Если спросить, что движет теми, кто насаждает этот метод, ответ очевиден - это люди битвы, которые приходят сказать народам: "Наша деятельность заключается в истине, поскольку совпадает с историческим становлением; принимайте ее". Именно это отчетливо выражает один из них, когда восклицает: "Сознательно выбирать пути, непреложно определяющие развитие общества, - вот в чем реализм нашей политики". Отметим слово "непреложно", означающее, что историческое развитие происходит независимо от человеческой воли; позиция совершенно непостижимая, которую другие выражают, заявляя, что оно есть деяние Бога.
Другие формы отречения от разума, содержащиеся в доктрине диалектического материализма
Диалектический материализм отрекается от разума и тогда, когда стремится представить изменение не как последовательность неподвижных состояний, даже бесконечно близких, а как "непрерывную изменчивость", не ведающую никакого постоянства; или когда использует такие свои вывески, как чистый "динамизм", не затронутый никакой "статикой". Здесь мы опять сталкиваемся (хотя многие, должно быть, станут это отрицать) с тезисом Бергсона, который проповедует движение само по себе, противополагаемое последовательности состояний покоя, действительно совершенно отличной от него, как бы ни были близки эти состояния друг к другу. Однако такая позиция выражает недвусмысленное отречение от разума, поскольку разуму свойственно останавливать вещи, которые он рассматривает, по крайней мере пока он их рассматривает, в то время как чистое становление, по сути своей исключающее всякую самотождественность, может быть предметом мистического единения, но не рациональной деятельности. Впрочем, наши "диалектики", постольку, поскольку они что-то высказывают, говорят все же о вещах неподвижных; они говорят о патриархальной, феодальной, капиталистической, коммунистической системах как о вещах самотождественных, по крайней мере пока о них говорят. Но здесь не важно, насколько верны они своей доктрине; важно, что сама доктрина, проповедующая в качестве способа познания абсолютно аффективный образ действий, является совершенным предательством со стороны тех, кого принято называть людьми духовными.
Диалектический материализм, полагая себя в становлении как отрицании всякой реальности, тождественной себе самой в течение сколь угодно краткого времени, полагает себя, по существу, в противоречии, а значит, по сути, что бы он ни утверждал, - в области иррационального. Этот тезис со всей ясностью сформулирован в следующем заявлении Плеханова (своего рода хартии учения): если данные нам комбинации остаются теми же самыми комбинациями, мы должны их воспринимать согласно формуле "да есть да" и "нет есть нет" (А есть А и В есть В); но если они изменяются и перестают существовать как таковые, мы должны обратиться к логике противоречия; надо, чтобы мы сказали "да и нет", они существуют и не существуют (Plekhanov. Questions fondamentales du Marxisme, p. 100*. Усердно цитируется философом Абелем Ре в статье "Диалектический материализм" (A. Rey. Le Matérialisme dialectique, "Encyclopédie française", t. I).
Вся двусмысленность заключена в словах "они изменяются". Идет ли речь о непрерывном изменении, чуждом всякого постоянства? Тогда, в самом деле, принцип тождества больше не действует, напрашивается "логика противоречия" (которой еще нужно дать определение). Или же речь идет о прерывном изменении, когда некое состояние, рассматриваемое как самотождественное, в течение некоторого времени переходит в другое, рассматриваемое таким же образом и бесконечно близкое к нему? В таком случае мышление настаивает на своей связи с принципом тождества: мы не должны говорить "вещи существуют и не существуют", но только, что "вещи существуют, а потом существуют другие", которые, впрочем, никоим образом не отрицают первых. Однако это прерывное превращение есть единственное, на что обращены разум и даже язык, коль скоро сущность разума состоит в том, чтобы вводить - произвольно, но в этом произволе сама его природа - постоянство в изменение, включать, согласно одному известному высказыванию, тождество в реальность. Когда другой "динамист", принадлежащий к той же партии, произносит не без презрения: "Принцип тождества имеет значение лишь как условность, необходимая… для поддержания постоянства свойств - всегда находящихся в процессе изменения - рассматриваемых эмпирических объектов", - он в своем высокомерии попросту объявляет о гениальном средстве, с помощью которого дух смог создать науку, невзирая на подвижность вещей. Когда автор статьи в "Encyclopédie française" добавляет: "Да и да - формула статики, да и нет - формула динамики; однако статика только видимость", - мы можем ответить ему, что эта "видимость" есть объект науки, тогда как "реальность" есть объект мистического восприятия, и проповедование такого восприятия - отнюдь не то, чего ждали от философов.
Куда ведет увлеченность динамизмом
Увлеченность динамизмом приводит одержимых им к следующему невероятному тезису: действительным мышлением является только такое, которое выражает изменение. В статье "Динамический характер мышления", где смешиваются мышление и его объект - мышление всегда статично, т. е. остается в своих пределах даже при динамичности его объекта, - цитируемый выше философ проводит различие между суждением именным, в котором связкой служит слово есть ("Человек есть смертный"), и суждением глагольным, где связка заменяется "настоящим глаголом" (как будто глагол "есть" не настоящий глагол) и где "выражается действие, несводимое к качественному определению. Нечто динамичное и переходное, а не статичное и включаемое". "Суждения "Красный шар толкнул белый шар" и "x ударил y" не приписывают, - говорит он, - какое-либо качество предметам, не располагают их в каком-либо классе. Эти суждения констатируют некоторое изменение"; и только суждения такого рода, по его мнению, составляют значимое мышление, тогда как другие принадлежат мышлению "грубо упрощенному и сведенному к минимуму в смысле проникновения в реальность". Пусть читатель скажет, составляют ли значимое мышление суждения типа "Ртуть есть металл" или "Свет есть явление электромагнетизма", притом что они приписывают качество предметам, располагают предметы в классах и выражают некоторое состояние, а не действие. Но, самое главное, он осудит тех людей, задача которых состоит в преподавании серьезного мышления и которые, превратившись в настоящих вертящихся дервишей*, проповедуют, что такими приобретениями разума надо пренебречь.