Подпись Щорса стоит первой в ряду красных командиров Примакова, Боженко, Квятыка под ответом Петлюре от имени "таращанцев, богунцев и других украинцев", сочинённом в духе знаменитого письма запорожцев турецкому султану. Это, безусловно, говорит о высокой популярности Щорса, ибо "красные атаманы" были неравнодушны к чужой славе и постоянно соперничали между собой. Тот же Примаков, командир червонного казачества, известный на фронте своей горячей лихостью и бесшабашной отчаянностью, вряд ли позволил бы какому-то там "безвестному красноармейцу" затесаться в их удалую атаманскую компанию.
Имя Щорса не исчезает и со страниц четвёртого тома "Записок", вышедшего, как я уже говорил, в 1933 году, задолго до указания Сталина о зачислении его в герои гражданской войны. Перечисляя состав киевской группы на 1 апреля 1919 года, В.А. Антонов-Овсеенко отмечает, что её ядром была 1-я дивизия, которой командовал Щорс. Это была наиболее боеспособная единица из всех входящих в группу частей, 1-я дивизия впечатляла уже своей численностью - 11 500 штыков, 225 сабель; вооружённостью - 224 пулемёта, 18 орудий, 10 миномётов, 3 бомбомёта, бронепоезд. Дивизия располагала своим собственным авиаотрядом, батальоном связи и маршевым батальоном. Основные силы: четыре полка, 1-й Богунский - командир Квятык, Таращанский - командир Боженко, 3-й Нежинский - командир Черняк, 4-й полк - командир Антонюк. Для сравнения: 2-я дивизия Ленговского, также входящая в состав киевской группы войск, насчитывала 9572 штыка, до 200 сабель, 99 пулемётов и 8 орудий. Остальные части вдвое-втрое меньше.
Интересны сведения о политическом положении в частях 1-й дивизии. Подтверждается наличие коммунистических ячеек, подвижного театра, библиотек, красноармейских клубов, читален, школ грамоты. Командный состав в большинстве коммунисты. Настроение бодрое и боевое. Остальные части группы характеризуются как менее устойчивые. На их фоне дивизия Щорса выглядела превосходно, и Антонов-Овсеенко не скрывает чувства удовлетворения по этому поводу.
В своих "Записках" он рисует Щорса выдержанным, не теряющим уверенности в сложнейших ситуациях командиром. В нём нет ничего от стихийного начала, партизанской вольницы, стремления к неуправляемости, чем болели тогда многие красные атаманы. Ему претят безрассудные поступки, он за дисциплинированность, за безусловное подчинение вышестоящим штабам, против разгула личных страстей и эмоций. Показателен в этом отношении следующий эпизод. В начале апреля 1919 года угрожающее положение создалось под Киевом. Широко разлившиеся антисоветские кулацкие выступления подпитывали петлюровские войска. Был момент, когда против наступавших на Киев банд мобилизовали последние резервы, и члены правительства Ворошилов, Пятаков и Бубнов направились на Подол во главе коммунистических отрядов удерживать войска от паники.
В разгар неполадок в Киевском гарнизоне Антонов-Овсеенко получил такое вот сообщение: "Только что нами получена шифрованная телеграмма от т. Щорса. Щорс в свою очередь получил её от Боженко. Телеграмма говорит следующее: "Жена моя социалистка 23 лет. Убила её чека г. Киева. Срочно телеграфируйте расследовать о её смерти, дайте ответ через три дня, выступим для расправы с чекой, дейте ответ, иначе не переживу. Арестовано 44 буржуя, уничтожена будет чека". Щорс добавляет: "Прошу вас сейчас же запросить председателя чрезвычайкома т. Лациса расследовать убийство жены т. Боженко и сообщить до 10 часов утра нам, чтобы мы могли в свою очередь избежать ещё одного, могущего произойти печального случая".
Боженко, "батько" таращанцев, грозил походом с фронта (стоял у Новгород-Волынска) на Киев, чтобы отомстить за свою убитую жену. Достаточно было провокаторам шепнуть командиру таращанцев, что это убийство произведено ЧК, чтобы он загорелся желанием расправиться с боевым органом советской власти. С большим трудом Щорсу удалось успокоить разбушевавшегося "батько". Начдив проявил себя выдержанным, стойким, хладнокровным командиром.
В начале июня 1919 года в Киев прибыл Троцкий. Гражданская война достигла крайнего напряжения. Её исход зависел главным образом от Южного фронта, где произошла катастрофа. Всё на Советской Украине должно быть подчинено одной задаче - содействию Южному фронту. В этих целях предстояло реорганизовать Украинский фронт. Председатель Реввоенсовета республики Троцкий, главком Вацетис и член Реввоенсовета республики Аралов здесь же, в Киеве, подписывают приказ об объединении 1-й и 3-й украинских армий в 12-ю армию РСФСР с подчинением её Реввоенсовету Западного фронта. Дивизия Щорса, входившая ранее в состав 1-й Украинской армии, становится ядром вновь формируемой 12-й армии. Специальная военная инспекция Западного фронта, принимая новые части, вполне удовлетворена состоянием щорсовской дивизии. Её, одну из немногих боевых единиц, не отводят в тыл для "прочистки и переформирований". Высокая оценка даётся Богунскому, Таращанскому, Новгород-Северскому полкам, представляющим "вполне устойчивые кадры, которые и ныне уже используются как кадры для трёх бригад дивизии; необходимо все остальные части, расположенные в этом районе, влить как пополнение в эти бригады". Отмечается также наличие при щорсовской дивизии великолепной инструкторской школы, готовящей младших командиров, которую "ни в коем случае не следует отдавать Наркомвоенмору, ибо засохнет".
"Записки" Антонова-Овсеенко обрываются июнем 1919 года. Обстоятельств гибели Щорса в них нет. Но и приведённых выше данных вполне достаточно для того, чтобы сделать вывод о довольно широких пределах его известности. Правда, она в основном ограничивалась Украиной. Щорс до 1935 года рассматривался историографией исключительно как личность местного, республиканского масштаба. Редкие сведения о нём в центральных печатных источниках не успели сколько-нибудь заметно отложиться в массовом сознании из-за последующих изъятий их из свободного обращения. Именно этим объясняется столь распространённое сегодня заблуждение относительно времени, с которого, по мнению некоторых авторов публикаций, включая А. Фесенко, начался отсчёт небывалой популярности одного из заурядных региональных героев. Хотя, конечно, необходимо признать бесспорный факт: указание Сталина о переводе Щорса из республиканской в союзную "номенклатуру" стало тем поворотным пунктом, после которого вся его жизнь представала уже в совершенно ином свете.
Но и здесь Щорсу не повезло. Изданные с завидной оперативностью в 1935–1937 годах книги, в которых упоминались имена репрессированных к тому времени полководцев гражданской войны, засылались в спецхраны. Самого Щорса похоронили дважды - сначала опустив в могилу, а затем, через два десятка лет, спрятав её на заводском дворе под полуметровым слоем щебня. Дважды хоронили и память о нём, складируя в стальных сейфах литературу, выпущенную как до обращения на него внимания великим кормчим, так и одобренную самолично.
В рекордно короткие по тем временам сроки - всего за два месяца - подготовили и издали сорокатысячным тиражом сборник очерков и воспоминаний "Легендарный начдив" под общей редакцией К. Залевского, бывшего начальника политотдела 1-й Советской украинской дивизии и комиссара дивизионной школы красных командиров. Выпущенный в сентябре 1935 года, уже через два года он был изъят из библиотек и помещён в книжный ГУЛАГ. Причина не в славном герое гражданской войны, легендарном начдиве, как именовали Щорса составители, а в тех, кто вспоминал о нём. Один из авторов воспоминаний - В. Примаков, бывший командир полка червонного казачества, подписывавший вместе со Щорсом ответ Петлюре, в пору выхода сборника - помощник командующего войсками Ленинградского военного округа. В годы большого террора и его захватит в свой страшный водоворот беспощадная волна репрессий. Чтобы вытравить память об объявленном врагом народа Примакове, убрали с глаз людских всё, что связано с его именем. Не пощадили ни уникального сборника в целом, ни других его знаменитых авторов, хотя они блестяще справились с поставленной перед ними задачей и создали впечатляющий образ своего боевого товарища.
О последних днях жизни Щорса у Примакова ничего не сказано. Они расстались ещё в мае 1919 года, когда червонное казачество было переброшено на деникинский фронт. "30 августа 1919 года на участке 1-го батальона богунцев петлюровской пулей, пробившей голову навылет, Щорс был убит", - такой общей фразой ограничился Всеволод Вишневский, автор опубликованного 27 марта 1935 года в "Правде" одноимённого биографического очерка, которым открывался сборник.
Этому предшествовали драматические события, которые изображены Вишневским схематично, напыщенно и даже с налётом ложной романтики. В июле Южный фронт красных был прорван. Деникинские армии начали движение на север, на Москву. Дивизия Щорса постепенно попадала в мешок. С запада были поляки, на юго-западе - Петлюра, ещё южнее - Махно, с востока - деникинцы. Был потерян Киев. Для эвакуации оставался единственный выход - через Коростень на Гомель. Житомир эвакуировался. Щорс руководил эвакуацией учреждений и тыловых частей. В короткие минуты передышки, бледный, истощённый, никому не жалуясь на усталость и обострившуюся болезнь, он ходил упругим шагом по перрону житомирского вокзала.