на том, что для успеха операций в арктических водах куда важнее поддерживать тесные контакты с Морским штабом и высшим морским командованием в Берлине, а также со ставкой фюрера.
Шнивинд же считал, что только наличие двух оперативных штабов - военно-морского и военно-воздушного - вблизи северного театра военных действий позволит флоту мгновенно реагировать на постоянно изменяющуюся ситуацию на море. Кстати, это помогло бы улучшить взаимодействие с авиацией, которое во время реализации плана "Рыцарский удар" было довольно слабым. Шнивинд, конечно, не мог отрицать, что кооперация между подводниками и летчиками, которые атаковали конвой попеременно, стала более тесной и что во время выхода надводного флота в море его корабли имели адекватное воздушное прикрытие, но многое в работе летчиков его все-таки не устраивало. К примеру, воздушной разведке так и не удалось наладить постоянное слежение за тяжелыми кораблями сил прикрытия конвоя, хотя он неоднократно просил об этом командование ВВС.
"До определенной степени я понимаю авиаторов: им не хочется распылять свои силы и выделять из своих ограниченных, в общем, ресурсов дополнительные разведывательные самолеты для круглосуточного наблюдения за эскадрами тяжелых вражеских кораблей, тем более если в их составе имеется авианосец.
В который уже раз я говорю себе: насколько все было бы проще, если бы у флота имелась своя собственная авиация".
Рейхсмаршал Геринг неоднократно заявлял, что не понимает, почему корабли надводного флота были отозваны. Когда представитель Морского штаба узнал об этом в частной беседе с генералом ВВС Боденшатцем, моряки предложили объяснить принятое штабом решение чрезмерной мнительностью фюрера, однако гросс-адмирал Рёдер отверг это предложение, как "неуместное". В этой связи адмирал Шнивинд, которому надоело отвечать на такого рода вопросы, предложил весьма гладкую формулировку, которая, впрочем, была далека от действительности. В предложенной Шнивиндом реляции было сказано: "Сопровождавшая конвой эскадра тяжелых кораблей врага, в состав которой входил авианосец, благодаря решительным маневрам нашего линейного флота была вынуждена отойти на запад, что позволило нашим подводным лодкам и авиации без помех атаковать суда конвоя. Таким образом, поставленная перед нашим надводным флотом задача была полностью выполнена". Каким бы лестным ни было для моряков такое объяснение - особенно для представителей надводного флота, - сомнительно, чтобы армейские генералы на это клюнули - не говоря уже о подводниках или принимавших непосредственное участие в деле авиаторах.