Большевики прекрасно знали историю Великой Французской революции и всегда опасались военной диктатуры. Поэтому штаб было решено передислоцировать в Серпухов: не особенно далеко от Москвы (менее 100 километров), в городе была 5-киловаттная радиостанция (дальность передачи до 500 верст)11). 20 октября началась активная подготовка к размещению Полевого штаба в г. Серпухов, а уже 28 прибыли первые сотрудники. 1 ноября в ночь на новое место выехали инспекции Высшего военного совета (теперь - инспекции ПШ), остальные управления - после 3 ноября. Комендант штаба А.В. Ремер должен был закончить подготовку к приему служащих 3 ноября - такое заведомо невыполнимое приказание отдали генерал Ф.В. Костяев и комиссар штаба Семен Аралов. 8 ноября руководство Штаба РВСР сообщило начальнику Всероссийского главного штаба Н.И. Раттэлю о своем переводе в Серпухов, в здание бывшей клиники Солодовникова на Московской улице, с 9 ноября. Связь со штабом в Москве в Гранатном переулке (где первоначально дислоцировался Штаб РВСР) прекращалась 9 ноября в 24 часа. Детально прописывались вопросы связи: телеграммы должны были направляться через Центральный телеграф в г. Серпухов "Штаб", пакеты - на Пречистенку, 37 в отделение связи (оттуда нарочным посылаться в Серпухов). Представителем Штаба РВСР для связи в Москве оставался В.Л. Плотников. Выясняется, что центральный коммутатор на Пречистенке, 37 был соединен со Штабом в Серпухове прямым проводом, а кабинет начальника Штаба РВСР в Серпухове был "соединен прямым телефонным проводом с верхним коммутатором в Кремле (курсив мой. - С.В.)". Оговаривалось, что кроме непосредственной связи по телефону Штаба РВСР в Серпухове с Москвой переговоры можно вести "и обычным путем через городскую телефонную станцию"; телеграфная связь "должна производиться через Центральную Московскую станцию, обычным путем требуя провод в Серпухов - Штаб по юзу".
Организация Полевого штаба осложнилась ссорой Теодори и Костяева: генерал изменил организацию Ставки, по мнению генштабиста, "вопреки элементарным военным требованиям" и опыту Первой мировой и Гражданской войн. В принципе это осложнение отношений не помешало организации работы: в отличие от остальных управлений Полевого штаба РУ и ЦУПВОСО дислоцировались не в Серпухове, а в Москве. 2 ноября Аралов (документ также подписали врид начальника штаба и комендант ПШ - 26-летний военный специалист А.В. Ремер) заявил в отношении Хамовнической районной жилищной комиссии, что последняя выселяла сотрудников Ставки из занимаемых квартир и это явление приобрело "эпидемический характер". Аралов потребовал от комиссии прекращения незаконного выселения сотрудников, по сути пригрозив разбирательством дела в Госконтроле. В ответ член Президиума Хамовнического совета В. Яремов и члены районной жилкомиссии не только направили резкий ответ Аралову, но и обратились с просьбой о призвании "к порядку представителей центральных ведомств" непосредственно в ЦК РКП(б), ссылаясь на обстоятельство, что "систематическая протекция" руководства Полевого штаба расселению своих сотрудников в домах рабочих "противоречит интересам" последних и, главное, "не вызывается необходимостью, ибо советские служащие переселяются не в худшие условия". А в Серпухове А.В. Ремер серьезно поссорился с местным советом, тормозившим реквизицию помещений. В результате спешки с размещением Полевого штаба и его сотрудников появилось дело по обвинению сотрудников Ставки "в незаконной реквизиции мебели у граждан г. Серпухова". Следствие разделило вину между сотрудниками штаба, жилищного отдела Серпуховского совета и милиционерами, "помогавшими" производить реквизиции. Серпуховский совет затаил в душе на сотрудников штаба, что называется, "некоторое хамство". Впоследствии на Полевой штаб жаловалась Серпуховская партийная организация, что не могло не отразиться на положении штаба. Да и жители города относились к ПШ резко отрицательно: "Серпухов - городишко маленький, о том, как живут сотрудники Полевого штаба, знают все" (А.А. Антонова, 3 января 1919 г.). Поражала разница как в жилищном положении сотрудников штаба и рабочих, так и - особенно - в их продуктовом снабжении. К генштабистам Полевого штаба рабочие, с которыми общался Антонов, относились недоверчиво, а то и вовсе "враждебно". Некоторые заявляли даже, что все генштабисты, получающие в глубоком тылу красноармейский паек и такие же пайки для членов семьи, - "белогвардейские офицеры, которые впоследствии будут расстреливать рабочих, а теперь их откармливают". 3 января 1919 г. А.А. Антонов сделал оговорку по Фрейду: "может быть, все это сплетни, но несомненно, что повод к этому дают сами специалисты, имеющие тенденцию рассматривать себя наподобие привилегированного офицерского сословия". Даже в июне 1919 г. Аралову приходилось отстаивать штаб от напора Серпуховского совета и стоящего за ним Моссовета в ЦК партии. К чести комиссара Полевого штаба, он решительно отверг наветы и прикрыл своих сотрудников, предельно тактично уточнив: "сама апелляция в РВСР и ЦК для меня кажется излишней и мало обоснованной".
По свидетельству Г.И. Теодори, под его руководством за 24 дня - к 11 ноября 1918 г. - ПШ был сформирован. Данные, приведенные генштабистом, подтверждаются источниками: 1 ноября для приема имущества и средств Полевого штаба (бывшего Высшего военного совета и Оперода) руководством Полевого штаба была назначена комиссия под председательством начальника Организационного управления полевого штаба В.В. Даллера в составе членов - Рейтера (Оперод) и Берзина (командир отдельного взвода охраны). Комиссия обязывалась к 7 ноября закончить проверку и донести об исполнении. А 11 ноября (дата окончания реорганизации) приказом № 49, "ввиду переформирования Штаба Революционного военного совета Республики в Полевой, занятия во всех управлениях штаба приказывалось вести ежедневно с 9 до 14 часов и с 16 до 20 часов. Во время перерыва с 14 до 16 часов во всех управлениях штаба должны оставаться кроме дежурных один из ответственных работников и один письмоводитель".
Но сразу ли была налажена работа штаба? Нет - по свидетельству военного комиссара при помощнике начальника ПШ Г.Л. Прейсмана, он приехал для работы в Полевом штабе в середине ноября 1918 г. В это время "работа в полной мере не производилась, т. к. для деятельности управлений штаба не хватало технического оборудования и необходимой мебели, а для сотрудников не было квартир. Большая часть сотрудников ходила по городу, вторгалась в квартиры и занимала их без всякого на то разрешения власти. Со стороны Серпуховского совета не было никакого содействия, у жилищного отдела было только 2 агента. Учета свободных комнат не было. Коменданту не удалось наладить отношения с советом. Положение было нетерпимое. Перед С.И. Араловым и Костяевым встал вопрос о принятии каких-нибудь чрезвычайных мер, но все же решили установить контакт с местной властью". О том, какой "контакт" установили, мы уже знаем…