Ср. тот же цветовой эпитет в "Слава тебе…":
Слава тебе, костер человечества,
Светлый, гори!
Ты, голубое отечество,
Видно вдали.
Наконец, в "Бое в лубке" (1915), вошедшем потом в "Войну в мышеловке" [1919 (1915-1918)], в строках, прославленных еще Р.О. Якобсоном, новое творчество, как новое сотворение мира, тоже оказывается возможным только после вселенского пожара:
И когда земной шар, выгорев,
Станет строже и спросит: кто же я?
Мы создадим "Слово о полку Игореве"
Или же что-нибудь на него похожее.
Мы видели, что в "Огнивом-сечивом…", как в зародыше, заключены зачатки будущих тем и идеологии, очень важных для Хлебникова: тема певца-демиурга, тема огненного творчества, с одной стороны, жреческого и молитвенного, с другой – беспощадно разрушающего. Из этого соположения противоположных идей в последние годы его творчества возник конфликт, связанный с осмыслением извращенного новой властью строительства будущего.
Проследив развитие мотивов и образов нашего стихотворения и сравнив их контексты, я предлагаю интерпретировать "Огнивом-сечивом…" как маленькую пьесу о замысле мира, когда прежнее не разрушается, а преобразуется, одновременно сохраняясь в воспоминании и в жертвенной молитве. Не случайно и сам Хлебников полагал, что всякая победа и подчинение должны вести не к насилию и уничтожению побежденного, а к восприятию его культуры. А в русской литературе, считал поэт, "нет творения или дела, которое выразило бы дух материка и душу побежденных туземцев, подобно "Гайавате" Лонгфелло. Такое творение как бы передает дыхание жизни побежденных победителю. Святогор и Илья Муромец" [Хлебников 1940, 343]. Не хотел ли Хлебников создать такое творение еще в 1907 г., когда взял, как мы показали еще в первой части данной работы, из "Гайаваты" трубку мира и образ курящего человека, стоящего в начале жизни?
Литература
Акимова М.В. Стихотворение В. Хлебникова "Огнивом-сечивом высек я мир…": к понятию мотивированности знака в русском авангарде // Дело Авангарда. Amsterdam: Pegasus, 2007 (в печати).
Арензон, Дуганов 2000-2002 – Арензон Е.Р., Дуганов Р.В. Примечания // В. Хлебников. Собрание сочинений. Под общей редакцией Р.В. Дуганова. Составление, подготовка текста и примечания Е.Р. Арензона и Р.В. Дуганова. Москва. Т. I: Литературная автобиография; Стихотворения 1904-1916. 2000: 449-527; Т. III: Поэмы 1905-1922. 2002: 420-496.
Асеев Н. В.В. Хлебников. Публикация [и комментарии] А.Е. Парниса // Мир Велимира Хлебникова: Статьи, исследования (1911-1918). Составители: Вяч. Вс. Иванов, З.С. Паперный, А.Е. Парнис. М., 2000: 103-109, 777-780.
Бобков С.Ф. Вера Хлебникова // С.Ф. Бобков. Вера Хлебникова. Живопись. Графика. М., 1987: 7–44.
Бурлюк Д. Виктор Владимирович Хлебников // В.В. Хлебников. Творения. Т. I: 1906-1908 г. Статьи о творчестве Хлебникова Каменского и Бурлюка. Рисунки В. и Д. Бурлюков. М., 1914. С. [II-VI].
Дуганов Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества. М., 1990.
Иоффе Д. Будетлянин на обочине ислама: "Урус дервиш" и "гуль-мулла" в аспекте жизнетворчества и поэтики Хлебникова (обзор интерпретаций и дополнения к комментарию) // Philologica. 2003/2005. Т. 8. № 19/20: 217-258.
Костерин А. "Русские дервиши" // Москва. 1966. № 9: 216-221.
Маяковский В. Полное собрание сочинений. Т. XII: Статьи, заметки и выступления. Ноябрь 1917-1930. М., 1959.
Перцов Н.В. "Ночь, полная созвездий…": синтез пространства-времени у Хлебникова // Philologica. 2001/2002. Т. 7. № 17/18: 173-182.
Перцова Н. Словарь неологизмов Велимира Хлебникова. Предисловие Х. Барана. Wien – Moskau, 1995 (= Wiener Slawistischer Almanach. Sonderband 40. Literarische Reihe. Herausgegeben von A. A. Hansen-Löve).
Срезневский И.И. Материалы для словаря древне-русского языка по письменным памятникам. Издание Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. Т. III. СПб., 1903.
ССРЛЯ – Словарь современного русского литературного языка . Т. V: И – К. М.; Л., 1956.
Тынянов Ю. О Хлебникове // Хлебников В. Собрание произведений Велимира Хлебникова. Под общей редакцией Ю. Тынянова и Н. Степанова. Т. I: Поэмы. Редакция текста Н. Степанова. Л., [1928]: 19-30.
Хлебников 1930-1933 – Хлебников В. Собрание произведений Велимира Хлебникова. Под общей редакцией Ю. Тынянова и Н. Степанова. Редакция текста Н. Степанова. Ленинград. Т. II: Творения. 1930; т. IV: Проза и драматические произведения. 1930; т. V: Стихи, проза, статьи, записная книжка, письма, дневник. 1933.
Хлебников 1940 – Хлебников В. Неизданные произведения. Поэмы и стихи. Редакция и комментарии Н. Харджиева. Проза. Редакция и комментарии Т. Грица. М., 1940.
Хлебников 2000 – Хлебников В. Собрание сочинений. Под общей редакцией Р.В. Дуганова. Москва. Т. I: Литературная автобиография; Стихотворения 1904-1916. Составление, подготовка текста и примечания Е.Р. Арензона и Р.В. Дуганова. М., 2000.
Vroon R. Velimir Xlebnikov’s Shorter Poems: A Key to the Coinages. Ann Arbor, 1983 (= Michigan Slavic Materials. No. 22).
Георгий Левинтон (Санкт-Петербург) Заметки о парономазии. 1: парономазии и подтексты у Набокова
О тенденции Набокова к утаиванию парономазии ("самоубийству каламбура") [38] наряду, разумеется, с обратной тенденцией – к его экспликации, впервые написал Омри Ронен в известной статье "Два полюса парономазии" [Ронен 1989]. Его пример с "пулею рокового хлыща" – т. е. * фатального фата , очень убедителен, однако это все же остается исследовательской реконструкцией. Если бы существовал такой текст (чужой, не набоковский!), где это сочетание реально встречалось бы (и при этом такой текст, который мы с некоторым основанием могли бы подозревать в том, что он может быть подтекстом Набокова) – в этом случае сама потаенная парономазия, и даже самое ее утаивание выступало бы в роли цитаты, ссылки.
О том же явлении (или тенденции), что Ронен, говорит и А.А. Долинин: "<…> типичный для Набокова прием сокрытия особо значимого слова, которое легко восстанавливается из ближайшего контекста" [Долинин, 218].
Однако у Набокова есть и обратная тенденция – к экспликации скрытой парономазии, причем, если дальнейшие примеры убедительны, – чужой парономазии.
1
Один такой пример рассматривал тот же А.А. Долинин. В письме к Ходасевичу Набоков, говоря о "Петербурге" Белого, цитирует его каламбур: " Кубовый куб кареты" (вместе с парономазией "барон – борона") [Долинин, 339]. Как отмечает Долинин, этого каламбура у Белого нет (потому что карета Аблеухова другого цвета), хотя куб кареты и кубовой цвет, вне связи с ней, в "Петербурге" присутствуют.
В данном случае возможны сомнения: извлекает ли Набоков каламбур (хотя бы и противоречащий реалиям), потенциально заложенный в романе А. Белого (как описывает это А.А. Долинин: "Очевидно, что Набоков контаминировал, по созвучию, "кубовый воздух" из пятой главы романа и повторяющийся в первой главе образ "куба кареты"") [Долинин, 339] – или же (эту возможность также отмечает Долинин) переносит в "Петербург" соответствующие (реальные, а не потенциальные) каламбуры из романа "Маски" [Долинин, 344, прим. 8]. Только первое решение, разумеется, соответствует нашему определению.
2
В другой статье ("Плата за проезд. Беглые заметки о генезисе некоторых литературных оценок Набокова") А.А. Долинин прокомментировал "хорошо известную Набоковскую шпильку из "Других берегов" по адресу Бунина "парчовая проза"": "Характерно <…> что это определение нельзя считать вполне самостоятельным, ибо оно восходит к отзыву Юлия Айхенвальда <…> о "Жизни Арсеньева" в берлинской газете "Руль": "Поистине драгоценную словесную ткань разостлал перед нами Иван Бунин, но ткань эта тяжела. Она тяжела тяжестью спелых колосьев <…> роскошью литературной парчи " [Долинин, 268-269]. При этом он замечает, в более общем виде, что Набокову свойственно "присваивать чужое" – "[р]еализуя недореализованный метафорический и/или эвфонический потенциал "чужого слова", полемически выворачивая его наизнанку, достраивая недостроенный образ, подхватывая или развивая чужую идею", то есть описывает, по существу, тот же самый прием, которому посвящена настоящая заметка.
3