IX
Ночь за ночью тени появлялись в Час Быка; и каждую ночь Шинзабуро слышал плач О-Тсую. Однако он считал себя спасённым едва ли предполагая, что его судьба была уже определена характером его подчинённых.
Томозо пообещал Юсаю никогда больше не разговаривать с кем-либо другим даже со своей супругой О-Майн о странных событиях, происходящих в хозяйском доме. Но в скором времени и его начали мучить привидения, которым которые не могли найти покой. Ночь за ночью О-Йоун входила в жилище Томозо, поднимала его ото сна и просила его убрать о-фуда, помещенное на одно очень маленькое окошко в задней части дома хозяина. И Томозо из страха, как часто бывает, пообещал ей забрать это о-фуда до следующего заката; но никогда к концу дня он не решался убрать его полагая, что Шинзабуро из-за этого грозит зло. Наконец в ночь, когда разыгралась буря, О-
Йоун разбудила слугу от сна криком упрёка, наклонилась над его подушкой и пригрозила ему:
– Берегись! Ты относишься к нам несерьёзно! Если завтра к ночи ты не уберешь этот текст, ты узнаешь, как я могу ненавидеть!
И она сделала такое страшное лицо при этих словах, что Томозо чуть не умер от ужаса.
О-Майн, жена Томозо, никогда до этого часа не знала об этих визитах: даже её мужу они казались дурным сном. Но в эту особенную ночь случилось так, что, неожиданно проснувшись, она услышала голос женщины, разговаривающей с Томозо. Почти в тот же миг разговор прекратился; и когда О-Майн оглянулась вокруг, она увидела при свете ночника только своего мужа он весь дрожал и побледнел от страха. Незнакомка ушла; двери были плотно закрыты: проникновение чужака в дом казалось невозможным. Тем не менее, это пробудило ревность жены; и она начала бранить и задавать Томозо вопросы таким образом, что он посчитал себя обязанным всё рассказать и разъяснить ужасную дилемму, перед которой он был поставлен.
Затем упрёки О-Майн сменились удивлением и тревогой; но она была умной женщиной и она сразу же соорудила план по спасению своего мужа при помощи жертвы своего хозяина. И она дала Томозо хитрый совет она подсказала ему заключить договор с умершими.
Они явились снова на следующую ночь в Час Быка; и О-Майн спряталась, услышав звук их шагов каран-корон, каран-корон! Но Томозо вышел, чтобы встретить их в темноте и даже нашёл смелость сказать им, что его жена научила его сказать:
"Правда, мои славные госпожи, я и впрямь заслуживаю вашего упрёка; – но я не желаю злить вас. Причина, по которой о-фуда не была убрана, – это то, что моя жена и я можем хоть как-то сносно жить только при помощи почтеннейшего нашего господина Хагивара Сама и потому мы не можем предавать его какой-либо опасности, не навлекая тем самым на себя беду. Но если мы смогли бы получить хоть какую-то небольшую сумму, хотя бы сто рио золотом, мы смогли бы сделать вам что-нибудь приятное, так как тогда нам уже не нужна будет чья-либо помощь. Следовательно, если вы дадите нам сотню рио, я могу забрать эту о-фуда, не страшась потерять наше единственное средство к существованию".
Когда он произнёс эти слова, О-Йоун и ОТсую молча посмотрели друг на друга с минуту. Затем О-Йоун сказала:
– Госпожа, я говорила вам, что неправильно было беспокоить этого человека так как мы не имеем веской причины желать ему зла. Но определенно бесполезно беспокоиться за Хагивара Сама, так как его сердце изменилось в отношении вас. А сейчас ещё раз, моя дорогая молодая госпожа, позвольте мне попросить вас не думать больше о нём!
Но О-Тсую, плача, ответила:
– Дорогая Йоун, что бы ни случилось, я не могу не думать о нём! Ты же знаешь, что способна заполучить сто рио, чтобы убрать эту о-фуда… Только ещё раз, я прошу тебя, дорогая Йоун! только ещё раз позволь мне встретиться лично с Хагивара Сама я умоляю тебя!
И закрывая своё лицо рукавом, она продолжила просить.
– О, зачем вы просите меня делать эти вещи? – отвечала ей преданная О-Йоун. – Вы прекрасно знаете, что у меня нет денег. Но поскольку вы настаиваете на этой своей причуде, несмотря на всё то, что я могу сказать, я полагаю, что я должна попытаться найти деньги каким-либо образом и принести их сюда завтра ночью. – Затем, поворачиваясь к неверующему Томозо, она сказала: – Томозо, я должна сказать вам, что Хагивара Сама сейчас носит на своём теле мамори, названное именем Каи-От-Ниорай и что пока он носит его, мы не сможем подойти к нему. Поэтому вы должны снять с него это мамори, тем или иным образом, а также убрать о-фуда".
Томозо ответил едва слышным голосом:
– Я тоже могу сделать это, если вы пообещаете мне сотню рио.
– Ну, госпожа, – сказала О-Йоун, – вы подождёте до завтрашнего вечера, не так ли?
– О дорогая Йоун! – зарыдала та, – мы и сегодня ночью снова должны вернуться, так и не увидев Хагивара Сама? Ах, как это жестоко!
И тень плачущей госпожи была уведена тенью служанки.
X
Наступил другой день, за ним пришла ночь и с ней пришли умершие. Но на сей раз вне дома Хагивара не было слышно каких-либо стенаний, так как вероломный слуга нашёл своё вознаграждение в Час Быка и убрал о-фуда. Кроме того, он смог украсть, пока его господин был в ванной, золотой мамори из оклада и заменить его на медное изображение; и закопать Каи-Он-Ниорай в пустынном поле. Так, ничто не мешало пришельцам с того света проникнуть внутрь дома. Закрыв лица рукавами, они встали и пробрались, как струя пара, в маленькое оконце, над которым ещё недавно висел священный текст. Но что случилось после этого в доме Томозо никогда не узнал.
Солнце было уже высоко, когда он попытался снова подойти к дому своего хозяина и постучаться в раздвижные дверцы. Впервые за много лет он не получил никакого ответа; и тишина насторожила его. Он постучался ещё раз и не получил никакого ответа. Затем, при помощи О-Майн, ему удалось пробраться внутрь и пройти одному в спальню, где он снова постучал в дверь и снова не получил никакого ответа. Он отодвинул грохочущие ставни, чтобы впустить свет; но в доме попрежнему стояла тишина. Наконец он осмелился поднять уголок сетки от насекомых. Но не успел он взглянуть вниз, как с криком ужаса выбежал из дома.
Шинзабуро был мёртв мёртв самым ужасным образом; и его лицо отражало самую кошмарную агонию предсмертного страха; а рядом с ним в кровати лежал скелет женщины! И руки её крепко сжимали его шею.
XI
Предсказатель Хакуодо Юсай пошёл посмотреть на труп по просьбе неверного Томозо. Старик был испуган и удивлен при виде этой сцены, но внимательно осмотрел комнату. Вскоре он увидел, что о-фуда был взят с маленького окна в глубине дома; и пока он искал тело Шинзабуро, то обнаружил, что и золотой мамори был вынут из оклада и вместо него поставлено медное изображение Фудо. Он заподозрил Томозо в краже; но всё происшествие было столь необычным, что он решил, что сперва было бы неплохо посоветоваться со священником Риосеки, а уж потом предпринимать что-либо. Поэтому после тщательного осмотра жилища, он направился к храму ШинБанзуи-Ин так быстро, как только ему позволял его почтенный возраст.
Риосеки же, едва увидел старика и не дожидаясь его слов о цели визита, сразу пригласил его в свои частные апартаменты.
– Вы знаете, что здесь вам всегда рады, – сказал Риосеки. – Пожалуйста, присаживайтесь поудобнее. Я с прискорбием узнал, что Хагивара Сама мёртв.
Юсай с удивлением воскликнул:
– Да, он мёртв; но как вы узнали об этом?
Священник ответил: -
– Хагивара Сама страдал от последствий своей плохой кармы; и его слуга оказался очень плохим человеком. То, что случилось с Хагивара Сама, было неизбежно; его судьба была решена задолго до его последнего рождения. Для вас же будет лучше не беспокоить себя мыслями об этом происшествии.
Юсай сказал:
– Я слышал, что священник, живущей праведной жизнью, может обрести способность видеть будущее на сотни лет вперед; но, признаться честно, получил доказательство такой способности впервые в моей жизни. Однако, существует ещё один вопрос, о котором я очень беспокоюсь.
– Вы говорите, – перебил его Риосеки, – о краже священного мамори, Каи-Он-Ниорай. Но вы не должны беспокоиться об этом. Образ был закопан на пустоши; но его найдут там и вернут мне в течение восьмого месяца наступающего года. Поэтому прошу не тревожиться более об этом.
Всё более удивлённый, старый нинсоми попытался высказаться:
– Я изучал Инь-Ян и науку предсказаний; и я зарабатываю на жизнь, предсказывая людям судьбу; но сам я не могу понять, откуда вы знаете эти вещи.
Риосеки ответил серьёзно:
"Не спрашивайте, как я узнал о них. Сейчас я хочу поговорить с вами о похоронах Хагивара. Дом Хагивара несомненно имеет своё семейное кладбище; но похоронить его там будет неуместно. Он должен быть похоронен рядом с О-Тсую, госпожой Ииджима; так как его кармические отношения к ней были очень глубокими. И правильно было бы вам воздвигнуть для него памятник за ваш счёт, так как вы были в долгу перед ним за многие милости с его стороны.
Таким образом и случилось, что Шинзабуро был похоронен рядом с О-Тсую на кладбище Шин-Банзуи-Ин в Янака-но-Сасаки.
Так заканчивается история привидений в "Романе о Пионовом Фонаре". -