Так, очевидно, что даже самое целенаправленное и массированное социальное воспитание не трансформирует дебила в гения, точно так же, как потенциальные генетические задатки гения никогда самостоятельно не реализуются в полной мере без соответствующей социальной среды. Другими словами, нельзя абсолютизировать ни одну из взаимосвязанных сторон этого процесса, произведение которых дает в любом варианте уникальный результат.
Для иллюстрации сложности этого вопроса, наличия в нем определенных генотипических ограничений (на основе сходства диалектических закономерностей эволюции всех форм живого) можно привести пример с проводившейся человеком селекцией собак. Этот процесс доместикации, длившийся сотни тысяч собачьих поколений, привел к формированию сотен пород собак, необходимых человеку для выполнения конкретных задач или других целей (например, декоративные и т. п. собаки). Но! Несмотря на явное предпочтение, постоянно отдававшееся человеком смышленым собакам, интеллект современной "средней" собаки практически не отличается от этого показателя у волков, шакалов и т. п. (ср., например, появившуюся у волков в последние годы способность зарываться в снег, прятаться под густыми деревьями при охоте на них с воздуха и т. п.).
Насколько свободны мы в своих устремлениях
Постулат VI (I-e)
Поведение человека в значительной степени детерминировано его потребностями (интересами) и соответственно – совокупностью законов природы, определяющих эволюцию живой материи.
Комментарий
В качестве базового условия (п. В) приведен общепринятый в науке взгляд на эту проблему.
Но эволюционный подход к сути данного понятия требует видеть в потребностях не просто пассивный дефицит каких-то компонентов, необходимых для сохранения, воспроизведения и развития любых форм живого. В первую очередь здесь нужно вычленить активно-побуждающую функцию потребностей, как специфическую силу живого, один из основных аспектов саморазвития живой материи, делающий ее планетарным, космическим (В. И. Вернадский) явлением.
В науке, начиная с древнейших времен, очень подробно и в самых разнообразных аспектах проведены классификации, обоснования появления и способы удовлетворения, пожалуй, всех мыслимых вариантов потребностей человека. (В последние годы подобная работа интенсивно проводится для других видов живого в рамках этологических наук). Трюизмом давно стало деление потребностей человека на материальные и духовные, витально (общие для всех форм живого) и социальные (исторические по своему происхождению) и т. д. и т. п.
Но далеко не сразу утвердилось понимание детерминированности любых аспектов поведения людей их же потребностями. Как указывал Ф. Энгельс, "люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того чтобы объяснять их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются)".
Сложность постижения этой связи объясняется большим количеством факторов, среди которых:
– гигантское разнообразие жизненных коллизий и практических действий людей, действий, являющихся итогом еще большего (иногда более чем на порядок) числа мотивационно-поведенческих структур, возникающих в сознании (мозгу) человека, структур, опирающихся на накопленные ранее навыки, знания, учитывающих устремленность реальных интересов личности (в т. ч. и как члена определенных групп личностей) и т.д. и т. п. Именно эти структуры, в разной мере прорабатываемые в сознании человека, определяют, что личность признает несущественным в данной ситуации, что – потенциально существенным, что – необходимым к действию;
– некоторая стохастичность для выбора действий, выражающаяся в том, что почти каждая проблема, возникающая в жизни, может иметь несколько вариантов решений, но даже когда решение одно, прийти к нему можно разными путями и т. д. и т. п.
Подобная "дурная бесконечность" прорабатываемых в сознании человека вариантов действий и создает иллюзию его полной независимости от законов природы (разумеется, в рамках биологического и социального оптимума).
Преодолеть это опасное заблуждение и призвано углубленное изучение детерминации потребностей человека, их формирования, взаимодействия друг с другом, трансформации в онтогенезе и т.д. Данный комментарий направлен к этой же цели – иллюстративным путем показать не всегда явно просматривающиеся, детерминирующие уставки законов природы.
Для большей наглядности искусственно будут опущены многие важные характеристики явлений, появившиеся в ходе социогенеза и, как правило, в решающей степени влияющие на окончательный выбор действий человеком.
Так, анализируя роль потребностей как побуждающей силы поведения, ряд исследователей приходят к выводу о том, что "и воля, и сознание есть результат трансформации потребностей, этап их дальнейшей разработки" (П. В. Симонов, 1981). Воля – способность к выбору деятельности и внутренним усилиям, необходимым для ее осуществления. Осуществляя волевое действие, человек противостоит власти непосредственно испытываемых потребностей, импульсивных желаний, осознает ценностную характеристику цели действия.
Сложившиеся в ходе эволюции тончайшие гомеостатические и адаптационные механизмы основаны на принципах отрицательной обратной связи. Но если на субклеточном уровне для этого достаточно уже неплохо изученных современной наукой биохимических и энергоинформационных трансформаций, колеблющихся вокруг генетически определенного оптимума, то для организменного уровня сложились совершенно особые механизмы, действующие по гибким параллельным схемам.
К одной из малоизученных пока схем относится выработка поведения, направленного на удовлетворение потребностей, регулируемого эмоциональным состоянием с помощью особых участков головного мозга, так называемых центров удовольствия (ЦУ). Раздражение этих участков в эксперименте приводило к появлению чувства радости, счастья разной интенсивности, другие участки давали неприятные ощущения.
Аналогичные локальные участки обнаружены в головном мозгу многих высших видов живого, что позволяет говорить о подобной форме регулирования как общебиотической, прогрессирующей с усложнением саморазвивающейся живой материи.
Об очень раннем начале функционирования ЦУ говорят реакции уже плода в пренатальный период на положительные для него в эмоциональном плане события во внешнем мире. Особенно ярко роль ЦУ проявляется в период гомеорезиса, когда спонтанное стремление детей к игре – как имитации различных жизненных ситуаций, согласования работы мышечного аппарата, рецепторов различных органов чувств – получает имманентное поощрение ЦУ. Но здесь следует четко дифференцировать (и это подкреплено итогами экспериментов-наблюдений): игры, условно относящиеся к биоонтогенезу, поощряются ощущениями "мышечной радости" и т. п., но высшие эйфористические "баллы" детям дают игры, носящие познавательный характер, имеющие коллективистский социоонтологический аспект. Так, в эксперименте дети гораздо спокойнее воспринимают наказание в виде ограничения лишь перемещений с одновременной возможностью наблюдать за игрой товарищей или просматривать картинки, нежели полную свободу физических упражнений одному, с ограничением общения или получения другой новой информации. Но самое удивительное, что исходные реакции наблюдаются в экспериментах с детенышами приматов и ряда других высших видов живого.
О тонкости регулирования оценок "+", " – " ЦУ можно судить каждому по самонаблюдению за таким (в целом адаптационно очень важном) синдромом, как лень. Эволюционно он оформился очень давно, возможно, одновременно с появлением нервной системы, и служит для аккумулирования физических и эмоциональных сил. Особая роль принадлежит ЦУ в своеобразном "провоцировании" периодов спонтанной эйфористичности человека (причем иногда положительно повышенный эмоциональный тонус не имеет соответствующего физиологического фона...) Речь идет как о естественно-обусловленных процессах в организме, к примеру, так называемое "цветение девушек" в весенний период, так и состояниях искусственно вызываемых наркотиками, алкоголем и т. п. Причем в экспериментах на крысах были выявлены как стойкие отвращения к алкоголю, так и четко проявляющееся предпочтение ему перед обычной водой.
О том, что многих "ведет по жизни"
Постулат V1-a (V-a)
В ряде случаев линия поведения (поступки) отдельных людей противоречит уставкам законов природы (на самосохранение, продолжение рода и др.) и не поддается адекватному анализу обыденного сознания стороннего наблюдателя, исходящего из оптимальных (традиционных) вариантов поведения человека.
Комментарий
Анализ исторических, литературных и других источников позволяет составить определенное представление о людях высокой судьбы, особенностях их внутреннего мира. Группировка вокруг подобных "ярких проявлений духа", данных психологии, этнографии и других наук о человеке дает основания говорить о присущих "душе" человека разноплановых феноменах. В отличие от подробно изученных и описанных психологией рефлекторных (рефлексных) проявлений психики эти феномены зачастую противоречат уставкам законов природы на самосохранение, продолжение рода и др. Здесь приводятся лишь некоторые наиболее распространенные.
I. Феномен "самосжигания" человека. Присущ подвижникам, ставящим интересы других людей (человечества, народа, группы) или идею (религиозную, философскую, социальную и др.) выше ценности собственной жизни (в т. ч. ее составляющих: здоровья, свободы, качества жизни и т. д.). Имеет широчайшую, многомерную (!) гамму проявлений, зависящую от конкретных обстоятельств – реакции социума, личной "экспрессивности" и др.