Обретя столичный статус, город постарался вознаградить себя за века прозябания, ведь довольно большая по территории и населению Гранада ранее не могла соперничать с Кордовой. При взгляде с крепостной стены в городском ансамбле трудно выделить какое-либо здание. Местность производит впечатление в целом, удивляя единством светлой, по-восточному приземистой архитектуры с плоскими формами ландшафта.
Появившиеся вслед за стенами жилые кварталы много раз перестраивались, неизменно сохраняя имена и мавританский облик. Три небольшие реки - Бейро, Хениль и Дарро неоднократно упоминались в испанской поэзии, хотя никогда не имели решающего значения в городском пейзаже.
Первые владыки Гранады жили во дворце, возвышавшемся посреди квартала Альбайсин, название которого в переводе с арабского языка звучит как "Владельцы соколов". Замыкая северо-восточную часть города, этот район располагается на высоком холме, ступенями поднимаясь от набережной Дарро. Прежде самый красивый и благоустроенный, сегодня он больше напоминает музей. В его ветхих зданиях все еще живут люди, невольно исполняющие роль хранителей памятников, относящихся в основном к арабскому Средневековью.
Судя по названию, в Альбайсине обитала мусульманская знать. Придворные халифа строили себе странные дома, именуемые испанским словом "карменес". Белоснежные мавританские виллы можно увидеть, прогуливаясь по узким, грубо мощеным улицам квартала, правда, самих зданий почти не видно из-за высоких стен. Ряд особняков тянется вдоль живописной дороги, проходящей по длинному берегу Дарро. Среди них особо колоритно выглядит баня Эль Баньюэло со звездчатыми отверстиями в потолке, возведенная в XI веке и действующая до сих пор.
Арабские постройки свидетельствовали о цивилизации более древней, чем античная и тем более европейская. Испанские мавры причисляли купанье к необходимым составляющим жизненного комфорта, поэтому их бани были многочисленны, красивы и удобны. В пору их владычества чистоту могли поддерживать не только знатные особы, но и простой народ, ведь в средневековой Гранаде насчитывалось около тысячи общественных купален. В европейских столицах они появились гораздо позже и, конечно, не в таком количестве. Тогда ни один из христианских монархов не имел во дворце бань, подобных тем, что находились в Альгамбре. После покорения Гранады роскошные дворцовые купальни стали первым объектом нападок со стороны испанских монахов. В хрониках упоминается знаменитый в свое время проповедник, относивший купание к занятиям, недостойным истинного христианина: "Человека, привыкшего пользоваться горячей водой, стоит заподозрить в грехах чувственности. Тот, кто не желает прослыть еретиком, должен пренебрегать заботами о бренном теле".
Впрочем, нечистоплотность как основу благочестивой жизни преподносил не только вышеупомянутый монах. Печально знаменитый кардинал Хименес де Сиснерос внушил своим покровителям Фердинанду и Изабелле мысль наложить запрет на пользование банями, поскольку они якобы "порождают изнеженность". В ту пору все испанцы, подражая членам королевского семейства, гордились тем, что месяцами не меняют белье и ходят с неумытыми лицами. Короли и принцы давали такой обет во исполнение святого начинания, к примеру покорения какого-либо города. С другой стороны, конструкция типичного мавританского дома свидетельствует о некоторых не совсем полезных привычках арабов. Таковым является пристрастие к восточным канонам строительства, точнее, упорное нежелание изменить им ввиду местных условий. Так, отсутствие каминов и межкомнатных дверей создавало прохладу летом, зато зимой в подобных помещениях было холодно и сыро. Можно представить, какой сквозняк создавали ничем не защищенные отверстия в стенах, которые в арабских зданиях служили окнами. Значительную часть культурного богатства Альбайсина составляют памятники, появившиеся после взятия города испанскими войсками. Черты платереско можно заметить в отделке сооружений монастыря Конвенто де ла Санта-Каталина, основанного в 1521 году. На площади Пласа Нуэва (Новая Площадь) с XVI века стоит кирпичная церковь Иглесия де Санта-Анна с отделкой в стиле мудехар.
Испанские поэты называли эту оригинальную художественную манеру романсом в камне, а ее приверженцы использовали новейшие идеи, стараясь не забывать о старых традициях. Мудехарами испанцы называли мусульман, оставшихся в стране после изгнания мавров. Сам стиль стал итогом переработки античных, европейских и восточных способов декора. В его рамках органично соединялись легкие мавританские конструкции, тяжелые романские и острые готические формы; возводя подковообразные и круглые арки, зодчие не отказывались от привычных фигурных сводов, пинаклей, колонн.
В орнаментах мудехар прекрасно смотрелись вместе восточные геометрические мотивы и характерные растительные узоры, что не преминул использовать Диего де Силоэ, автор храма на Новой Площади. При маврах здесь устраивались скачки, точнее, конные игры, где участники показывали себя меткими стрелками и ловкими наездниками. Пласа Нуэва является местом, где Дарро уходит в подземный тоннель, и где находится второй Фонтан Львов - не слишком удачная копия знаменитого источника в Альгамбре. В 1587 году на главную площадь перебрался городской суд, занявший просторные комнаты дома с соответствующим названием Кансельерия. Отделкой здания, спланированного и построенного зодчим Диасом Наварро, занимался известный скульптор Алонсо Эрнандес. Современники называли его творение лучшим среди подобных в испанской архитектуре; особого внимания удостаивался портал - величественное, богато декорированное сооружение, обрамленное статуями Правосудия и Могущества. Сверху главный вход был оформлен изображениями королевских гербов. На первый взгляд фасад Кансельерии близок постройкам итальянского маньеризма (от итал. maniera - "манера", "стиль"). Считается, что это направление, завоевавшее западноевропейское искусство в XVI веке, отражало кризис гуманисткой культуры Возрождения. Маньеристы действительно предпочитали сложность, создавали крайне напряженные образы, изощренные формы, хотя нередко отличались остротой художественных решений, но последнее в основном относилось к живописи и очень редко к архитектуре. Повторяя приемы итальянских коллег, испанские зодчие того времени также утверждали в своих работах неустойчивость и трагизм бытия, власть иррациональных сил, пытаясь доказать субъективность искусства в целом.
В Кансельерии по-итальянски четкие формы конструкций несколько противоречат испанской пышности; контраст виден в расположении окон и фронтонов, произвольно разбросанных по всему фасаду. Особенно привлекателен ее открытый внутренний двор (исп. patio). По традиции окруженный галереями, он в любое время года залит солнечным светом. Удивительно легкой выглядит аркада на тонких высоких колонках, расположенная в нижнем уровне открытых коридоров. Проект патио, как и всего комплекса, приписывается Диего де Силоэ, во всяком случае, созданный им собор имеет много похожих деталей. Своеобразно решена верхняя часть одной стены, сплошь застекленная и поделенная на части полуколоннами. В центре двора устроен скромного вида фонтан в форме чаши.
Алькайсерия - бывший крытый рынок, сильно пострадавший от огня и возродившийся после реконструкции, правда, в ином качестве. В 1843 году само здание и часть прилегающего к нему квартала выгорела дотла. Восстановительные работы велись бережно, при возведении новых зданий строители пользовались образцами, что позволило сохранить их прежний облик. Рядом с этим районом на маленькой площади Дель Кабильдо помещается старый дворец Л а Мадраса, построенный в XIV веке для исламского университета. После освобождения Гранады от арабов он был переделан в ратушу, однако европейский интерьер до сих пор украшают мавританские детали, например молитвенная ниша михраб. В дальнейшем фасад здания преображался много раз, в итоге окончательно утратив первозданный вид.
Расположенный рядом с дворцом Корраль дель Карбон (Двор Угля) представляет собой здание, где в средневековые времена под одной крышей помещались рынок и гостиница. Последняя сохранилась доныне и на сегодняшний день является единственным в Европе образцом постоялого двора арабского типа. При Католических королях здесь устраивались спектакли, а затем открылась угольная биржа, от которой изрядно почерневший двор и получил свое странное название.
Улицы современного Альбайсина являются местом сбора туристических групп. Исторический квартал, где чисто выбеленные дома спускаются по склонам холма, привлекает своим восточным колоритом: узкие улочки, сувенирные лавки, крики торговцев и характерная для Испании суета, свидетельствующая о мирной и благополучной жизни. Он влечет к себе одиноких романтиков, которые находят здесь многое из того, чем жила средневековая Гранада. Гурманы засиживаются в ресторанах с традиционной андалузской кухней. Любители музыки покупают гитары в специализированных магазинах, самый крупный из которых - "Хуан Лопес Агуиларте" - находится в Альбайсине.