Рузвельт решил (и Гопкинс воплощал это решение в жизнь), что в условиях тотальной войны необходимо заставлять ресурсы нации работать там и таким образом, чтобы они приносили максимум пользы. И он хотел, чтобы и союзники США поступали так же. Ленд-лиз как целостная концепция оказания взаимной помощи оказался прекрасным средством, позволявшим соблюдать законы США и вместе с тем дать возможность Англии и другим жертвам агрессии получить доступ к американской промышленности в таком масштабе, о котором те не смели и мечтать. В рамках широких масштабов решаемых программой задач США могли помочь союзникам выиграть войну. "Отказавшись от знака доллара" при поставках военной и другой помощи, США должны были избежать сложностей в послевоенный период, связанных с бременем огромных долгов, которые могли бы угрожать единству союзников во время войны и привести к окончательному расколу в их рядах в мирное время. От американских союзников не требовали в качестве оплаты за военную помощь никаких болезненных для них уступок. Особенно строго это правило соблюдалось по отношению к Советскому Союзу. И если бы советские представители были благодарны за ту долю помощи, которую они получили в дни войны, они бы продолжали сотрудничать с нашей страной и в мирное время. Рузвельт настаивал на том, что данный фактор должен служить решающим средством в разрешении проблем между союзниками.
Провал этой политики "помощи без требования уступок взамен" оказался одной из главных трагедий войны. Эта игра Рузвельта провалилась отчасти оттого, что он не мог контролировать слишком много различных факторов так же, как он контролировал программу ленд-лиза; отчасти оттого, что он не сумел понять, что цели коммунизма невозможно изменить, каким бы искренним и основанным на доброй воле ни был его подход. С этой точки зрения советские руководители были большими реалистами, чем их коллеги с Запада. Они были такими же непробиваемыми и не готовыми идти на компромисс в момент, когда на их страну обрушилась война, как и через два десятка лет. Взаимоотношения с Россией на уровне поставок по ленд-лизу очень ясно, как и все прочие примеры, продемонстрировали, что Советы никогда не были склонны давать своим союзникам никаких реальных надежд на то, что с ними можно завязать настоящую дружбу.
В самом начале помощь союзников России была необходима отчасти из эгоистических соображений. Отчасти эта помощь была нужна как необходимое условие для разгрома Германии. Шаткое военное положение в Советском Союзе в течение 1941 и 1942 гг. обусловило необходимость сделать приоритетом поставки военных грузов в Россию, даже тогда, когда эти поставки нарушали обязательства перед Великобританией или собственные планы военного строительства в США, или и то и другое. Даже Пёрл-Харбор привел лишь к короткой паузе в программе советских поставок, принятой для американской промышленности. Программа в области авиации была перестроена таким образом, чтобы значительные поставки в Советский Союз выполнялись ценой англо-американских соглашений. Англия буквально полностью оставила без танков свои войска на Ближнем Востоке, а США почти все произведенные в период с ноября 1941 по январь 1942 г. средние танки, предназначенные для Англии, перенацелил на Советский Союз. Инструкторам-танкистам в самих США приходилось находить замену бронетанковой техники при обработке навыков экипажей в маневре. В марте 1942 г. все работающие на бензине легкие танки были изъяты из планов американских и английских поставок для того, чтобы удовлетворить заказы, определенные советским протоколом. Весь телефонный провод, произведенный в США в январе 1942 г., и 90 процентов произведенного в феврале и марте было отправлено в Россию. Перенацеливание средств транспорта на Россию также больно ударило по сосредоточению англо-американских сил и средств в Англии и на Тихом океане. В своей традиционной манере выполнять все обещания, данные Советскому Союзу, Англия и США самоотверженно старались сделать все, что было в их силах, вплоть до того, чтобы существенно затруднить реализацию собственных программ.
Ко времени победы под Сталинградом опасность того, что Советский Союз рухнет под тяжестью натиска нацистов, становилась все более отдаленной. В то же время ход выполнения производственной программы в США успел набрать обороты, и, несмотря на то что ситуация с транспортом оставалась напряженной, выполнение требований советской стороны уже не приносило такого ущерба выполнению собственных программ Англии и США, как это было год назад. С этой точки зрения для обоих союзников помощь России перестала быть вопросом собственного выживания, превратившись в акт бескорыстной помощи. Рузвельт и Гопкинс продолжали придерживаться линии, согласно которой от Советского Союза в обмен на поставки по ленд-лизу не потребуют никаких политических или экономических уступок. Они настаивали на продолжении таких поставок и даже на их расширении, не прислушиваясь к мнению некоторых официальных лиц о том, что эти поставки следует совсем прекратить или, по крайней мере, существенно урезать. На самом деле Третий и Четвертый протоколы по некоторым позициям оказались чрезмерными по объемам.
На всех этапах американцы, англичане и канадцы выполняли программу в условиях больших рисков, а в некоторых случаях – и в условиях явного противодействия советской стороны для ее успешного выполнения. Советские представители отказались предоставить разрешить западным союзникам отправить на Восточный фронт своих наблюдателей, как того хотели в Великобритании и в США, для того чтобы лучше понять, в чем же именно нуждается Советский Союз. Несмотря на то что с самого начала западными союзниками были проработаны все детали плана перебросок по воздушному мосту Аляска-Сибирь (Алсиб), советские представители первоначально отказались от реализации таких поставок. Советы устраивали свары по поводу планов поставок в Персидский залив и использования железной дороги. Советские офицеры часто безосновательно настаивали на более жестких спецификациях на поставляемое военное оборудование, чем это было принято в военных ведомствах Англии и США. Советское руководство стремилось мелочно опекать британский персонал, расквартированный на севере Советского Союза, закрывая в этом регионе английские радиостанции, лишь время от времени давали разрешение действовать в небе подразделениям британских Королевских ВВС, никогда не выполняли обещание обеспечить истребительное прикрытие северным конвоям. И при этом советские представители настаивали на том, что именно по Северному маршруту им поступают самые необходимые материалы, что эти поставки являются самыми быстрыми и надежными.
Советское руководство так и не поняло или, по крайней мере, делало вид, что не понимает, то, что для экспортных поставок по ленд-лизу существуют естественные ограничения. Со времени поставок по Второму протоколу и далее в программе все выше становилась доля американской продукции, и если бы не противодействие со стороны гитлеровцев и не сложности с транспортировкой, то в Советский Союз было бы отправлено еще гораздо больше грузов, произведенных в Америке. Общие объемы экспорта в Советский Союз по ленд-лизу занимали относительно скромный процент от всего американского производства, но само производство тоже росло фантастическими темпами, и поэтому процентное выражение объемов может выглядеть обманчиво. Например, в 1944 г. 2 процента всех объемов продовольствия из США было отправлено в Советский Союз (13 процентов было поставлено в вооруженные силы Америки, 4 процента – другим странам, получавшим помощь по ленд-лизу, и еще 1 процент составил коммерческий экспорт). Однако производство продовольствия в США по сравнению с показателями 1935-1939 гг. выросло в среднем на 35 процентов. В том же 1944 г. 20 процентов производства в Америке бензина, 6 процентов производства металлов и 11 процентов производства вооружений было поставлено на экспорт, и существенная доля этого экспорта пришлась на Англию и Советский Союз. При этом "англичане получили преимущество, так как их доля соотносилась с советской как два к одному". Однако к 1944 г. промышленное производство в США выросло примерно на 280 процентов по сравнению с показателями 1935-1939 гг. Если бы страна обладала более значительными возможностями по транспортировке, то, вероятно, в Советский Союз поступил бы больший объем того, что было произведено в США. По крайней мере, нам не приходилось бы выбирать более нужное из того, что можно было экспортировать в Советский Союз из огромного спектра имевшихся в наличии позиций. И если бы американским советникам разрешили более подробно ознакомиться с потребностями Красной армии, это тоже привело бы либо к увеличению поставляемых позиций, либо к большим объемам поставок, либо и к тому и к другому применительно к американскому экспорту. Однако советские руководители не желали признавать, что существуют некие ограничения, хотя они и дали согласие отбирать самые необходимые позиции из предлагаемого списка того, что можно было поставить в рамках оказания военной помощи.