Что же могло послужить в этом договоре зацепкой для хитрого и коварного Цимисхия? То ли, что Святослав обязался не наводить иного народа на ромеев? Ведь печенеги только и живут тем, что грабят сопредельные страны, и союз с Русью ценили, похоже, потому, что им удавалось под прикрытием сильного соседа обогатиться в городах Болгарии и Фракии. А может, Феофил показал Куре договор и намеренно подчеркнул обязательства Святослава воевать против любого, кто замыслит нечто против ромеев?
От безысходных мыслей о настоящем князь вновь и вновь возвращался к недавнему прошлому в попытке найти ответ, кто виноват в поражении. Ведь войско, он знал это, отнюдь не уступало ромеям в отваге и умении. Да и болгары поначалу сражались с греками отчаянно, как с заклятыми врагами. И вдруг все начало рушиться, крепость за крепостью сдавалась на милость Цимисхия… Нет, без измены не обошлось! Но кто предатель? Сфангел, не сумевший удержать Преславу? Он уже не ответит. Или Калокир, исчезнувший после сдачи болгарской столицы? Вряд ли. Ему поражение Святослава не оставляло никаких надежд на завладение троном. Скорее всего, он уже головы лишился, если не сумел найти убежище где-нибудь в дальней стране – у арабов или германцев. Остается согласиться со жрецами, во всем винящими христиан. В войске было некоторое число варягов, прежде служивших в Константинополе. Известно, что ромеи старались принудить наемников принять христианство, возможно, кто-то из таких новообращенных до сих пор есть в рядах дружины. После сожжения церкви Святого Николая в Киеве, поставленной христианами над могилой Аскольда, когда-то крестившегося вместе с Диром, Святослав уступил было настоянию волхвов и воинов изгнать исповедников греческой веры, но Свенельд упросил князя не делать этого. Будучи начальником варяжского отряда со времен Игоря, он хорошо знал подноготную каждого дружинника, а потому отвечал за надежность любого из своих людей. Князя убедила эта уверенность Свенельда, и он оставил все как есть. Но теперь его все чаще терзали подозрения в опрометчивости этого шага. Ему казалось, что тот, кто был с ним рядом с первых дней его жизни, теперь смотрит и говорит с каким-то тайным смыслом, что за оболочкой его слов кроются враждебные намерения. Особенно настораживало предложение ехать в Киев берегом. Пусть отправляется сухим путем сам, да еще попытается отвлечь на себя печенегов и тем самым обеспечит проход ладей на север!
Беседы Святослава со жрецами и особо доверенными дружинниками принимали все более жестокий оборот – князь клялся полностью очистить Киев от христиан, как только вернется из похода. При этом он исподтишка поглядывал на Свенельда: не выдаст ли чем себя этот тайно христианствующий кознодей. Так именовал всех подозрительных старый волхв, тихо угасавший в углу землянки. Да-да, именно кознодей! Козни – вот главное занятие Свенельда все эти годы. Если припомнить его поступки, оторопь берет, как легко сумел он утопить всех своих противников на пути к власти. Сейчас Свенельд второе лицо в войске, если Святослава не станет, он может заявить притязания на его место. А если он действительно тайный христианин, вполне вероятно его обращение за помощью к влиятельным единоверцам…
Свистит ветер в перепутанных камышовых зарослях. Змеятся по земле струйки сухого снега. Князь делает несколько шагов от кромки льда и с размаху ударяет мечом по гладкой прозрачной поверхности. От белой звездчатой вмятины брызнули длинные трещины, но даже капли воды не выступило на льду. Святослав поворачивается к ветру лицом и смотрит, как несколько дружинников вытаскивают из землянки тело, завернутое в попону, и несут его в камыши. Двое других столь поглощены своим делом, что не замечают подошедшего князя – один держит лошадиную голову, второй рубит ее на части боевым топором. Крошки мерзлого мяса и костей падают на снег, и голая исхудалая рука ловит их, складывает в ямку, чтоб уберечь от ветра. Вздрогнув, дружинник оборачивается, и Святослав узнает его: это он куражился на базарной площади Преславы прошлой весной. Разодетый в парчу и шелк, в дорогих мехах и сафьяновых сапогах, малый едва стоял на ногах, держась за плечо торговца-разносчика, а вокруг них толпились дети и молодицы. Выкладывая на лоток со сластями монету за монетой, гуляка зычно распоряжался: подходи, народ, угощайся. Десятки рук тянулись к медовым пряникам и орехам, а разодетый дружинник самодовольно улыбался и лез за очередной монетой в кожаный кошель, болтавшийся на шее.
Князь закутывается в корзно и молча уходит. Двое смотрят ему вслед, пока он не скрывается в землянке. И снова боевой топор с глухим чмоканьем опускается на лошадиную голову.
Константинополь. Большой дворец
Окно кельи придворного дьякона Льва Калойского выходило на обширную площадь, занятую ипподромом. В ранние утренние часы обитатель каморки любил смотреть, как восходящее солнце постепенно окрашивает в розовые тона верхушки обелисков, возносящихся неподалеку один от другого. Сначала светило выхватывало из прозрачной мглы устремленную в зенит каменную иглу, поставленную Феодосием, а несколько мгновений спустя на фоне неба возникала трехгранная верхушка египетского гранитного монолита, попавшего в столицу империи по прихоти Юлиана Отступника.
Теперь дьякон старается держаться подальше от огня, хотя просыпается по-прежнему рано и сразу садится за свой главный труд – "Историю". Если же, забывшись, отдернет штору, то обязательно увидит великий храм Премудрости Божией, расположенный справа от ипподрома. И тогда настроение испорчено на весь день, и работа опять останавливается.
Вот уже месяц минул после 26 октября трижды неблагословенного 989 года от Рождества Христова. В этот день, когда праздновалась память великомученика Димитрия, от гнева Господня сотряслись земля и воды. Гигантские башни, защищавшие город Константина, опрокинулись, множество домов стали могилами их обитателей, даже каменный столп, на котором несколько десятилетий подвизался некий отшельник, рухнул под напором волн, а монах нашел свой конец в пучине. Но все эти бедствия бледнели, по мнению Льва, пред тем, что сталось со Святой Софией: золотой купол ее, величайший в мире, обрушился на землю. Великое творение Юстиниана, простоявшее больше четырех веков, в одно страшное мгновение превратилось в кучу обломков.
А ведь все это можно было предвидеть еще в те летние дни, когда на западе при восходе солнца появилась странная хвостатая звезда, постоянно менявшая свое место на небосклоне. Она росла день ото дня, и люди, смотревшие на нее, ужасались и ждали от нее неведомых бед. Если бы не самозваные пророки, во множестве явившиеся в эти дни, вкривь и вкось толковавшие знамение, грешный род человеческий мог бы умолить Всевышнего отвести грозу от столицы ромеев…
Лев вертит в руке тростниковой перо – калам, со вздохом придвигает к себе тяжелую книгу из пергамена и, обмакнув кончик калама в чернила, быстро ведет строку за строкой по линиям, прочерченным графитом. Как перекликается то, о чем он пишет, с событиями последнего времени! Император Иоанн Цимисхий тоже получал предзнаменования от Бога, но не смог понять их, и конец его был поистине ужасен.
"В это же время, в начале месяца августа, появилась хвостатая звезда – нечто божественное, небывалое и превышающее человеческое разумение. Ничего похожего не видели в наш век, и никогда прежде не случалось, чтобы подобное явление длилось столько дней подряд. Появившись на северо-востоке, комета поднималась в форме гигантского кипариса на огромную высоту, затем постепенно уменьшалась в размерах и склонялась к югу, пылая сильным огнем и распространяя ослепительные, яркие лучи. Люди смотрели на нее, преисполнившись страха и ужаса. Появившись, как я сказал, в начале августа, комета была видна целых восемьдесят дней, восходя в середине ночи и светясь до самого утра. Видя это непостижимое чудо, император спрашивал у изучающих небесные светила, что может означать такое странное явление. Эти люди неправильно истолковали появление кометы, не так, как требовало их искусство, а согласно желаниям государя: они пообещали ему победу над врагами и долгие дни жизни. Ложное предсказание дали логофет и магистр Симеон и проедр Никомидии Стефан, мужи наиболее знаменитые из тогдашних мудрецов. Однако появление кометы предвещало не то, что предсказали эти мужи в угоду императору, а пагубные мятежи, вторжения иноплеменников и гражданские войны, бегство населения из городов и областей, голод и мор, страшные землетрясения и почти полное уничтожение ромейской державы – все то, что мы узнали по дальнейшему ходу событий".
Страница за страницей заполняются округлым минускулом – строчки округлых букв, как бы нанизанных на графитные линии, похожи на ожерелья. Да они и есть драгоценные ожерелья мыслей, выношенных Львом за сорок лет его бурной жизни. Перед глазами его прошло столько правителей и духовных владык, он видел столько подлости, лицемерия, жестокости и вероломства, что природа человека стала понятна для него, как могут быть понятны свет и тьма, холод и тепло для младенца. О, где вы, блаженные дни детства, где вы, мирные луга по берегам прихотливо извивающегося Каистра! Чудесное местечко Калоэ, уютно укрывшееся в складке у подножья гор, поросших дикими оливами и грушами! Каким светлым и добрым казался мир из окон родительского дома! И что видит он сегодня через венецианское стекло в келье Большого Дворца! Столица в руинах, и только древние обелиски не покорились стихии.