Амстердам. Де Валлен. Один из самых известных в мире кварталов красных фонарей – часть города, в которой развита секс-индустрия. Знаменитые кварталы красных фонарей – Репербан в Гамбурге, Пигаль в Париже, Кинг-Кросс в Лондоне и Сиднее, Ёсивара в Токио.
В Европе красный цвет одежды соответствовал действию, горению, страстности, желанию и воле к победе. При Бургундском дворе красные одежды означали пламенную и страстную любовь. Сочетание красного с черным – смерть любви, а красного с голубым – непоколебимую верность вечной страсти. Отсюда возникают ассоциации и с любовью, с сексуальным возбуждением. Так, Н. Гумилёв, к примеру, писал о "мучительных красных лобзаниях".
Освальд Шпенглер красный цвет называл цветом материи, близости и языка крови: "Красный – это собственно цвет сексуальности; оттого он – единственный цвет, действующий на животных". Как аполлонический и политеистический цвет, по Шпенглеру, красный – цвет переднего плана, также и в социальном смысле, стало быть, цвет шумного общения, рынка, народных празднеств, цвета наивной беспечной жизни, точечного существования.
"Красный – это образ либидо, – пишет Э. Бремон и приводит в пример красный фонарь борделей. – Красный цвет связывается прежде всего с нашей телесностью – с цветом чувственности, с цветом архетипического соблазнения женщины, с цветом силы, мощи и господства". Уточняя это положение, автор практически следует принципам хроматизма: "Нам приходится "краснеть от удовольствия в чувственности приходящего жара. Поэтому красный – цвет, не контролируемый нашим сознанием, цвет игры, либидо и удовлетворения"".
В Англии XVII века существовал "цвет пламени", или "огненный", – красный, отличный от "королевского цвета". Он выражал пламенную страсть, вдохновенное горение и был цветом сценических любовников. Но он пользовался также большой популярностью и в реальной жизни, не только в костюмах, но и в быту. Например, подушки, обтянутые огненным шелком, считались элегантными не только на постели, но и в экипаже.
К "огненному" у Шекспира примыкал "цвет Кэтрин Пир", а в просторечии – "честная шлюха". Его любили профессионалки, вроде приятельницы Фальстафа Долль Тершит. И когда она появлялась на подмостках в платье такого цвета, зрители без слов понимали, что она за птица. Но вряд ли моральный облик куртизанки мешал им любоваться ее нарядом. Во всяком случае, разгульному принцу Гарри само благодатное солнце представляется "пригожей горячей девкой в платье из огненной тафты".
Не зря Рембо полагал, что женщину в красном легко соблазнить. Ибо красным цветом она уже "высказывает", что была бы не прочь испытать некоторое возбуждение. В самом деле, с позиций модельеров и женщин, красный цвет действует возбуждающе, но при этом он привлекает внимание и оттеняет кожу лица".
С другой стороны, красные фонари во всем мире показывают путь туда, где предлагается сексуальное возбуждение, отмечает Г. Клар. Хотя красный одинаково сильно возбуждает оба пола, возбуждение это физическое, мускульное – типа красного коня Петрова-Водкина, который, по-видимому, мог вспомниться и Марине Цветаевой:
Посмотрим, посмотрим – в бою каков
Гордец на коне на красном!
Согласно Гегелю, красный как деятельный, конкретный цвет представляет мужское, господствующее, царственное начало. Так, и по сведениям Аллы Черновой, ярко-красный с малой примесью желтого считался "королевским цветом". Однако в своих костюмах короли Англии любили разные оттенки красного. Так, Эдуард VI предпочитал "цвет крови", Мария Тюдор – "рубиновый", Елизавета I – "цвет гвоздики", означающий безопасность. Рубиново-красный, "гвоздичный", "винный" почитались также цветами власти и могущества.
Казнь Марии Стюарт, гравюра
Стефан Цвейг в деталях описал подготовку к казни: "Мария Стюарт надела исподнее платье пунцового шелка, чтобы кровь из-под топора не так резко выделялась на ее одеянии… Она готовилась к казни с изощренным искусством и сознанием своего величия".
Красный был также символом праведности и мученичества. Мария Стюарт в момент казни была освобождена от верхнего платья и предстала в нижнем – из алого шелка. Представляется, что смысл такого наряда королевы на эшафоте тот же, что и в изречении "В моем конце – мое начало": алый – символ воскресения, царственности и возрождения.
Красный цвет часто вызывает волнение, беспокойство и усиливает нервное напряжение. По данным де Боно, красный является очень эмоциональным цветом, так как символизирует гнев, ярость и внутреннее напряжение.
Повышая уровень активности, красный заставляет больше внимания уделять и окружающему миру. По-видимому, с этим свойством красного цвета частично связана не только его семантика, но и символика. Так, в середине XIX века была создана организация Международный Красный Крест, заботящаяся о раненых и военнопленных во время войны и помогающая гражданскому населению во время стихийных бедствий, эпидемий и т. п. В мусульманских странах появились аналогичные организации Красный Полумесяц (Общество Красного Льва и Солнца в Иране).
В качестве политического символа, как упоминают античные авторы, впервые красный цвет использовали во Фригии восставшие рабы, которые носили красные колпаки. Одно из последних использований красного цвета во время восстаний на Востоке относится к середине XIX века, когда красные военные знамена применялись во время восстания тайпинов в Южном Китае.
По данным В. В. Похлебкина, в Европе красный цвет получил значение символа восставших против монархической тирании начиная с 1789 года, когда он был отнят – как регальный цвет – у короля и стал цветом санкюлотов и якобинцев, носивших красные "фригийские" шапочки и шарфы. В 1832 и 1848 годах красный был цветом восставших во Франции и Германии революционных масс, участвовавших в буржуазно-демократической революции своими отдельными отрядами и объединениями.
С 1871 года, после Парижской коммуны, красный цвет зазвучал символом пролетарского международного революционного движения. Именно так его с 1876 года приняли русские революционеры, с 1898 года красное знамя стало партийным знаменем РСДРП, а с 1917 года красный начали воспринимать как символ коммунизма.
В силу аберрации глаза и двойственности цветового зрения хроматические свойства красного таковы, что днем он приближается к нам, выступает вперед и даже надвигается на нас, а в сумерках служит фоном и создает странное впечатление глубины, происхождение которой также не оставляет в покое. Вот почему мощное возбуждение психики от красного цвета имеет весьма навязчивый характер, своего рода принудительный стимул к активной экстраверсии, то есть к деятельности, направленной вовне личности.
В этом принуждении участвует весь организм человека. Пульс учащается и усиливается. Увеличивается артериальное давление крови и внутриглазное давление. Дыхание учащается и углубляется. Активизируется мускульная система. Увеличивается скорость движений, так как время в красном цвете переоценивается (может, поэтому красные стены бистро и кафе располагают людей к более быстрой еде). С чем же все это может быть связано? Не с внутренним ли представлением этого цвета, которое и вызывает все эти реакции?
Красный цвет может вызывать также состояние сильного возбуждения и агрессивности, поэтому предпочтение этого цвета чаще встречается у молодых людей и тех, кто наделен импульсивным характером. С другой стороны, равнодушное отношение или неприязнь к этому цвету может указывать на упадок жизненных сил и снижение сексуальных возможностей.
Анри Матисс. Гармония в красном, 1909
Красный более характерен для вкусов молодых. Если до 20 лет он часто ставится на первое место, а к 30 – несколько реже, то к 60 годам красный уже стоит где-то в середине цветового ряда предпочтений.
Эксперименты показали, что при красном свете наблюдается стеническая реакция и переоценка временного интервала, более свойственная мужчинам. Заметим, что и количество красных кровяных телец (эритроцитов), и скорость движений всегда больше у мужчин. Женщины же объективное время недооценивают – вечно опаздывают – поэтому и живут дольше. По сравнению с белым красный цвет освещения вдвое увеличивает силу сжатия кисти. Да и вообще, за счет возбуждения нервной системы красный вызывает вначале резкий подъем работоспособности.
Например, производительность труда уже через 10 минут повышается на 26 %, ибо увеличивается мышечное напряжение и скорость движений, ускоряется реакция. Однако при адаптации к красному цвету число правильно решенных задач снижается на 20 %, а производительность труда – на 34 % (после 20 минут адаптации). Появляется цветовое утомление, приводящее к дальнейшему понижению работоспособности.