Другая крайность: "Можешь своей старухе сказать, чтоб и духу ее в доме не было: ее до ребенка допускать нельзя – чему она его научит? Только голову всякими небылицами забивает да сластями пичкает. И в придачу еще нас учит. Хватит! И ребенка к ней не пущу, и она пусть к нам дорогу забудет". – "Да как же, Коля, бабушка ведь. Витюшка ее любит, да и мне по дому помощь…" – "Лучше я сам помогать буду, а ребенка не дам портить! Да смотри, если узнаю, что тайком малого к бабке водишь… А ты, сыночек, не горюй, проживем и без бабки, на что она тебе – старая да бестолковая".
Вы видели когда-нибудь глаза бабушки, которая смотрит на внука только издали? Сколько в них затаенной горькой обиды и беспомощной тоски!
Еще один вариант человеческой черствости – тот самый, что у сварливой бабушки на скамейке: "Ты меня попроси, а я еще подумаю!" Но та хоть "день в году" с внуком сидит, а ведь есть такие, что и того не хотят: "Я, сынок, свое отнянчила, с меня хватит. Мне никто не помогал, и твоя краля тоже не переломится. А как же, пусть знает, как детки-то достаются!" И сидит себе днями и вечерами перед домом, благо есть с кем поговорить-посудачить – не одна ведь на скамеечке.
Все это, конечно же, крайности. Ну а что между ними? Да тоже не очень радостно. Припомните-ка, сколько вы знаете семей, где со стариками живут дружно? Да и в письмах чаще пишут о другом: в одной семье старики, родители, дети – и постоянная, то явная, то скрытая вражда между ними. А вину валят друг на друга.
Молодые о старших: "Шагу не дают ступить без указки. Только и слышим: "Мы не такие были…" Но ведь мы-то не в прошлом времени живем – не понимают, зудят и зудят! Из-за ребенка только и живем вместе – никуда не денешься".
Старшие о молодых: "Ни привета от них, ни уважения; ляжешь отдохнуть, а они хоть бы потише заговорили… Всё поперек делают, а уж рассказать что-нибудь, поделиться горем-радостью – этого и в помине нет. Всё молчком. Внучку жалко, а то ушла бы куда глаза глядят…"
Кто же из них прав?
Думаю, и те, и другие. И в то же время и те, и другие страшно, ужасающе неправы, потому что каждый печется прежде всего о себе, не желая вникнуть в переживания, намерения, мысли другого, тем самым создавая в семье напряженную, невыносимо враждебную обстановку, которая губит все ростки человечности, доброжелательности, чуткости в подрастающих здесь детях. Говорят: "внучат жалко…", "из-за детей вместе живем…", а хуже всех приходится от этого недоброго сожительства как раз детям, внукам.
Вот горький рассказ.
Сколько помню, бабушка всегда жила с нами, но сама по себе: питалась отдельно и не дружила с мамой. Папа очень любит маму, но он любит и свою мать. Атмосфера в доме тяжелая, все молчат. Мама часто лежит в больницах. Врачи говорят: всё на нервной почве. Бабушка не переставая твердит, что она устала жить, хочет умереть. Целыми днями читает газеты и книги. Устанет от них – ложится спать. А вечером, когда собираемся все мы, она опять стонет о своем здоровье. Папа от нее устает, но не находит выхода. Нам жаль всех, но маму – нет слов выразить как.
Ну и зачем же в доме такая бабушка? Чтобы болела мама, чтобы страдал папа? А мы, дети, чтобы ненавидели всех стариков? Это несправедливо.
В семье должен жить человек, любящий будущее поколение, своих внуков, детей, правнуков. Старость – это мудрость, это жизненный опыт, это тепло и уют дома. Как бы мы любили такую бабушку! (АЛЕША Г., ХОРОГ, ТАДЖИКСКАЯ ССР).
Так хочется верить, что вместе должно быть лучше, чем врозь. В самом деле: каково старикам, тяготящимся своими одиночеством и ненужностью вдали от внуков и детей! Но каково и работающим родителям не знать целый день, как без них живут дети. В чем они себя проявили, во что играли, с кем дружат, кого боятся, из-за чего ссорятся, почему плакали, чему радовались, чему научились. И ничего не узнать об этом ни вчера, ни сегодня, ни завтра, да и видеть-то их только сонных по утрам и усталых по вечерам… Ни сказки рассказать, ни песенку перед сном спеть, ни делом всерьез заняться и уж, конечно, ни выслушать каждого толком…
Да, очень нужен в наше стремительное суетливое время такой человек в доме, который бы никуда не спешил, не находился бы в вечном цейтноте и раздражении, который всегда бы выслушал и ребенка, и взрослого, посочувствовал ему, защитил, рассудил. С ним можно и что-то поделать не торопясь, и почитать книжку или обсудить какую-нибудь историю, и просто помечтать о чем-нибудь. И ребенок постоянно ощущает, что и он бабушке нужен, что ей необходимы его забота и помощь.
Почему же нам вместе так трудно живется?
Есть для этого и объективные причины. Нынешние эмансипированные бабушки приспособлены больше отдавать себя делу, которому служат, а не людям, с которыми живут. "Они, – пишет Н. Введенская (Новосибирск), – не с прошлым веком связаны, они наши современницы. Многие становятся бабушками в 40 лет, когда еще сами работают, учатся. И, уж во всяком случае, им нельзя в споре ответить: "…В ваше время" и т. д. Иная бабушка – мастер на заводе или стройке, профессор в вузе, хирург, руководитель. Можно ли такой бабушке сказать, что ее время прошло, ее взгляды устарели, ее обязанность – нянчить внуков?!"
Все правильно. Только последняя фраза изумляет меня своей нелогичностью: разве нянчить внуков бабушке стоит лишь тогда, когда время ее пройдет и взгляды устареют?
А я-то мечтаю о том, чтобы наши дети доверили нам нянчить внуков. Не свалили бы их на нас с легким сердцем, чтобы избавиться от родительских хлопот, и не принудили себя оставлять детей с нами потому, что больше не с кем. Нет, именно захотели бы с нами вместе растить своих детей. Мы готовы всем, чем можем, им помочь.
Ну а разногласия, взаимные обиды – как их избежать? Когда-то я думала: мир в семье зависит от старших. Поэтому исподволь присматривалась, наблюдала, какой должна быть бабушка. Завела даже такую тетрадку: "Какой не надо быть в старости". Между прочим, был там и такой совет самой себе – будущей: "Никогда не пользуйся аргументом типа "А вот мы в свое время…". И не говори взрослой дочери: "Я бы на твоем месте…" Все дело в том, что надо не себя представить в ее ситуации, а саму ее с ее возможностями, характером, опытом – и при этом не столько советовать, сколько поразмышлять вместе…"
И вот я – бабушка. По-прежнему считаю, что от старших зависит многое в семье. Но теперь обнаруживаю такой вот современный жизненный парадокс: моральной ответственности у старших, как и прежде, больше, чем у молодых (еще бы: опыт позволяет видеть и предвидеть так много), а прав – куда меньше: видеть-то видим, а распоряжаться не можем. Только советовать, да и то когда спросят…
Снова, как и в проблеме "иметь или не иметь детей", выступает на первый план не материальная нужда и зависимость друг от друга, не обязательность традиционного почтения к старшим, а духовная потребность близких людей в любви и заботе, в передаче и усвоении опыта, нравственных ценностей жизни, которые не устаревают.
Какими же любящими, мудрыми и доброжелательными надо быть нам, старшим, чтобы молодые захотели посоветоваться, "поразмышлять с нами вместе"! И какими же благородными и благодарными должны быть молодые, чтобы они смогли понять и принять лучшее из нашего трудного опыта, умели прощать наши слабости и ошибки, неизбежные в любой жизни!
Что же "вынесем за скобки" мы на этот раз?
Связь поколений – так я сформулировала бы это важнейшее условие нашего общего счастья.
От него зависит, чтобы наши дети не выросли Иванами, не помнящими родства. Жалок человек, не знающий, не чувствующий своих корней на земле. Недаром когда-то, чтобы сделать человека покорным и слабым душой, превратить его в манкурта – послушного безропотного раба, – жестокие завоеватели отбивали ему память. Запомним это.
Кстати сказать, во многих ли семьях, хотя бы в альбомах, сохраняются портреты тех, кто стоял у наших колыбелей? И храним ли мы их письма, дневники? И рассказываем ли о них нашим детям, внукам? Как бы не спохватиться слишком поздно!
Чужая родня
Двое, соединяясь, делают родными два клана родственников, чужих друг другу людей. Какое участие они принимают в создании новой семьи до свадьбы и после нее?
Когда-то родня определяла почти всё: благословение отца и матери – не получив его, мало кто решался соединять свою судьбу; приданое – без него молодую семью ожидала нищета; жилье – родня решала, где, с кем жить; воспитание детей – попробуй сделай не так, как принято. Конечно, много здесь кондовой унизительной зависимости, доводящей людей до отчаяния. Недаром в народной песне поется: "Милые родители, сваха да родня, лучше бы, мучители, извели меня…"
Теперь многого и в помине нет. Благословение, например, совсем не требуется. У матери и отца никто не только согласия не спрашивает – их даже в ЗАГС не приглашают. Хорошо ли это? Думаю, нет. Если отвлечься от религиозной подоплеки этого обряда, обнаружится его очень, на мой взгляд, важный смысл, во многом определяющий прочность, надежность будущей семьи, ее жизнеспособность.