Возникла секундная пауза, они начали действовать. Николай ринулся искать телефон, чтобы позвонить Окуневу, а Виктор бросился вдогонку за Герасимовым. Тот оказался тертым калачом. Больше часа кружил по центру Москвы и, прежде чем зайти на конспиративную квартиру в районе стадиона "Динамо", пустился петлять по проходным дворам. Виктор старался не отстать, но в последний момент потерял его из вида. Скрип ржавых петель в крайнем подъезде и мелькнувшие в дверном проеме сутулая спина и синяя кепка подсказали ему, где скрылся Герасимов. Дальше он не рискнул идти и из ближайшего магазина связался Утехиным. Тот понял все с полуслова и выслал подмогу. Первым на месте оказался Сафронов, чуть позже подъехали разведчики из наружки и взяли дом под наблюдение.
На следующий день на стол Утехину легли подробное донесение бывшего агента "Цеппелина", а теперь агента-опознавателя Смерша Герасимова, сводки разведчиков наружного наблюдения и технических служб. Их материалы говорили в пользу Бутырина с Дуайтом-Юрьевым и снимали последние опасения в том, что они являются подставой "Цеппелина". Просмотрев итоговую справку, подписанную Окуневым, и не найдя в ней подводных камней, Утехин вызвал его к себе, а затем позвонил Барышникову. В приемную к Абакумову они поднялись вместе. Тот принял их без промедления.
Утехин коротко доложил результаты проверки Бутырина и Дуайта-Юрьева. Его дополнил Окунев. Отметив, что Дуайт по натуре авантюрист и с "фашистским душком", "однако поддается советской перековке". Свое мнение о возможности использования группы "Иосиф" в оперативной игре с "Цеппелином" высказал и Барышников - оно также было положительным. Абакумов, посчитав их аргументы убедительными, распорядился приступить к операции. И здесь перед участниками совещания возник технический вопрос - как ее назвать. Звучали разные варианты: "Бумеранг", "Загадка", "Капкан" и другие. В конце концов, они сошлись на названии "Загадка".
27 июня 1943 года Утехин представил Абакумову рапорт на проведение радиоигры с "Цеппелином" под кодовым названием "Загадка". Его содержание занимало всего одну страницу. В нем коротко излагались существо материалов на Бутырина и Дуайта-Юрьева, а также замысел будущей операции. Абакумов внимательно прочитал рапорт и красным карандашом размашисто написал: "Согласен".
В тот же день в 23:45 по берлинскому времени в эфире зазвучали позывные радиста "РR 7". Группа "Иосиф" сообщала в Берлин, что приступила к выполнению задания.
Обложка дела оперативной игры "Загадка"
Глава вторая
К вам едет ревизор
"Легализация прошла успешно. "Л" в служебной командировке до 25 июля. Ищем других знакомых и постоянную квартиру.
"РR 7"
Эта радиограмма от агентурной группы "Иосиф" поступила в Берлин поздно ночью 28 июня 1943 года. Первым о ней в отделе "Цет-1" "Цеппелина" узнал Курмис. Несмотря на то что на его счету были десятки успешных забросок агентов в советский тыл, с таким нетерпением, как сейчас, он еще не ждал сообщения. Удачный старт карьеры в Берлине во многом, если не во всем, зависел от того, как сложится дальнейшая судьба Волкова и Попова в далекой Москве.
19 июня "Иосиф" сообщил об успешном приземлении, и после этого позывные "РR 7" на восемь суток пропали из эфира. Все это время Курмис не находил себе места. Задолго до начала службы приходил в кабинет и первым делом начинал названивать в радиоцентр. Но каждый раз дежурный докладывал одно и то же: "РR 7" на связь не выходит, на вызовы не отвечает".
День 28 июня оказался воистину счастливым для Курмиса. Не успел он переступить порог кабинета, как на столе требовательно зазвонил телефон. В трубке раздался хорошо знакомый голос дежурного по радиоцентру. Его бодрые интонации заставили радостно встрепенуться сердце Курмиса. В своих предчувствиях он не обманулся. Наконец поступила долгожданная радиограмма от "Иосифа". Две скупые строчки из донесения агентов прозвучали для него самой сладкой музыкой, и даже отсутствие на месте Лещенко не омрачило настроения. Возвращение в Москву главного фигуранта в будущей операции было лишь делом времени. После такого сообщения Курмис с трудом смог усидеть на месте, и как только в управление подъехал Курек, поспешил к нему с докладом.
Тот был на взводе. Вторые сутки с фронта, из-под Курска, поступали оперативные сводки одна хуже другой. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Курека, стал провал двух разведывательно-диверсионных резидентур. Из заброшенных в мае - июне в район Курска и Орла одиннадцати агентурных групп уцелели всего три. Фактически "Цеппелин" работал вхолостую. Сияющий вид Курмиса, а еще больше оживший "Иосиф" смягчили горечь от последних неудач и прибавили Куреку настроения. Первый шаг в операции "Иосиф" был сделан, и сделан успешно - агенты Попов и Волков легализовалась, и не где-нибудь, а в самом сердце большевизма - в Москве. С этим можно было идти к Грефе.
Доклад Курека вызвал у того двоякие чувства. С одной стороны, донесение "Иосифа" развеяло, возникшие было опасения в том, что заброска группы закончилась провалом, с другой - отсутствие на месте Лещенко не приблизило "Цеппелин" к главной цели - секретам советского командования. До начала операции "Цитадель" - сокрушительного удара вермахта по большевикам под Курском и Орлом - оставалась всего неделя, а доложить Кальтенбруннеру по сути было нечего. "Цеппелин" и он, оберштурмбанфюрер Грефе, по-прежнему были далеки от тайных планов командования Красной армии. А в них, как в воздухе, нуждался вермахт. Ждать до 25 июля - возвращения Лещенко в Москву - Грефе не мог и распорядился направить "Иосифу" срочную радиограмму. В ней он потребовал немедленно выехать к Лещенко в Тбилиси и провести его вербовку.
Курек с Курмисом в душе были против. Для еще не успевших как следует легализоваться агентов такая поездка таила серьезную угрозу, но, зная положение Грефе, промолчали. За провалы агентуры и отсутствие весомой развединформации ему каждый день приходилось отдуваться на ковре у Кальтенбруннера. Шеф Главного управления имперской безопасности требовал от подчиненных результатов, а не пустых обещаний.
Спустя час после совещания у Грефе текст новой радиограммы с его указанием "Иосифу" фельдъегерь доставил в радиоцентр. 30 июня ее принял Волков - Дуайт-Юрьев на конспиративной даче Смерша в Малаховке. В тот же день она легла на стол Утехину. Теперь настала очередь контрразведчиков сделать ответный ход, от которого во многом зависело успешное развитие операции "Загадка". Они не имели права на ошибку и потому с особой тщательностью готовили ответ "Цеппелину". Агенты Волков и Попов не могли не выполнить приказ Грефе, но столь быстрая вербовка Лещенко не входила в планы Утехина и Барышникова. Им требовалось принять Соломоново решение, и они его искали.
Для Курмиса потянулись часы томительного ожидания. В душе он был уверен, что поездка агентов к Лещенко в Тбилиси в лучшем случае не состоится, а в худшем может закончиться провалом. Вскоре его предположение подтвердилось.
3 июля в эфире зазвучали позывные "РR 7". "Иосиф" сообщал:
"Л" до конца командировки будет находиться в Тбилиси. Наша попытка выехать к нему на встречу едва не привела к провалу. Жду дальнейших указаний.
"РR 7"
После этого Грефе ничего другого не оставалось, как отменить свой приказ и отложить вербовку Лещенко до его возвращения в Москву.
Прошло двое суток. И сжатая до предела под Курском и Орлом гигантская пружина войны с чудовищной силой распрямилась. Ранним утром 5 июля в 2:20 за несколько часов до гитлеровского наступления советские войска нанесли мощный контрудар.
Предрассветную тишину расколол залп десятков тысяч орудий. В адской какофонии звуков слились воедино душераздирающий вой "катюш", разрывы тяжелых авиационных бомб и артиллерийских снарядов, стоны и крики раненых. Ураганный огонь стер с лица земли передовые укрепления гитлеровских войск. Казалось, ничто живое не могло уцелеть в этом огненном смерче. Но "Цитадель" вермахта устояла, и миллионная германская армада обрушилась на Воронежский и Центральный фронты. Стальной "зверинец" из "тигров" и "пантер", несмотря на огромные потери, в слепой ярости терзал оборону советских войск. Сил ему хватило не больше, чем на неделю. 12 июля части Брянского, Западного, а 15-го - и Центрального фронтов перешли в решительное наступление.
"Цитадель" рухнула. И напрасно Гитлер взывал к беспощадной борьбе с заклятым большевизмом и чести воинов-арийцев. Победный грохот советских орудий заглушал истошные вопли фюрера, а измотанные в кровопролитных боях войска вермахта откатывались все дальше на запад. Их грозное эхо докатилось до Берлина. В штабах вермахта, руководстве абвера и Главном управлении имперской безопасности царили растерянность и уныние. Поэтому сообщение "Иосифа" о возвращении в Москву Лещенко и встрече с ним Попова-Бутырина было встречено в "Цеппелине" без прежнего энтузиазма. Грефе вяло подтвердил свое распоряжение о скорейшей вербовке Лещенко и затем надолго слег в постель. Ответственность за операцию легла на плечи Курека с Курмисом. Они энергично взялись за дело и насели на "Иосифа", требуя ускорить вербовку Лещенко.