Не знали этого и наши летчики из других авиационных полков, действовавших здесь. Иначе почему бы это "лавочкины" и "яки" вдруг стали заходить на нас в атаку, пытались завязать воздушный бой? Ответ простой: принимали "аэрокобру" за вражеский истребитель "Хейнкель-113": уж очень были схожи их силуэты.
Случалось порой, что "аэрокобру" обстреливали и наши зенитчики, стоявшие на охране других аэродромов.
Не потому ли Клубов с тревогой в голосе спросил Андрея Труда после возвращения с задания:
- Ты, случаем, не "лобатого" свалил? ("лобатым" летчики называли наши истребители Ла-5 и Ла-7, которых в запале боя можно было принять за ФВ-190).
- Да ты что? Зрение у меня нормальное, кресты с пятидесяти метров различить еще могу!
- А то мимо меня, когда я из атаки выходил, два "ла-пятых" прошмыгнули, - объяснил Клубов.
- Ладно, ладно! Хватит травить, на ка-пэ быстрей пошли - там всех собирают, - и Александр Клубов, наш замкомэск, забросив планшет за плечо, широко зашагал в сторону командного пункта.
…Покрышкин говорил спокойно, кратко, каждое слово - "в строку", весомо:
- Будем вести борьбу с высотными разведчиками противника. Ходят через наш участок по нескольким направлениям, главным образом на восток и на юг, в сторону Воронежа и Ростова, специально оборудованные "юнкерсы-восемьдесят восьмые", способные забираться на высоту девять-десять тысяч метров. "Достать" их способны только мы.
…Ясное солнечное утро, видимость - "миллион на миллион". Ведущий группы майор Покрышкин коротко ставит задачу: надо поймать разведчика во что бы то ни стало!
- Вылетаем четверкой, - поясняет Александр Иванович. - Наберем высоту над своей территорией и уйдем на юго-запад поглубже во вражеский тыл. Район "охоты" Маяки, Голая Долина, Краматорская, Былбасовка. Строй - разомкнутый: мы с Голубевым будем на высоте девять тысяч метров; Жердев.и Сухов - на тысячу метров выше нас и на километр в стороне… Смотрите, чтобы "худые" к нам не подкрались!.. Напоминаю: строго соблюдать полное радиомолчание. В случае обнаружения разведчика пропустим его в наш тыл, и уже там с ним будем разделываться. Не забудьте проверить исправность кислородного оборудования: долго им не пользовались. Подгоните маски.
Стрелка высотомера показывает 32 тысячи футов - 10 тысяч метров. Чуть ниже и в стороне плывет по воздуху ведущая пара. Самолет ведет себя вяловато, а потому стараюсь плавно работать рулями, как бы "мелкими", осторожными движениями. Подтягиваюсь к Жердеву, а он из кабины подает рукой знаки: не надо, мол, держись на расстоянии. Так задумано: лучше вести наблюдение за своим ведущим и в то же время хорошо видишь пару нашего командира.
Солнце находится слева, светит очень ярко, играет лучами на обшивке, на округлостях и остекленных частях самолетов.
На запад территория просматривается отлично. Земля с такой высоты кажется прикрытой "газовой" дымкой или кисейным покрывалом. Выше горизонта - чистое-чистое небо. Нигде ни пятнышка.
Вдруг вдали замечаю какую-то белую ниточку, точнее, какие-то пунктирообразные обрывки тонкого белого следа. Неужели, инверсия?
Нет, не ошибся: уже и Жердев информирует Покрышкина:
- Впереди - самолет!..
Глазастый он, Виктор!
Тут же звучит голос ведущего группы:
- Вижу. Он - выше нас…
Кислородная маска с непривычки сковывает движения. Да и мысль тревожит: "Не сорвалась бы!.." Сорвется на такой высоте, считай, конец. А тут еще в отдельных местах покрылось инеем остекление кабины: за бортом ведь мороз!
Тем временем не опознанный еще самолет пересекает нам курс и углубляется в наш тыл.
- Не разворачиваться! - приказывает Покрышкин. Ведущая пара уже находится выше нас, и Жердев приподнимает нос своего истребителя - тоже "полез" еще выше.
- "Юнкерс"! - одно только слово произнес Покрышкин, дав нам понять, что надо готовиться к бою.
Значит, впереди - цель. Больше нигде ничего не видно, "мессеров" нет. Выходит, враг надеется лишь на высоту, полагает, что, как и прежде, пройдет в наш тыл безнаказанно - никто до него не дотянется…
Нет уж: на сей раз не выйдет!
Истребитель начинает покачиваться. Да и ничего удивительного: стрелка высотомера почти недвижима, хотя нос самолета приподнят. Мотор работает звонко. Но скорости не ощущаю; видимо, это и есть предел возможностей - потолок. И выше уже не забраться.
"Сотка" тем временем, выполнив разворот, идет уже параллельным "юнкерсу" курсом, но с небольшим принижением. Ведомый приотстал.
Мы с Жердевым упорно пытаемся "вскарабкаться" выше, но тут замечаю, что хоть мы с "юнкерсом" уже на одной высоте, зато расстояние до него увеличилось.
Жердев чуточку "отжимает" нос своего истребителя. Скорость постепенно увеличивается, зато высота полета немного уменьшилась. Как у той птички в присловье получается: "Нос вытащит - хвост увязнет!"
Дистанция как бы стабилизировалась, но на "юнкерсе", видимо, нас уже заметили. Притом не Покрышкина, который почти уже подобрался к разведчику сзади справа снизу, а только меня с Жердевым. От самолета какие-то дымки пошли - то ли форсаж летчик включил, то ли пороховые установки в действие ввел, чтобы скорость увеличить и оторваться.
Но вот дымки исчезли, "юнкерс" начал опускать нос и левым разворотом попытался уйти вниз.
Вслед за вражеским разведчиком с доворотом идет и "кобра" Покрышкина. Секунда, две, три… Дистанция сокращается. И тут от истребителя понеслись к "юнкерсу" яркие красно-белые огоньки. Они вонзались в зеленоватый корпус и, казалось, тотчас же угасали в сигарообразном чреве бомбардировщика.
Потом из него выпорхнуло черное облачко, за ним - белое, еще и еще заплясали над "юнкерсом" дымки, что-то взблеснуло внутри. Он качнулся с крыла на крыло, завалился вправо. Из распоротой плоскости потянулся длинный красный язык огня, волоча за собой клок серого дыма. Потом дым как бы оторвался от падающей машины и повис в небе. А яркий факел, все разгораясь и разгораясь, стремительно несся к земле.
"Кобра", планируя, некоторое время идет в стороне вслед за "юнкерсом". Но никаких сомнений быть уже не может: разведчик "готов"! Дело сделано.
- Порядок! - восклицает Жердев.
Наша пара догоняет на пикировании ведущего группы. Скорость быстро нарастает, в ушах стало поламывать. Прибираю обороты, отхожу в сторону. Бросаю взгляд на высотомер: стрелка, делая обратный отсчет, быстро бежит по кругу. Скорость почти 900 километров в час!
Ощущение такое, будто кабину раздувает. Становится жарко.
Поглядываю и на "юнкерс". Он начинает разваливаться. На землю падают только горящие обломки. А в небе долго еще будут висеть раскачиваемые ветром дымные космы.
…Четверка в сборе.
- Красиво получилось! - не удержавшись, делюсь впечатлением с Жердевым.
- Не болтай! - охлаждает мой восторженный пыл Покрышкин.
"Радиомолчание ведь!" - укоряю себя.
Стало совсем жарко. Перекрываю подогрев и ощущаю бодрящую свежесть забортного воздуха, вентилирующего кабину.
- Как с горючим? - запрашивает ведущий. Жердев отвечает:
- Нормально!
Опять голос Покрышкина:
- Сухов, ты что - на параде?
Сразу же отреагировав на резонное замечание, отхожу в сторону метров на двести, занимаю установленную дистанцию боевого порядка пары: линия фронта совсем рядом.
Идем домой. На земле от начальника штаба узнали, что и наши товарищи из соседнего, Сотого гвардейского полка сегодня отличились: тоже "подловили" разведчика.
На душе радостно: подарок к завтрашнему празднику - Дню Воздушного Флота - есть!
Идем на КП. Верный пес Кобрик бежит рядом, то и дело подпрыгивает, лизнуть норовит.
- Ах ты, чудачок! - мягко поглаживаю четвероногого друга. 18 августа - наш праздник. Утром собрались на митинг. Командование поздравило нас, пожелало новых боевых успехов. Зачитав телеграмму, замполит Михаил Акимович Погребной произнес короткую речь.
- Сегодня вслед за нашим Юго-Западным фронтом перешел в наступление и Южный фронт. Началось освобождение Донбасса и южной Украины, - громче обычного, дабы подчеркнуть смысл происходящего события и его важность, комиссар произносит последние слова.
В ответ - аплодисменты. Наступление! Значит, ринутся вперед наши наземные войска, придет в движение приготовившаяся к броску пехота, рванут на врага танки, сокрушать начнет оборону противника артиллерия, понесется и сбросит на головы фашистов смертоносный груз бомбардировочная и штурмовая авиация.
Как хорошо, как складно умеют говорить и Иван Руденко, и Виктор Жердев, и Иван Олефиренко, и Саша Ивашко. Скромные, незаметные вроде бы, они сейчас словно преобразились. Глаза горят, румянец на щеках зарделся, взволнованно бьются сердца. Скорее хочется в бой!
…Вечером подвели итог. Лихо сражались наши ребята! Никитин "снял" разведчика. Как ни лавировал "Юнкерс-88", а не ушел от Сергея! Николай Чистов отправил на землю "лаптежника". Не остался в долгу и Саша Ивашко - с "мессером" расправился.
Героем дня стал летчик Сотого гвардейского полка нашей же дивизии Василий Шаренко: в первом вылете он сбил "Дорнье-215", а во втором - "мессера". Пополнили свой боевой счет и Михаил Петров, и Дмитрий Глинка, и другие летчики. "Взнос" оказался весомым.
В последующие дни делаем по три-четыре, а то и по пять боевых вылетов. Наши войска продолжают вести наступление широким фронтом.
Двинулся, покатился девятый вал…