Неужели это сказал он?
– Достаточно! – Кэролайн резким движением открыла веер; раздался шуршащий звук. – Не говорите ничего больше, умоляю вас! Мне не хочется продолжать этот разговор.
– Простите.
«Что-то я сегодня повторяюсь, – с тоской подумал Адам. – За один сегодняшний день я извинялся больше, чем за весь прошлый год. К чему бы это?»
– Я понимаю, что затронутая тема весьма болезненна для вас. И я не допущу, чтобы вы продолжали участвовать в спиритических сеансах. С моей стороны было ошибкой позволить вам прийти сюда.
– Это не было ошибкой, – довольно резко возразила Кэролайн. – Если помните, таково было мое решение.
– При первой же возможности я разоблачу Ирен Толлер и докажу всем, что она не более чем ловкая мошенница.
– Даже не думайте! – В голосе Кэролайн прозвучал искренний страх. – Вы не можете позволить себе быть столь неосмотрительным. Уделив слишком большое внимание этому незначительному эпизоду, вы рискуете упустить что-то существенное в расследовании. Вдруг один этот ложный шаг приведет к раскрытию ваших секретов? Не забывайте, сэр, нам следует быть очень и очень осторожными!
– Толлер должна быть наказана за жестокий и бессмысленный обман и за то испытание, которому она подвергла вас сегодня, – не сдавался Хардести. – Я не могу оставить подобные действия безнаказанными. Использовать скорбь и горе женщины, потерявшей близкого человека, недопустимо.
Кэролайн судорожно вздохнула. «Бедняжка едва сдерживает слезы», – подумал Адам и торопливо извлек из кармана белоснежный платок. Увидев в руках мужчины шелковый прямоугольник, молодая женщина отрицательно покачала головой.
– Мне не понадобится ваш платок, сэр, – тихо сказала она. – Признаюсь, я не так уж убита горем, как вам кажется. Наверное, мне следует рассказать вам правду, иначе вы не успокоитесь, пока не наделаете глупостей.
– Правду о чем?
– Видите ли, Ирен Толлер не единственная мошенница на свете. Я тоже лгала вам. Не было никакого Джереми Фордайса. Я его придумала.
Адам во все глаза смотрел на свою спутницу. Ну и ну... Честно говоря, он предчувствовал, что эта женщина еще не раз удивит его. Но такой поворот событий не приходил ему в голову. Встряхнувшись, Хардести попытался навести порядок в своей голове и вынужден был признать, что не сопротивлялся обману и охотно верил сказанному Кэролайн. Почему? Просто ему очень хотелось верить, что перед ним светская женщина, вдова, достаточно искушенная и не связанная строжайшими ограничениями и условностями, соблюдения которых общество требует от незамужних женщин моложе тридцати лет.
– Значит, вы никогда не были замужем? – осторожно спросил он.
– Как ни прискорбно в этом признаться, нет. Не была. После скандала, случившегося в Чиллингеме три года назад, я решила, что жизнь моя будет намного легче, если окружающие будут считать меня вдовой, а не девушкой на выданье. Переехав в Лондон, я взяла себе новое имя. Теперь я не только издаю книги под фамилией Фордайс, но и живу с этим именем.
Адам мысленно отметил, что, упоминая о скандале, Кэролайн назвала другой город. В прошлый раз речь шла о Бате. Он не стал заострять на этом внимание и спросил:
– Может быть, теперь вы скажете мне свое настоящее имя?
– Кэролайн Коннор, – поколебавшись, ответила девушка.
Адам кивнул и вдруг осознал, что время уже позднее, а он в карете наедине с незамужней женщиной. Если бы все шло по правилам, никто не позволил бы ей находиться вне дома в столь поздний час без сопровождения. Да, думать, что Кэролайн – вдова, было гораздо удобнее.
– Я понимаю, что мои новости вас не порадовали, – сказала Кэролайн.