Выбрался кое-как сам из этого лесного завала, и оказалось - главное - нога на месте, только неестественно вывернута взрывом. Видимо, я наступил не на саму мину, а на какую-то палку, может быть, толстую ветку, которая одним концом лежала на мине, и мина сработала. Похоже, взрыв получился не под ногой, а где-то сбоку, и взрывной волной и осколками мне сапог изрешетило, да и ногу тоже, но это были всё осколочные поверхностные ранения, а самое главное - был сложный вывих. третьей стадии с разрывом связок. Вот я полежал в медсанбате где-то с неделю и ещё неделю проходил с костылями, а потом попросился, чтобы меня выписали, хотя ещё месяц ходил осторожно, опираясь на палочку, аккуратно изготовленную моими помощниками. Во-первых, медсанбат был недалеко, а во-вторых, уже заговорили, что я, разминировав армейское минное поле, созданное как элемент второй полосы обороны, получается, уничтожил его, фактически планы армейские нарушил. Вот и угроза надо мной нависла: попадет за это преступление: вместо взводного штрафников можно стать самому штрафником. Комбат Осипов фактически спас меня, поехал к командующему Армией генералу Попову Василию Степановичу, доложил всё, как было, и меня наградили орденом Красной Звезды. Вот так неожиданно счастливо закончилась моя "минная авантюра".
А потом ранение было под Брестом, тяжёлое не настолько, чтобы его переносить или чувствовать, сколько опасное. Ранение было в паховую область, были повреждены частично артерия и какой-то главный нерв. Нога моя потеряла совершенно чувствительность и подвижность, чудом остановили кровь, потому что она фонтанировала. Крови много вытекло, но сестрёнка, медичка полковая, сумела ее остановить, и меня довезли до медсанбата.
Там сделали операцию, отправили в госпиталь, а тот вскоре перебазировался поближе к фронту - фронт двигался. Тяжелораненых отправляли в тыл, так мы с одним лейтенантом сбежали из госпиталя, чтобы не попасть в тыл, потому что когда да и куда нас оттуда выпишут? И на какой фронт мы попадём, ещё неизвестно.
Вот мы и сбежали, снова попали в медсанбат, в тот же госпиталь, который уже перебазировался ближе к двигающемуся на запад фронту. Даже ранеными не хотели быть далеко от своей части.
Степанов А.Д.: Хотелось со своими служить, воевать?
Пыльцын А.В.: Да, вы знаете, это чувство своей фронтовой семьи - оно, видимо, не только у нас было, любой солдат старался вернуться в свою часть. Вы помните фильм "Они сражались за Родину", там Тихонов играет роль солдата, который не долечился после тяжёлой контузии, ещё говорить не умеет, но он в свою часть вернулся, потому что это своя часть, это уже свои люди, уже в этой тяжелейшей обстановке боевой есть на кого опереться, на кого понадеяться. А пришёл в другую часть - никого не знаешь, и тебя никто….
Степанов А.Д.: А третье ранение?
Пыльцын А.В.: Третье ранение было на Одере, это уже Берлинская операция, ранение в голову, тут я уже потерял сознание. Но краешком его, угасавшего, успела мелькнуть мысль: "Слава Богу, не утонул, на земле убили". Там много всяких приключений было, пока меня лечили, а вылечили - вернулся в свой штрафбат 1-го мая, когда уже Берлин брали. На второй день после взятия Берлина, когда уже взяли Рейхстаг, мы оставили свои автографы, а через несколько дней была Победа.
Степанов А.Д.: А после окончания войны вы остались в армии?
Пыльцын А.В.: Да, меня оставили в армии; комбат Батурин, с которым у нас не сложились нормальные служебные отношения, написал хорошую характеристику: "Перспективный офицер, оставить в армии", многих предлагал уволить, а меня, наконец оценил. Не знаю, что он увидел во мне перспективного, но предложил оставить в армии, хотя почти полгода после Победы я лечился в госпиталях, "добирал" то, что не долежал во время ранений. Потом приехал уже не в штаб Фронта, а в штаб Группы войск в Германии, меня отправили продолжать воинскую службу в Лейпциг. Там 2 года прослужил, и по замене меня направили в Союз служить в военкомат офицером по учёту офицерского состава. Вот в этом военкомате я увидел, как пошло сокращение армии. Уволенные, если нет гражданской специальности, шли на самую чёрную работу. Один полковник-связист, начальник связи корпуса, долго искал себе место работы и кое-как нашёл место дежурного телефониста в какой-то конторе. А всё потому, что он практик, диплома-то у него не было. Много я таких видел тогда. В Подмосковье в основном рабочий класс требовался в угольные шахты, на самый неквалифицированный труд - навалоотбойщика, откатчика или ещё что-то в этом роде.
А ведь у меня тоже никакого специального образования, только военное училище, и вот я задумал поступать в академию. Добивался-добивался, хотел сначала поступить в военно-юридическую академию, но не потому, что я чувствовал какое-то влечение к следовательской деятельности, а потому что иначе мне придётся сдавать физику, математику и так далее, а прошло столько времени после того, как я школу закончил, да ранение в голову… У меня с памятью стало всё немного иначе, и думаю: я же не сдам экзамены. И послал я заявление в юридическую академию в Москве. Сдал экзамены по русскому языку и литературе, по истории, специальный экзамен по уставам Вооруженных Сил. Все сдал, не сказал бы, что блестяще, но сдал. А там и на мандатную комиссию пригласили. Я надел китель, ордена свои нацепил, начистил. Прихожу, докладываю: "Майор такой-то…", а мне говорят: "И такой боевой майор в юридическую академию поступает? Иди в академию Фрунзе, то, что не сдал, мы там зачтём тебе", а я отвечаю: "Не пойду, академия Фрунзе гражданскую специальность не даёт, меня уволить могут из армии, и что я без специальности делать буду". Один генерал говорит: "Слушай, может ты в ветеринарную пойдёшь? Кобылам клизмы научишься ставить, пригодится ведь". Высмеяли меня и объявили: "По конкурсу в юридическую академию не проходишь". Отдали мне документы, я вернулся к себе в военкомат, попросил отпуск и поехал в Ленинград искать себе место в какой-нибудь академии, где дают специальность.
В академии связи имени Будённого меня завернули: "У нас полностью набор", в Артиллерийской академии тоже не дают специальности гражданской, но там мне подсказали, что в Военно-транспортной академии есть железнодорожный факультет, и там вроде недобор. "О, так это же то, что мне надо!" Я приезжаю туда и в отделе кадров начинаю убеждать, что я потомственный железнодорожник, хотел поступить перед войной в Новосибирский военный институт инженеров железнодорожного транспорта, и теперь у меня есть возможность поступить на факультет железнодорожный. Мне отвечают: "Знаешь, майор, видимо хороший ты человек, но на этот факультет у нас совершенно нет мест. Однако открывается второй факультет - автомобильный, там как раз недобор, может, пойдёшь туда?" Куда там мой "железнодорожный патриотизм" девался?! Конечно, тут же рапорт написал на автомобильный!
Короче говоря, приняли меня кандидатом и сказали приехать в августе на вступительные экзамены. Приехал я в военкомат свой и военкому докладываю: "Я зачислен кандидатом в такую-то академию". Готовился упорно, потому что и математику, и физику, и химию сдавать надо, спал по 3 часа в сутки, но подготовился, сдал экзамены, поступил, и мало того - закончил академию с отличием. Выбрал себе Воздушно-десантные войска, потому что командовал в это время десантными войсками генерал Горбатов, а его я боготворил, думал, опять к нему в подчинение попаду. Правда, за полгода до окончания академии Горбатова переместили на другую должность, а я уже запросил место, выбор сделал и, когда закончил академию, пришло одно-единственное место в десантные войска. Я, конечно, ухватился за него и попал в ВДВ.
Степанов А.Д.: И где служили?
Пыльцын А.В.: Служил вначале в Белорусском Полоцке, там стоял штаб 8-го Воздушно-десантного корпуса, потом с его расформированием переведен в Кострому, заместителем командира Воздушно-десантной дивизии по технической части. По строевой части замом был полковник Сорокин, который потом в своё время командовал Ленинградским военным округом, затем он стал заместителем министра обороны, главнокомандующим Сухопутными войсками.
Степанов А.Д.: В каком году вы закончили академию?
Пыльцын А.В.: В 1955 году.
Степанов А.Д.: Вот у вас, за вашей спиной, висит портрет И.В. Сталина, поэтому не могу не задать вопрос о вашем личном отношении к Сталину, к его деятельности, к факту его смерти.
Пыльцын А.В.: Знаете, плакали. Мы, слушатели академии, подполковники, майоры, лейтенанты, когда было это сообщение, у всех были слезы на глазах. Потому что не представляли себе, как будет без него, без Сталина. Как фронтовик утверждаю: народ бы такую войну без него не выиграл, хотя наши СМИ сколько уже лет убеждают нас всех, что "войну советский народ выиграл ВОПРЕКИ Сталину". Такую огромную страну с таким огромным техническим потенциалом и без него, Верховного… Да и сама по себе, не стихийно же происходила подготовка и организация фронтовых операций.
Степанов А.Д.: В серии "Алтарь Победы" был фильм "Генералиссимус".
Пыльцын А.В.: Там все фронтовики говорят: "Сталин - это то, что надо было для победы". А в конце все-таки авторы фильма стараются убедить зрителя, что победу одержал народ не благодаря Сталину, а вопреки ему.
Степанов А.Д.: Сталин, выходит, мог маршалам, генералам да и всему народу мешать?