- Черт возьми, - прошептал он. - Ни за что бы не подумал, что придется увидеть что-нибудь подобное. Самый настоящий человек, правда?
- Не бывает людей ростом в полдюйма.
- А пигмеи?
- Четыре фута. Это сорок восемь дюймов - ровно в девяносто шесть раз больше.
- Ну…
- Что ты имеешь в виду, говоря, что ни за что бы не подумал, что придется увидеть что-нибудь подобное? Похоже, тебя это не очень удивило.
- Ну, я слегка удивлен, Герб.
- Недостаточно.
- Может быть, полицейскому труднее изобразить удивление. На этой работе привыкаешь ко всему.
- Только не к этому.
- Хорошо, Герб. Дело в том, что Эбигейл была не первым человеком, встретившим это. Я никогда не видел ничего подобного, но к нам поступали сообщения. Перепуганные дети, домохозяйки, старик Эзра Бин с фермы в Ньютауне, испуганная старуха в Бетеле - она уверяла, что ее собака съела целую кучу этих существ; другая женщина в Ричфилде говорила, что, когда ее пес наткнулся на них, они утыкали его нос стрелами в четверть дюйма длиной; их пришлось извлекать оттуда пинцетом. Конечно, никто из очевидцев не верил всерьез тому, что видел, и остальные тоже не верили. - Он вновь посмотрел в лупу. - Я сам не знаю, верю во все это или нет;
- А луки и стрелы?
- Крошка совсем голый. Трудновато в это поверить.
- Луки и стрелы означают наличие разума, - озабоченно произнес Герберт Куки.
- Кто знает? Может, собака просто ткнулась носом в куст ежевики.
- Эбигейл сильно расстроена. Говорит, что убила человека.
- Вздор.
- Я могу сказать ей, что она чиста с юридической точки зрения?
- Конечно. Это простая Случайность.
- Что ты собираешься сделать с этим? - спросил Куки, кивая в сторону мухобойки.
- Снять и положить в формальдегид. Тебе вернуть мухобойку?
- Думаю, не надо. А что ты будешь делать потом?
- Не знаю. Может, это дело ФБР, хотя я ничего не слыхал об этом за пределами Коннектикута. Я посоветуюсь с судьей Биллингзом. У него могут появиться кое-какие мысли на этот счет. Передай Эбби, чтобы она не беспокоилась.
- Успокоить ее не так просто, - отозвался Герберт.
На следующий день, когда после работы Герберт Куки вернулся домой, жена встретила его с окаменевшим лицом и затуманенным взором.
- Я хочу продать дом и уехать отсюда, - объявила она.
- Подожди, Эбби. Ты, разумеется, шутишь. При чем тут наш дом?
- Я хочу продать наш дом.
- Ты опять расстроена.
- Не опять, а все еще. Я не спала прошлой ночью, а сегодня Билли занозил ногу.
- Бывает. Дети повсюду бегают босиком.
- Я хочу показать тебе занозу. Я сохранила ее. - Она проводила его к столу, развернула лист бумаги и подала ему увеличительное стекло. - Взгляни.
Он всмотрелся сквозь лупу на крошечную щепочку, меньше четверти дюйма в длину.
- Боже мой!
- Да.
- Невероятно.
- Да, - повторила жена.
- Наконечник… возможно, металлический. По крайней мере, похоже на металл.
- Меня не интересует, металл это или нет. Меня не интересует, как он выглядит. Я хочу продать дом и навсегда уехать отсюда.
- Ты слишком эмоциональна, - заверил он ее самым спокойным тоном, на какой только был способен.
- Я вообще эмоциональный человек.
- Зря ты так переживаешь черт знает из-за чего. Даже в "Путешествии Гулливера" рост лилипутов был три-четыре дюйма.
- Меня могут расстроить и полдюйма. Кроме того, мне тяжело жить с мыслью о том, что я убила человека мухобойкой.
Через несколько дней после этого разговора Эбигейл прочитала в местной газете редакционную статью. В ней в весьма легкомысленном и не лишенном издевки тоне говорилось:
"Правда ли, что на наших землях поселились эльфы? Ряд жителей, до сих пор всегда отличавшихся здравым рассудком, по секрету сообщили нам, что видели крохотных человечков. Сколь крохотных? От половины до 3/4 дюйма. Такие размеры могут посрамить даже Гулливеровы приключения. Нам самим такие крошки еще не встречались, но одна ирландская бабушка утверждает, что неоднократно видела подобных в Старом Свете. Смеем заверить, что ирландское виски, принятое в достаточных количествах, произведет подобный эффект и в любом другом месте".
В комнате были дети, и Эбигейл молча передала газету мужу. Он прочел статью, а потом сказал:
- Я попросил зайти к нам преподобного Сомерса.
- Неужели?
- Это моральный вопрос, разве не так? Я думал, что это тебя успокоит.
Дочь с любопытством слушала их разговор. От детей ничего не скроешь.
- Почему теперь вы не разрешаете мне играть в лесу? - желал знать Билли.
- Потому что я так сказала, - ответила Эбигейл. Раньше она никогда не позволяла себе так обращаться с детьми.
- Эффи Джонс говорит, что в лесу живут маленькие человечки, - продолжил Билли. - Эффи Джонс говорит, что случайно раздавила одного из них.
- Эффи Джонс - лгунишка, об этом знают все вокруг, - вмешалась сестра.
- Я слышать не хочу, как ты называешь кого-нибудь лгунишкой, - неловко произнес Герберт. - Это не очень-то красиво.
"Мы такие приятные люди", - сказала сама себе Эбигейл.
Как бы то ни было, когда вечером появился преподобный Сомерс, Эбигейл испытала известное облегчение. Сомерс был исключительно благоразумным человеком и смотрел на мир без предвзятости и без отвращения, что стало совсем непростой задачей в 70-е годы.
Сомерс отведал хереса, похвалил его и сказал, что ему приятно находиться в компании таких славных людей, лучших его прихожан.
- Однако следует заметить, - сказал Герберт, - что мы никогда не бываем слишком счастливы.
- Я не знаю ни одного места в Библии, где счастье трактовалось бы как нормальное состояние человечества.
- На прошлой неделе я была счастлива, - сказала Эбигейл.
- Позвольте мне немного углубиться в теологию, - прямолинейно сказал Герберт. - Вы верите, что Бог создал человека по своему образу и подобию?
- С точки зрения антропологии - нет. В широком смысле слова - да…. Как вы думаете, Герберт, что это за слухи о маленьких человечках?
- Вы слышали о них?
- Знаю. Слышал. Об этом говорят повсюду, Герберт.
- И вы верите в это?
- Ммм… Не знаю…
- Верьте, Ваше преподобие. Эбби недавно прихлопнула одного из них. Мухобойкой. Убила. Я отнес его начальнику полиции Брэдли.
- Не может быть.
- Может, - резко вмешалась Эбигейл.
- Ну и каков он? - поинтересовался священник.
- Как сказать, - печально ответил Герберт. - Под увеличительным стеклом это человек. Настоящий человек, величиной чуть больше муравья. Белый.
- Что тебя зациклило на том, что он белый? - вскипела Эбигейл.
- Потому что именно так оно и было! Это был белый человек.
- Похоже, вы оба сходитесь в том, что это был человек, - подытожил священник.
- Я подумала сначала, что это муха, - опять вставила замечание Эбигейл. - Бог свидетель - он был не крупнее мухи.
- Верно, - согласился Герберт.
- Вы оба имеете в виду, - медленно произнес Сомерс, - что он выглядел как человек.
- Ну… да.
- Где он сейчас?
- Брэдли поместил его в формальдегид.
- Надо бы взглянуть на него. Вы говорите, он похож на человека. Но что делает человека человеком? Разве не наличие души прежде всего?
- Это спорное положение.
- Неужели, дорогая моя? Мы знаем человека с двух сторон: таким, как он есть, и через божественное откровение. Эти два аспекта в сумме и составляют сущность человека. Все остальное относится к флоре или фауне. Всем известно, что человек есть существо наших размеров. И божественное откровение…
- Только не из космоса, - перебила Эбби.
- О чем вы?
- О том, что из космоса Земля выглядит величиной с апельсин, и человек уже не кажется таким большим, разве не так?
- Остановись, ради Бога, - взмолился Герберт, - ты доводишь дело до абсурда. Ты говоришь о наблюдении с большого расстояния, но размеры человека от этого не меняются. Они останутся прежними, как бы далеко в космос ты ни забралась.
- Откуда ты знаешь? - спросила она, пытаясь обезоружить собеседника.
- Дорогая моя, дорогая моя, - сказал Сомерс, - вы расстроены, мы тоже расстроены, и, может статься, нам еще многое придется пережить, пока с этим не будет покончено. Но я думаю, что вы должны знать чувство меры. Человек таков, каким его создал Бог и каким мы его знаем. Я никак не могу считать себя равнодушным: вы прекрасно знаете, что я никогда не менял своих взглядов на эту проклятую войну во Вьетнаме… несмотря на все трудности с сохранением численности моего прихода. Я обращаюсь к вам не как какой-нибудь библейский фундаменталист, а как человек, верующий в Бога, не поддающегося объяснению.
Если он не поддается объяснению, значит, он довольно большой, не так ли? Если он простирается в космос на миллионы световых лет, то каковы наши размеры по отношению к нему?
Эбби, вы спорите без всякого на то основания.
- Разве? - она развернула кусок бумаги и подала Сомерсу вместе с лупой. Он посмотрел сквозь увеличительное стекло и сказал, что крошечная деревянная щепочка, которая там находилась, похожа на стрелу.
- Это и есть стрела. Я вытащила ее из большого пальца левой ноги Билли. Нет, пока он не видел, кто стрелял в него, но как долго это будет продолжаться? Скоро он наступит на одного из них.
- Несомненно, всему этому должно быть какое-то объяснение: может быть, это новое насекомое, удивительно похожее на человека. Обезьяны тоже похожи на людей, но никому в голову не приходит назвать их таковыми.