Никита не возмущался, коротко кивал и тут же спрашивал о другом, ничуть не менее сложном и неожиданном.
Наконец Колыванов случайно мазнул взглядом по настенным часам и изумленно крякнул: почти половина одиннадцатого. Не веря, взглянул на свои и возмущенно воскликнул:
- Кит, о чем думает твоя мать, тебе давно спать пора, она вообще-то помнит об этом?
Никита посмотрел на часы и огорченно пробормотал:
- Так поздно?
- Да уж, не рано!
- Это я виноват, мама, она…
- Наверняка заснула у компьютера! - раздраженно заявил Колыванов, одним глотком допивая чай.
И озабоченно подумал, что его-то мать точно сходит с ума. Обычно он всегда предупреждал, когда задерживался, а тут…
И сотовый, как назло, оставил в машине!
- Моя мама не заснула, - насупился Никита, - она… просто рассеянная. Это я должен был помнить о времени, а я… забыл.
- Я и сам обо всем забыл с твоими вопросами, - проворчал Колыванов. - Откуда ты их только берешь…
- Ты так и не сказал, - оживился Никита, - почему птицы такие разные, даже не летающие есть, а ведь они же - птицы! Вот жирафы, например, все друг на друга похожи, только пятна на шкуре отличаются…
- О нет, не сейчас! - взмолился Колыванов.
- А когда? - деловито поинтересовался Никита.
- Забегу как-нибудь, - неуверенно пробормотал Колыванов. - Сам же сказал - ты практически каждый вечер тут…
- Завтра?
- Нет, завтра вряд ли получится…
Колыванов вызвал такси. Потом позвонил домой и пообещал матери, что минут через пятнадцать подъедет. С отвращением набросил на плечи влажный плащ и обернулся: Никита стоял у окна, он будто забыл о госте.
Колыванову стало не по себе: мальчишка казался таким крохотным на фоне огромного, во всю стену, окна, таким беззащитным. Его мать явно из современных шалав, только о себе думает, о ребенке не помнит, дура крашеная, а Никите всего-то шесть лет. И отца нет, а пацанчик неплохой, в самом деле неплохой…
- Я правда как-нибудь зайду.
Колыванов развернул мальчишку к себе лицом. Присел на корточки, темно-карие глаза оказались совсем рядом, печальные и удивительно серьезные. Колыванов почти сердито сказал:
- Ну не хочу я тебе врать! Не знаю, когда смогу сюда выбраться. Может, через три дня, может, через пять, а может - через неделю-две. У меня работа, понимаешь?
Никита неохотно кивнул и спросил:
- Но ты приедешь?
- Обещал же!
- Ты не думай, - Никита вдруг покраснел, - мама всегда отвечает на мои вопросы. Просто…
- Что "просто"?
- Она… по-другому говорит. Не так, как ты. И Анна Генриховна, и тетя Таня… Все по-разному отвечают, странно даже. И потом, ты… мужчина. Как я, только взрослый. А я никогда раньше… ну, так получилось!
- С тобой все ясно. - Колыванов вышел в коридор и выглянул в окно, такси еще не подъехало. - Теперь пошли, посмотрим, на месте ли твоя мама. А то, чего доброго, она уже ушла, забыв о тебе…
- Нет! Она там. Не надо, чтоб она тебя видела! - Никита испуганно ухватил его за рукав плаща.
- Да не собираюсь я на глаза ей показываться, - с досадой пробормотал Колыванов. - Но и ты пойми - я не могу уйти, не убедившись, что ты здесь не один. Я просто быстро загляну в комнату, и все.
Никита неохотно кивнул и прошептал:
- Вначале я.
- Веди уж… Сусанин! - хмыкнул Колыванов.
Он через плечо мальчишки заглянул в комнату и вздохнул с облегчением: можно спокойно уезжать. Слава богу, непутевая мамаша не сбежала. Преспокойно сидела за компьютером, жаль, с порога не видно, что она читает. Светловолосая, узкоплечая, в бесформенном грубом свитере, она увлеченно щелкала клавишей, листая страницы.
Колыванов вдруг поймал себя на мысли, что хочет, чтоб она обернулась - интересно же, на кого похож Никита. Волосы, скажем, у него темные, видно, мальчишка в отца…
Колыванов пожал плечами: впрочем, какая разница?
Он с некоторым удивлением осматривал крошечную комнату без окон. Не мог вспомнить, для чего она предназначена. Сколько раз бывал здесь, но никогда не обращал на нее внимания.
Холодильник, шкаф рядом, у другой стены - стол с компьютером, рабочее кресло, небольшой диван, широколистный цветок на полу, над ним лампа дневного света…
"Чего ради Векшегонов позволил этой девице сдвинуть рабочий график? - раздраженно подумал он. - Неужели эта шалава его любовница? Похоже на то…"
Колыванов неприязненно поморщился и тут же почувствовал, как Никита потянул его за руку прочь. И вовремя - как раз подъехало такси.
- Ты не бойся, мы сейчас тоже домой пойдем, - сказал с крыльца Никита, видя, что новый знакомый не решается захлопнуть дверь машины. - Мы рядом живем, и дождь как раз кончился…
Мальчик проводил взглядом отъехавшее такси и неохотно зашел в офис: действительно пора домой.
- И ты в таком виде ходишь на работу? - возмущенно прошипела Таня. - Матерь Божья, настоящее чмо!
- Вовсе нет, - смущенно запротестовала Сауле. - Я нормально одета, ты же сама сказала - я из провинции…
- Но не из тайги же!
- Из глухой деревни, какая разница?
- Ага! Еще скажи - из джунглей! Только что спустилась с пальмы и теперь знакомишься с благами цивилизации!
Сауле рассмеялась. Таня в отчаянии всплеснула руками:
- Где ты взяла это… это… этот свитер?!
- На рынке купила. У старушки одной. Очень теплый, между прочим. Ручной вязки. Я в нем совсем не мерзну.
- Он же мужской!
- На нем что, написано?
- А у тебя глаз нет?!
- Есть. Потому и купила. Он мне… понравился.
- И этот мешок тоже… понравился?!
- Какой мешок?
- Вот этот!!!
- Не дергай, пожалуйста. Ты с меня юбку сейчас стащишь.
- Ах ты ж боже мой, это, оказывается, юбка!
- Юбка. Скромная, согласна, но вполне приличная.
- Скромная?!
- Считаешь, нужно было взять размером больше? Или коротковата?
Глаза Сауле откровенно смеялись. Таня в сердцах шлепнула ее по затылку. Упала в кресло и устало пробормотала:
- Горбатого могила исправит.
- Точно, поэтому не рви сердце.
- Но ты же со стороны себя не видишь!
- И ничуть от этого не страдаю.
- Ископаемое!
- Пусть.
- Дикарка!
- Давай я лучше кофе тебе сварю? - предложила Сауле. - Как ты любишь, с солью?
- Вари уж, убоище! Откуда только ты взялась на мою голову…
Сауле уже переоделась в домашнее и встала у плиты, а Таня все перечисляла и перечисляла ее последние прегрешения, громогласно жалея себя, Никиту и даже почему-то няньку, Анну Генриховну.
Наконец она получила свою чашку кофе и на несколько минут замолчала. Потом бросила быстрый взгляд на подругу - Сауле налила себе чай - и сердито спросила:
- Как новая работа?
- Нормально.
- Подробнее давай! Все-таки почти три недели прошло, не день-два!
- Ну… нормально, и все.
Таня раздраженно сдвинула брови. Сауле торопливо сказала:
- Рабочий график очень удобный. И комнатка своя, я почти никого не вижу, так, секретаршу только. И Михаила Ивановича иногда. Полещука.
- Это еще кто такой?
- Старший программист, кажется. Он задания мне оставляет. Чаще через секретаршу. Ну… что скачать из Интернета, на какие темы внимание обратить, на каких авторов, какие журналы или книги заказать для фирмы…
- А-а-а… И что он?
Сауле пожала плечами.
- Старик?
- Не знаю. Наверное. Он на меня практически не смотрит, а я - на него.
- Не смотрит! Еще бы! На такое чучело смотреть - только время зря терять, - проворчала Таня.
- Мне и не надо.
- Не надо ей! Так и умрешь старой девой!
- Тань, у меня Китеныш! Какая же я старая дева, ты с ума сошла, - весело возмутилась Сауле.
- Прекрасно понимаешь, о чем я!
- Не понимаю и не хочу понимать, - твердо сказала Сауле.
- В том-то и дело, что не хочешь. - Таня стукнула по столешнице. - Ладно, черт с тобой. Скажи лучше, когда с работы приходишь. А то я дня три назад вас с Китенышем не застала.
- Обычно мы к восьми дома. - Сауле подлила подруге кофе. - В понедельник просто не повезло - Китеныш заснул в приемной, а я… я за компьютером сидела. - Сауле виновато улыбнулась.
Таня язвительно хмыкнула:
- Суду все ясно. Ты, само собой, увлеклась, о Китеныше благополучно забыла, и пока бедный ребенок не замерз на своем диване, не проснулся и не растормошил тебя…
- Я о нем не забыла!
- Ну конечно! Шарила по своему Инету, а в уме держала: "Как там мой Никитушка, как там мой мальчик, не пора ли его укладывать спать, все-таки ребенку только шесть лет и у него режим…"
- Ну, виновата я! Я же не специально…
- Ты всегда виновата, - отрезала Таня. - И всегда - не специально!
Сауле промолчала. Таня отставила в сторону пустую чашку и хмуро сказала:
- Ты помнишь про мой день рождения?
- Он же в июне, до него почти полтора месяца! - удивилась Сауле.
- Вот именно.
- Что - "вот именно"? - насторожилась Сауле.
- Я за полтора месяца предупреждаю, что в этом году желаю видеть вас с Китенышем у себя. В гостях, понимаешь? За праздничным столом, как положено в день рождения. Кстати, если ты не забыла - мне стукнет двадцать пять, круглая дата, между прочим.
- Но ведь мы можем поздравить тебя здесь, заранее, - растерянно пробормотала Сауле, - как всегда…
- А я не хочу как всегда!