"ВОДЯНАЯ ВОДА"
Небольшая районная газета сообщила, к удивлению своих читателей, что один из районов области добился по дорожному строительству "более лучших успехов, чем его соседи". И ни автор статьи, ни редактор газеты не обратили внимания на явную речевую ошибку. Была нарушена одна из норм образования степеней сравнения прилагательных. В школе мы узнаем, что степени сравнения - это особые формы прилагательного: добрый - добрее - самый добрый (добрейший), теплый - теплее - самый теплый (теплейший). В школе мы узнаем и о том, что сравнительная степень (добрее, смелее, теплее) употребляется для указания на то, что признак, ею обозначенный, принадлежит одному предмету в большей мере, чем другому: ребенок добрее взрослого, лето теплее весны, небо синее воды, а превосходная степень (самый добрый, самый смелый, самый теплый) - для указания на то, что признак, ею обозначенный, принадлежит одному предмету в большей мере, чем всем другим предметам этого же круга: Волга - самая длинная река Европы; Секвойя - самое долголетнее дерево на земле; Единица - самое меньшее целое положительное число.
К сожалению, мы не всегда применяем на практике наши грамматические познания. Мы часто забываем о том, что степени сравнения можно употреблять лишь в таких высказываниях, из которых совершенно ясно, какие же именно предметы сравниваются по "количеству" содержащегося в них признака, обозначенного той или иной степенью сравнения. Забыв об этом, мы иногда говорим или пишем что-нибудь вроде: "В Чехословакии более развитая промышленность"; "Гоголь создал более реалистические образы" и т. п. В таких фразах не хватает слов, позволяющих ответить на вопросы: в Чехословакии более развитая промышленность по сравнению с промышленностью какой страны? Гоголь создал более реалистические образы по сравнению с чьими образами? Наши фразы требуют, следовательно, исправления, соответствующего грамматическому значению сравнительной степени, например: В Чехословакии более развитая промышленность, чем промышленность Монголии; Гоголь создал более реалистические образы, чем образы Фонвизина.
Однажды в газетной заметке мелькнула такая фраза: Секвойя - величайшее хвойное дерево на земле. На первый взгляд, никакой неправильности или неточности автор этой фразы не допустил, ведь он указал, какие предметы сравниваются по величине: секвойя и все остальные хвойные деревья. Действительно, грамматически фраза построена правильно, но она неточна логически: ведь секвойя - величайшее дерево не только среди хвойных, а вообще среди всех деревьев современного мира.
Припомним, что как сравнительная, так и превосходная степени выступают в современном русском литературном языке в двух формах каждая: теплее и более теплый, красивее и более красивый, зеленее и более зеленый; самый высокий и высочайший, самый добрый и добрейший, самый умный и умнейший. Формы более теплый, более красивый, более зеленый, самый умный, самый добрый, самый приятный образуются легче и употребляется чаде, чем их более древние "двоиники" - красивее, теплее, добрейший, умнейший и т. п.
Как раз эти-то "двойники" не прочь сыграть с нами злую шутку. Так, формы мельчайший, ближайший, крупнейший, важнейший, умнейший и другие могут, оказывается, обозначать вовсе не 'самый мелкий', 'самый близкий’, 'самый крупный', 'самый важный', 'самый умный', а просто ‘очень мелкий’ (Мельчайшие пылинки носились в лучах солнца), 'очень близкий' (В ближайшем будущем мы поедем в Москву), ‘очень крупный' (Наши шахматисты одержали новую крупнейшую победу), 'очень важный' (Хорошие знания - важнейшее условие успеха в труде), 'очень умный' (Петр Петрович - умнейший человек). Значит, употребляя в речи формы типа величайший, крупнейший, высочайший, приходится думать, достаточно ли отчетливо они понимаются, не могут ли породить двусмысленности. Например, неудачна фраза "Повесть о настоящем челочке" - крупнейшее произведение советской послевоенной литературы: значение слова крупнейший осознается в ней противоречиво, неясно - и 'очень крупное' и 'самое крупное'.
Под влиянием местных говоров "старую" форму превосходной степени (виднейший, величайший и др.) иногда неправильно образуют и произносят "длиннеющий", "виднеющий", "умнеющий". В таких случаях надо бы вспоминать, что в литературном языке у форм превосходной степени есть суффиксы -ейш-, -айш-, но нет суффикса "-еющ-".
И еще одно маленькое замечание. До наших дней сохранились в немногих словах особые формы сравнительной степени с суффиксом -ш-: высокий - высший, низкий - низший, хороший - лучший, плохой - худший. Значит, сочетания слов "более высший", "более худший" и подобные неправильны и бессмысленны, так же как бессмысленно сочетание "водяная вода", и говорить "более лучшие успехи" - нельзя.
"УПРЯМСТВО" ИМЕН ЧИСЛИТЕЛЬНЫХ
По школьным учебникам русского языка мы хорошо знаем, что числительным (и простым, и сложным, и составным) полагается склоняться, т. е. изменяться по падежам. Но учебники не предупреждают нас о том, что эти имена начинают проявлять "упрямство" и в живой речи, особенно в речи невнимательных к языку людей, не желают изменять своей формы. Даже от опытных дикторов радио приходится иногда с удивлением услышать что-нибудь вроде "Библиотека пополнилась пятьсот пятьдесят девятью тысячами книг". А в одном из журналов была напечатана статья, автор которой считает, что составные числительные можно теперь и не склонять.
Почему же эти распространенные и нужные слова начинают вдруг проявлять неповиновение законам грамматики? Представим себе, что мы читаем такую фразу: 345 рублей было достаточно для оплаты расходов на перевозку груза. Начиная чтение этой фразы вслух или "проговаривание" ее про себя, мы очень легко впадаем в ошибку: за числом 345 угадываем форму именительного падежа, а не родительного - просто потому, что привыкли каждое слово представлять себе в "начальной" его форме. Мы, разумеется, быстро замечаем, что падеж-то не именительный, но расходовать энергию на то, чтобы сообразить, как же нужно изменить целых три части числительного (триста сорок пять!), нам не хочется, и мы, идя "по линии наименьшего сопротивления", изменяем одну лишь последнюю часть - пять. Получается: "триста сорок пять рублей было достаточно..." или несколько лучше: "триста сорока пяти рублей было достаточно..."
Кроме того, на "поведение" составных числительных влияет и вторая причина: некоторые числительные "трудно" изменяются по падежам, т. е. мы с известными затруднениями вырабатываем навыки изменения формы таких числительных. Учителя хорошо знают, например, что слова три, четыре, сорок, девяносто, двести, триста, четыреста очень часто не "поддаются" ученикам, особенно тем, у кого не хватает настойчивости и упорства; такие ученики что называется "с грехом пополам" одолевают премудрость образования падежных форм какого-нибудь "неподатливого" слова.
Вот и получается в итоге, что кое-кто из ораторов, лекторов, дикторов, даже учителей вместо трехсот восьмидесяти пяти говорит "триста восемьдесят пяти", вместо пятью тысячами четырьмястами девяноста тремя - "пять тысяч четыреста девяносто тремя" (а то еще и последняя часть числительного окажется искаженной!), вместо о девятистах шестидесяти девяти - "о девятьсот шестьдесят девяти".
Литература пока не признает (и почему бы она должна признать в будущем!) "упрямства" числительных, а вернее, нерадивости некоторых говорящих и пишущих. Поэтому крайне желательно, чтобы в устных выступлениях и "частных" разговорах не искажались нормы склонения составных числительных. И конечно, никакими правилами не предусмотрены такие соединения слов, как "без пять минут десять" или "без двадцать минут в одиннадцать". И то и другое неправильно.
Среди числительных есть такие, правила изменения которых нередко нарушаются. Это слова оба, два и полтора. Правда, слово оба и не нужно бы относить к числительным: оно не отвечает на вопрос "сколько/". Нов нем есть, конечно, количественный оттенок, и по сложившейся традиции ему отведено место рядом со словами один, два, три, четыре.
Так вот, слово оба изменяется по родам, вернее, имеет одну форму для мужского и среднего рода и другую форму - для женского рода. Поэтому по современным грамматическим нормам следует говорить: оба ученика, оба яблока, но обе ученицы. Различие форм мужского, среднего и женского рода проходит и через косвенные падежи: обоих учеников, но обеих учениц, обоим ученикам, но обеим ученицам; обоими учениками, но обеими ученицами; об обоих учениках, но об обеих ученицах. Значит, надо сказать: Я встретил обоих товарищей, но: Я повидала обеих подруг.