Екнуло у меня сердце: неужто и впрямь в Новочеркасске удастся побывать? Три года не был дома. Как там мои?..
- Пал Палыч, так, может, и на Хотунок сядем?
- А ты что, новочеркасский?..
- Так точно, оттуда!
Глаза у штурмана засияли. Не зазноба ли ему вспомнилась? Ведь Новочеркасск - город студентов, город "молодой". Сколько красивых девчат здесь - донских и кубанских казачек! Не удивительно и влюбиться летчику в черноглазую дивчину, и ей - в симпатичного парня…
Нет! У него был свой счет: летчики Кузьма Селиверстов, Алексей Белослутцев, Иван Войтенко, Игорь Гуденко, Александр Гросул, Григорий Золотарев, комиссар эскадрильи Федор Захаров, комэск Константин Ивачев, а еще Яков Князев, Степан Комлев, Даниил Никитин, Григорий Никулин… Сердце стучало набатом, память вела перекличку. Они требовали отмщения, друзья боевые, товарищи, сгоревшие в небе фронтовом. И он спешил…
- В общем, седьмого зачеты. Приказ подписан, и прошу его не обсуждать, - закончил "дискуссию" штурман полка и направился к выходу.
А в ночь с четвертого на пятое уже на востоке небо посветлело, загудело за окнами, зазвенело:
- Подъем, тревога!..
Неумытые, непричесанные, заспанные, на ходу застегивая ремни с висящими на них пистолетами, да прихватив планшеты, летчики побежали к машине: полуторка ждет, мотор урчит.
Несколько человек уже расположились в кузове - Клубов, Жердев, Трофимов… Николай Трофимов что-то бубнит еще полусонному Николаю Карпову. С противоположной стороны друг за дружкой буквально влетают в машину Саша Ивашко и Николай Чистов. Следом за ними Павел Клейменов. Горячий, беспокойный Рыжик - Сергей Никитин - торопит шофера:
- Жми быстрей!
Впереди за поворотом пылит еще один газик, взявший "на борт" летчиков второй эскадрильи. Из дальней хаты выскочил кто-то из наших ребят, мчится к дороге, наперерез нам. Гимнастерка - в руках, зато белый подшлемник уже на голове. Машет планшетом:
- Стой! Братцы! Меня забыли!..
Хохот в кузове.
Да это ведь лейтенант Виктор Примаченко.
- А парфюмерию свою прихватил? - шутит Жердев.
- Никуда не денется - вечером побреется!..
Опять смех: Примаченко суеверен, и перед вылетом к бритвенному прибору даже не прикоснется.
Несколько минут промчались как-то незаметно - и вот уже аэродром. Машина останавливается у землянки командного пункта. Руководство уже здесь. Начальник штаба майор Яков Михайлович Датский спрашивает:
- Кто не получил дополнительных листов карт района севернее Ворошиловграда?
Слава Березкин замечает:
- А у нас и южнее его нет!
Начальник штаба, всегда серьезный, сейчас с улыбкой парирует:
- И ты воевать настроился?
- А что, мне разве все время на У-2 летать? Хватит почту да соль и кукурузу для БАО возить!..
- Ладно-ладно, получай, Березкин, и ты - бумаги не жалко!
Вячеслав засиял, побежал за клеем, чтобы скорее нарастить свою уже изрядно потертую полетную карту новеньким, пахнущим свежей краской листом.
До завтрака успели и карты поклеить, и мнениями, точнее говоря, предположениями обменяться. Нет, не зря штурман на север сориентировал: на полученных листах отчетливо видны шрифтом покрупнее напечатанные названия: Харьков, Ворошиловград, Лисичанск, Купянск, Изюм, Белгород…
…Молодые летчики весь день провели на стоянках эскадрилий. До обеда никто не летал. Мысленно прокладывали, а потом "изучали" маршрут перелета, томились ожиданием: полетим или не полетим?
Только сутки спустя узнали: наши войска ведут упорные бои под Курском, Орлом и Белгородом…
В готовности просидели не день и не два, а всю неделю. "Старики", а с ними кое-кто из молодых - Клубов, Трофимов, Жердев, Голубев - изредка летали в район Мысхако и станиц Киевской, Абинской, Крымской, прикрывали войска, а порой и вели воздушные бои: в июле здесь, на Кубани, наступило относительное затишье.
Сидели на земле, ждали хороших новостей и все время надеялись, что вот-вот перебросят туда, где идут яростные воздушные схватки, - в район Белгорода и Курска.
Каждый раз спрашивали то командира, то комиссара:
- А завтра полетим?..
- Не знаю!
Техники и механики, интуитивно предчувствуя перебазирование, укладывали свои чемоданы, пересчитывали инструмент, собирали запасные части - все болты, гаечки и шплинтики, у каждого ведь свой НЗ.
О зачетах Пал Палычу не напоминали. И он помалкивал почему-то. Забыл? Скорее всего, ни ему, ни кому-либо другому из начальства сейчас не до зачетов: есть другие дела - поважнее!..
Так в тревожном ожидании прошла неделя. Но ничего не произошло. Эскадрильям возвращен прежний ритм. Выполняются те же, что и раньше, боевые задания, вылеты небольших групп на боевые задания.
Майор Покрышкин все так же часто водит группы, по-прежнему продолжает настойчиво работать с молодежью, он уже прикидывает, кого в какую эскадрилью следует направить. Учитывает уровень летной подготовки и боевой опыт каждого молодого пилота. По нескольку раз побывали в боях на новом самолете Александр Клубов, Виктор Жердев, Николай Трофимов, Георгий Голубев. Но есть и такие, с которыми, прежде чем брать их на задание, надо еще поработать, на спарке проверить технику пилотирования - не летали ведь дней десять, могли и навыки утратить.
Правда, проверять придется не на "кобре". Есть свой УТИ-4, который построже заморских. Если летчик хорошо слетает на этом самолете, считай, что все будет нормально на боевом.
Майор Покрышкин, возглавив воздушно-стрелковую службу, стал фактически заместителем командира полка. Его, первую, эскадрилью доверили капитану Григорию Речкалову. Командирского опыта у него еще нет, хотя он как воздушный боец здесь, на Кубани, хорошо проявил себя и показал высокие качества истребителя. Не удивительно, что Александр Иванович опекает его, помогает. Тем более, что из первой эскадрильи некоторые опытные летчики переведены в другие с повышением, и она оказалась несколько ослабленной.
Все это учитывает Покрышкин, и в "свою", первую, назначает Александра Клубова, Вениамина Цветкова, Виктора Жердева, Александра Ивашко - тех из новичков, которые посильнее.
Два боевых друга, два Николая - Трофимов и Карпов - назначены в третью. Раскололась "святая троица" (все, как близнецы, удивительно похожи друг на друга - и ростом, и комплекцией, и манерой держаться), Николай Чистов оказался в первой!.. А потом и Карпова Клубов "выпросил" себе в ведомые - слетались, мол, еще в 84-А полку. Сумел убедить Клубов начальство, что пару разрывать никак нельзя, даже если летчики в другой полк переходят. Но друзья при любой возможности собирались вместе. Официантки их часто путали, пока одна не растолковала своим подружкам:
- Вон тот, у которого волосы темнее, Карпов.
- Ну, а из этих двоих, русоволосых да голубоглазых, - который Чистов, а который Трофимов?
- Застенчивый - Чистов, а хмурый, сосредоточенный, прихрамывает чуток - это Трофимов.
Сдружились ребята давно. Совсем еще недавно "близнецов" было четверо - неразлей вода, говорили в полку. Да стряслась беда: погиб Виктор Макутин. Спасая ведущего группы старшего лейтенанта Ивана Федорова, пошел на таран и свалил фашиста.
Пройдет меньше года, и останется в живых из "троицы" только один Николай - Трофимов. 31 мая 1944 года не возвратятся из трудного боя над городом Яссы ни Карпов, ни Чистов…
Пополнилась первая эскадрилья и менее опытными летчиками. Пришли сюда сержанты Георгий Голубев, Вячеслав Березкин; Павел Клейменов, младший сержант Сергей Никитин и я, "солдат Сухов", еще не переодетый - в тех же коричневых вельветовых шароварах и цвета хаки брезентовых сапогах. Что же касается воинского звания, то еще не знал, что командующий армией уже подписал документ, согласно которому надлежит носить погоны с одним просветом и одной звездочкой. Но приказ еще был где-то в пути…
В середине июля майор Покрышкин проверил меня на УТИ-4. Выполнили один полет в зону, находились в воздухе 45 минут. На этом учебно-тренировочном истребителе довелось летать немало. Машина нравилась, она легка в управлении, хотя и считается "строгой". В свое время я освоил пилотаж как из второй, так и из первой инструкторской кабины.
Вот и сейчас сижу впереди. А во второй - командир и наставник. Ему еще и лебедку крутить - шасси убирать.
Целый академический час находиться в воздухе под неусыпным оком проверяющего - не фунт изюма съесть! Чувствую - каждое его движение - под контролем. Не забываю об осмотрительности: зона ведь в прифронтовой полосе, сюда и "мессеры" заявляются "в гости", охотятся за легкой добычей.
На одном дыхании выполняю оба комплекса фигур высшего пилотажа на высоте три - три с половиной тысячи метров. Слышу по СПУ - самолетному переговорному устройству:
- Теперь давай два комплекса на полутора тысячах!..
Задание усложнилось. Для меня это - малая высота. Бои на ней уже вел будучи в прежнем полку. Но фигуры крутить?..
Успокаивает мысль: "В случае чего - майор подстраховывать будет!"
Носился над крышами разбуженной станицы, пикировал, виражил, делал горки, боевые развороты, крутил бочки, петли, иммельманы. Мотор неистово, как разъяренный зверь, ревел, пугая все живое. Носились по дворам куры, метались из угла в угол поросята, детвора удивленно смотрела в небо, а рассерженные казачки грозились нарушителю спокойствия кто кулаком, а кто кочергой.
- Давай домой! - передал по СПУ Покрышкин
Зашел на посадку по всем правилам, то параметры на снижении, "притер" самолет у самого "Т", зарулил.
Мотор как-то смачно шлёпнул, стрельнул выхлопными газами и затих. Соответственно и винт качнулся, замер. И стало непривычно тихо.