10 мая 1941 г. вопрос о бане № 4 заслушивался на заседании райисполкома. Было отмечено, что "работа бани страдает рядом существенных недостатков": перерасход по топливу, хранение его "поставлено неудовлетворительно", "двор бани содержится в антисанитарном состоянии", а сама баня недостаточно обеспечена тазами и бельем. Ко всему, "имели место грубые нарушения трудовой дисциплины" среди обслуживающего персонала .
Номенклатура изделий "ширпотреба" по Промкомбинату Ленинского райисполкома в 1941 г. составляла десять наименований: велопедали, кровельные ножницы, ложки чайные посеребренные, дамские туфли и хлопчатобумажные жакеты, костюмы, плоская и круглая резина, рейтузы и "спецобувь" .
Управление предприятиями коммунального обслуживания Исполкома составило перечень "городских проездов, подлежащих механизированной поливке Трестом уличной очистки в летнем сезоне 1941 года" . Предписывалось поливать: лицу Калинина от Молвинского моста до железнодорожной ветки, всю Лифляндскую улицу, Промышленный переулок, Нарвский проспект, площадь Стачек, а набережную Обводного канала – от Лиговской улицы до набережной Екатерингофки.
Судя по документам первой половины 1941 г. (да и позднее), жители бывшей Нарвской заставы медленно привыкали к новым названиям бывших переулков и улиц. Промышленный переулок (а не Болдырев), площадь Стачек (а не Нарвская), проспект Стачек.
Впрочем, не только жители Нарвской заставы. Решением Исполкома от 26 декабря 1940 г. в городе появилось целое "созвездие" новых улиц: Крамского, Высоцкого, Плодовая, Пропаганды, Сочинская и Чеченский переулок . А с 27 февраля 1941 г. исчезли с карты города Бироновская дорога, Инвалидная аллея, Красно-Кабацкое шоссе, Мертвая аллея, Гусарская улица, дорога в Медвежий стан и другие .
Коснулись жителей как самого парка имени 1 Мая, так и его окрестностей нововведения 1941 года. .
13 марта 1941 г. Исполком своим решением запретил "содержание крупного и мелкого рогатого скота и свиней" в том числе и на территории Ленинского района и определил условия содержания домашних животных. Утвердил расписание часов разводки мостов – Екатерингофского и Гутуевского, с приостановкой движения по последнему на два часа с 2 часов 40 минут. Вступили в действие новые правила уличного движения: "Для трамвая, следующего слева от милиционера, разрешается только левый поворот, а со стороны груди милиционера только правый поворот"; "Милиционер регулирует движение изменением положения корпуса и движениями рук" – "При выходе из трамвая посмотреть направо, убедиться в полной безопасности и идти на тротуар прямо, а не наискось".
Немногим ранее Исполком утвердил новые правила пользования в городе трамваем. Вход через переднюю площадку вагона "без права нахождения на ней" разрешался, помимо Героев Социалистического Труда, школьникам до пятого класса по школьным проездным билетам и пассажирам "с малолетними детьми (ростом до 1 метра)". Не допускались к проезду в трамвае пассажиры "с громоздким багажом", "с предметами, издающими зловоние", "с винтовками, если штыки не примкнуты". Пассажирам запрещалось "курить, шуметь, петь, играть на инструментах" .
До 15 мая 1941 г. должна была завершиться обязательная перерегистрация (и регистрация вновь) всех ручных тележек, находящихся в Ленинграде и принадлежащих организациям, учреждениям "и отдельным частным лицам". "Стоимость номерного знака на тележку – 2 рубля".
В период 14–24 апреля 1941 г. введены единый прейскурант на стирку белья ("портянки разные" – 30 коп., "толстовки бумажные" – 1 руб.), "Положение об управляющем домом", "Положение о работе дворников", об организации общегородских фотовыставок в 1941 г. и о закупке старых учебников.
В первой половине 1941 г. управляющие домохозяйствами утверждались на заседании райисполкомов, при этом каждому присваивалась категория – от первой до третьей.
На 1941 г. Ленинский райисполком поставил задачу – привести район "в образцовое состояние". И – это прослеживается по ряду документов – особо следил за состоянием фасадов зданий. Даже чересчур "особо".
29 мая 1941 г. вынес, например, такое решение: "За неисполнение решения Ленгорисполкома и Райисполкома о ремонте и окраске фасадов здания по Лифляндской ул. д. № 6/8, надстройка которого произведена ф-кой "Советская Звезда" еще в 1936 г. и до сих пор не оштукатурена – передать дело прокурору района для привлечения к судебной ответственности, как за разрушение жилфонда архитектора ф-ки т. КОЖЕВНИКОВА" .
Или "дело" передавали "медленно", а тут началась война, или у прокурора возникли, возможно, сомнения по существу вопроса, но Николай Васильевич Кожевников продолжал работать и в годы блокады. Он являлся председателем "чрезвычайной комиссии по выявлению убытков, потерь и разрушений от военных действий" на "Советской звезде".
Занялись Бумажным каналом. Причина крылась в следующем.
Одним из правительственных решений было строительство в Ленинграде Кировской ТЭЦ. По проекту, Бумажному каналу уготовано было "служить трассой водоснабжения" новой электростанции. Старший инженер будущего сооружения осмотрела канал и свои впечатления изложила 12 июня 1941 г. на заседании райисполкома. Участники заседания были поражены: "…состояние Бумажного канала, вследствие накопившейся в нем за многие годы грязи и нечистот, является угрожаемым для здоровья трудящихся, проживающих в прилегающих к каналу домах…". По сему Исполком предложил строителям ТЭЦ в двухнедельный срок "произвести очистку берегов Бумажного канала от строительного мусора, щебня и грязи, оставшихся после сноса строений". И примерно к концу лета 1941 г. приступить к работам по расширению Бумажного канала .
Два миллиона рублей (на миллион больше, чем в 1940 г.) выделял Ленинский райисполком на "ремонт домов памятников старины" . "Важнейших объектов капремонта жилфонда на 1941 г…" было двенадцать. В частности, планировалось восстановление трех квартир в "доме Державина" на Фонтанке; "общестроительные работы" по дому № 27 и проведение центрального отопления в дом № 24 по Нарвскому проспекту. Больше всего средств – 300 тыс. руб. – было предусмотрено на "общестроительные работы – восстановление шести квартир в б. даче Сутугина", по адресу Бумажная улица, 20 .
Летом 1941 г. планировала вернуться в Ленинград после пятилетней куйбышевской ссылки Вера Александровна Сутугина. Дочь статского советника А.П. Сутугина (18671941), многие годы работавшего в Санкт-Петербургском университете и десять лет преподававшего в 1-й классической гимназии, члена Русских антропологического и географического обществ. О Сутугиных, чьим именем была названа улица и продолжает именоваться мост, я подробно рассказал в предыдущей своей книге, "Екатерингоф", доведя повествование до 1917 г.
Выпускница столичных Высших женских (Бестужевских) курсов и Императорского Археологического института В.А. Сутугина ушла добровольцем на Первую мировую, служила медсестрой в санитарном поезде. С 1918 г. и на протяжении шести лет была секретарем Коллегии экспертов издательства "Всемирная литература", личным секретарем заведующего издательством и некоторое время – М. Горького. У Веры Александровны сложились доверительные отношения с А. Ахматовой, Ф. Сологубом, Н. Тихоновым, К. Чуковским, сохранившиеся на десятилетия. Корней Иванович позднее писал Сутугиной, что все "всемирные литераторы" с глубочайшим почтением относились к ее энциклопедическим знаниям, ее "своеобразную духовную личность" любили и Е. Замятин, и М. Лозинский, и академик С.Ф. Ольденбург . Работала в редколлегиях журналов "Восток" и "Современный Запад". В 1931 г. после нескольких месяцев тюремного заключения была – в первый раз – выслана в Ярославскую область. Вернулась Вера Александровна в Ленинград спустя 26 лет.