— Сами знаете, как там получается…
— Не очень… — признался Джейк, — но верю вам на слово. В пять часов, говорите… — принялся он размышлять вслух, возвращаясь к главной теме разговора. — Значит, одиннадцать часов остаются открытыми…
— Как и дверь, — вставил Хокинз, скроив жалкую мину.
Джейк поднял брови.
— Дверь?
— В гараже, — вздохнул Хокинз. — Я дьявольски устал, не чаял, как до постели добраться. Ну и забыл запереть дверь в гараж.
— Это же ваш участок, ваша собственность, — заметил Джейк.
— Да, черт подери, моя! — Хокинз снова распалился. — И если я не запер эту чертову дверь, это еще не дает права всякому ворью влезать сюда и раскурочивать мою машину!..
— Не дает, сэр, — подтвердил Джейк, вновь стараясь говорить спокойным тоном. — Вам придется зайти в участок, чтобы…
— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебил его Хокинз. — Всякие формальности и бюрократические штучки. Только ставлю бутылку коньяка против доллара, никогда я моих деталей не увижу. Спорим?
Джейк покачал головой.
— Не пойдет, сэр. Уж извините, отказываюсь. — Он бросил внимательный взгляд вокруг. — Вор, или воры, работал тут, думается, в промежутке времени между вашим возвращением из Атлантик-Сити и рассветом. У вас здесь место уединенное, но соседи есть, и при ярком дневном свете раскурочить машину не так-то просто.
— Пожалуй, вы правы. — Хокинз посмотрел на то, что всего полсуток назад было его машиной, и тяжело вздохнул. — Это вам что-то дает?
— Не слишком много, — сознался Джейк. — Но будем из этого исходить и внесем в компьютер.
— Спасибо.
Хокинз не прибавил «и на том», но Джейк понял, что подразумевала его интонация, и его отчаяние тоже. При всем своем сочувствии помочь бедняге он ничем не мог, разве только задать положенные вопросы и поискать, не оставили ли преступники следов — скажем, от грузовика, если им пользовались.
Но следов не оказалось. Никаких, кроме груды того, что стало сейчас железным ломом. И еще из своего опыта Джейк мог сделать вывод, что ворюги — скорее всего, любители, а из этого тоже много не выжмешь.
Было уже половина шестого, когда Джейк вернулся в участок, на полчаса позже, чем кончалось его дежурство, а еще предстояло составить рапорт. И когда он добрался домой, было уже почти шесть. Ему же еще надо было вымыться, одеться и — Джейк только вздохнул, оглядев свое жилище, — привести квартиру в порядок.
И что же, черт побери, приготовить к обеду? От этой мысли Джейк похолодел и даже замер на секунду, перестав взбивать подушки и раскидывать их по дивану.
Войдя в кухню, Джейк первым делом заглянул в морозильник. Слава Богу! Там лежали два полуфабриката-бифштекса, пакет печеного картофеля и полуфабрикат домашнего, или почти как домашнего, яблочного пирога. Поставь в духовку — и порядок. В погребке оказалась бутылка каберне, которую он тут же положил на полку холодильника. И мойка, к счастью, не была забита посудой, поскольку утром он поленился сготовить себе завтрак.
Джейк взглянул на часы, выругался и шагнул в ванную. Чуть не ошпарился под душем, который в спешке не отрегулировал, а потом трижды царапнул подбородок, убирая пробившуюся за день щетину. Быстро натянул светло-синие носки, влез в синие брюки, чуть потемнее, и заправил в них голубую в белую полоску рубашку; надел черные кожаные туфли и, проделав все это, аккуратно затянул полог, закрывший незастланную измятую постель.
Сара.
По телу пробежал чувственный трепет.
Человек всегда вправе помечтать.
Джейк ухмыльнулся, в душе потешаясь над собой, втиснул плечи в ветровку цвета морской волны, быстро оглядел комнату и в восемнадцать двадцать выскочил на улицу.
Где это сказано, что нельзя о таком помечтать?
Человек имеет право на любые фантазии.