Андрей Кочергин - Абсолютная беспощадность... к себе! стр 6.

ОНИ ЗАЕ...УТСЯ ДЕЛАТЬ НАС ПОХОЖИМИ НА СЕ­БЯ! И НЕТ НИЧЕГО ВАЖНЕЕ В ЭТОЙ СИТУАЦИИ, ЧЕМ НЕ ПРЕВРАТИТЬСЯ В ПОДОБИЕ СВОЕГО ПОДЛОГО ВРАГА, ПОТОМУ БОГ СМОТРИТ НА НАС И НЕ БЕЗ УЛЫБКИ ВЫЯСНЯЕТ, КТО МЫ НА САМОМ ДЕЛЕ!

2
СМЕРТЬ КАК ВАЖНЕЙШЕЕ ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ СОБЫТИЕ

Каждый боится смерти, но никто не бо­ится быть мертвым.

Роналд Нокс

Смерть - это не производство трупа, это высшая степень унижения, потому что вы забрали то, что дадено Богом, то, что никто добровольно никогда не от­даст...

Андрей Кочергин. Из раннего.

Только никому не говорите, но мы все сдохнем! Часто смерть духовная опережает смерть физи­ческую, что страшнее в разы. Но факт остается фактом - мы реально все сдохнем, причем в самом от­вратительном смысле этого слова. Уснуть и не проснуть­ся с умильной улыбкой на лице не удастся практически никому.

Перед тем как это произойдет, подавляющее боль­шинство людей будет обильно гадить под себя, бороться трясущимися руками с онкологией, безрезультатно ка­рабкаться из ямы инсульта и потеть холодным потом при воспоминании про два "неудачных инфаркта". И это только кажется, что дедушка старый - ему все равно. Чем ближе конец, тем страшнее глядеть вперед, потому что смотреть в пропасть без сжатия мошонки может или кастрат, или олигофрен. Смерть просто обязана пугать все живое, и она пугает своей необратимостью, когда уже ничего не исправить, не починить того, что сломал, не зацеловать плачущие глаза обиженных тобой близких и не упасть на колени перед посторонними, когда-то оскорб­ленными тобой.

Смерть - это обратная сторона рождения, оконча­ние свободы, сдуру, опрометчиво предполагавшей "безлимитный трафик".

Вот уж хрен - memento mori, твою мать! Помни и не забывай о финише.

Помни о смерти каждый день, и лишь это сможет придать твоим поступкам именно фатальную осмыслен­ность и необратимость. Скольких молодых ребят и дев­чонок скосила костлявая, причем скосила без объявления войны - походя, грубо и холодно. Так убивают тарака­нов - не потому, что они даже мешали кому-либо, а по­тому, что они просто умеют умирать. Мы все умеем уми­рать, причем часто это делаем осознанно, что значитель­но более высокопарно, чем безмозглое рождение.

Смерть и ее существование вокруг нас - это внеш­ний фактор, регулирующий правила игры - настоящей, не детской игры, называемой жизнью. Без смерти мы ни­когда бы не смогли понять, что есть жизнь, не хватило бы нам объективности и относительности анализа. И чем более омерзителен предполагаемый процесс ухода, тем более ярким и честным должен быть тот краткий миг между первым всхлипом новорожденного и хрипом по­следнего вздоха, затухающего в легких.

Боюсь ли я смерти сегодня? Вру себе, что не боюсь. Более того, отношусь к ней холодно и прагматично, впро­чем, как и любой усталый мужчина, похоронивший к со­рока годам всех своих друзей и боевых товарищей, ос­тавшись при этом более чем живым, но уже не глупым парнем. Стоит ли мне после всего, что я уже пережил, бояться того, что неизбежно, что в любом случае настигнет и остановит? В начале Пути, безусловно, - да! Что­бы потом, осознав все возможные стороны бытия и ухо­да, понять: да пошла она!.. Я не буду трепетать перед этой дамой, хотя бы потому, что любой подобный трепет спо­собен исказить картину происходящего и испачкать всю предыдущую жизнь липкой слабостью последних секунд. Не готов!

Я искренне мечтаю уйти с оружием в руках, не уто­мив своими маразмами близких и не разглядывая в зер­кале свое старческое убожество. Роль почтенного главы семейства мне явно не подходит - рожей не вышел, а быть семейным пугалом гордость не позволяет. Впрочем, мы не хозяева своих судеб в полной мере. Фатум уже проложил курс и расставил точки на галсах, мы можем лишь ускориться или слегка вильнуть, но глобально об­мануть "облака" не удавалась никому и никогда.

Так какой смысл цепляться любой ценой за этот мир, когда эта "любая цена" может оказаться мерзостью и подлостью, когда весь остаток никчемной жизни будешь мечтать о пуле в лоб вместо отсроченной пули в затылок. Какой смысл поддаваться страху сдохнуть, точно зная, что сдохнешь в любом случае.

Какой смысл вообще бояться чего-либо, кроме позо­ра и трусости, если нет и не может быть ужаса перед ес­тественным концом существования?!

СМЕРТЬ НЕ СТРАШНА, ЕСЛИ ЖИЗНЬ ПРО­ЖИТА ЧЕСТНО И СОВЕСТЬ НЕ НОЕТ ПО НОЧАМ, СЛОВНО ОТБИТАЯ ПЕЧЕНЬ.

Из раннего:

Что может быть прекраснее возможности рух­нуть сражаясь, не ожидая эфемерной победы, а всего лишь исполняя свой долг, очерченный одна­жды принятым решением. Это ли не истинная по­беда - победа над самой смертью, которая не су­мела напугать, унизить, но ухитрилась возвысить и оставить ваше имя в сердцах потомков. Как уже горят путеводными звездами имена Матросова, Гас­телло, как останется в нашей памяти имя Брата на­шего Дениса Мыларщикова, погибшего, сражаясь за свои идеалы с топором в руках, как и положено русскому мужику, не готовому засунуть свою граж­данскую позицию в задницу общественного безраз­личия!

Растет Василиска Мыларщикова, растет теперь уже без папки, отдавшего свою жизнь за то, чтобы такие девчушки, как она, не были бы в зрелости из­биты своими мужьями на улице. Любая мерзость, увиденная нашими глазами, моментально ложится пятном на наше сердце, и, если мы прошли мимо, оно почернело ровно на размер этого пятна. И к это­му я опять-таки не готов! Меня мама так воспита­ла, добрая женщина!

Да, Денис умер за свои идеалы, а зачем они нужны, если за них не готовы умереть? Очень мо­жет быть, что он ввязался в "уличную грязь", а кто сказал, что эта грязь имела право на существова­ние? Он умер с топором в руке, а кто сказал, что он в шесть раз быстрее не умер бы без него?

Вы не хотите умирать на улице? Сидите дома. Вы не хотите ввязываться в отвратительное, дабы пре­кратить мерзость хотя бы вокруг вас? Очевидно, вы просто трус.

Не ходите за лидером, любуйтесь собственной ничтожностью, отражающейся в зеркале, берегите себя. Вам еще нужно жрать, срать и размножаться, у вас куча дел - при чем тут подвиги во имя нрав­ственности! Ваше имя забудут уже ваши правнуки. Денис Мыларщиков - наш Герой! Заметьте: не я, уж точно не вы, а Он! На моей совести ровно все то, о чем я говорю и во что верю, да вот только, в отли­чие от вас, я за свои слова и поступки всегда плачу и не перестану платить. Впрочем, откуда такая за­бота обо мне и моих братьях? Вы часом не из об­щества защиты животных?

Матросову было очень трудно заставить замол­чать пулемет, и ему пришлось победить его своей Смертью. Так и Денис навсегда будет гореть в серд­це любого уважающего себя мужчины, знакомого с нашими идеями и образом жизни. Он умер за свои идеалы, доказав их значимость для нас. А ведь он не лукавил и не мечтал о дешевой славе.

Кто будет кормить детей наших убитых брать­ев? Спросите: а кто будет кормить моих, случись мне сдохнуть?! На это я обычно говорю, что не хер было выходить за Кочергина и не хер было от него рождаться! Вляпались, так уж будьте любезны раз­делять с ним его судьбу, как и положено жене и детям воина.

В России смерть - непременное условие, необ­ходимое для того, чтобы стать великим. Виктор Цой уже навсегда стал культовой и почти мифологиче­ской фигурой, а глядя на сегодняшнего Гребенщико­ва, понимаешь, что этому повезло гораздо меньше.

Что есть смерть? Думаю, вы этого не знаете, а мы знаем, так как именно в рамках нашей подго­товки мы вполне сознательно "убиваем" своих слу­шателей. При отработке пары-тройки тем убивали до полного ухода и выцарапывали обратно. Про удуше­ния вы наверняка читали. Так вот, именно в смерти нет ничего страшного и травмирующего психику. Для понимания этого и проводится тренинг. Страшна не смерть, а именно ее пугающая составляющая - пси­хический прессинг.

Что делаем мы? Мы создаем именно его - мак­симально возможный психический прессинг. Это за­менитель страха смерти. Ведь биологически раздра­жение, радость и угроза жизни вызывают одни и те же процессы: выделяются адреналин и эндоморфины, повышается частота сердечных сокращений и кровяное давление, возникает эйфория с необъек­тивным восприятием действительности. Вопрос: что не так в нашей методике, столь часто критикуемой?

Мы не поднимаем частоту сердечных сокраще­ний?

Не вызываем в психике процесса противодей­ствия внешней угрозе?

Не обостряем внимание и исполнительность?

За пару дней не впихиваем в голову того, что другие не могут впихнуть и за пару лет?

Не закладываем "боевой" опыт?

Чего еще мы не добились тем, что по-честному грубы и невоспитанны?

Ну и хватит уже об этом... Надоело, честное слово. Тем более что я вовсе и не рекламирую наш подход как единственно возможный и самый верный. Более то­го, я еще вполне серьезно прошу: НЕ ХОДИТЕ К НАМ ЗАНИМАТЬСЯ, ПОТОМУ ЧТО Я БУДУ БИТЬ ВАС ПАЛКОЙ И ОРАТЬ МАТОМ. По-другому тренировать не умею.

Не ходите к нам, пожалуйста, и не тренируйтесь, но будьте так любезны - перестаньте иронизировать на наш счет. Я же не даю вам советов и не хмыкаю пре­небрежительно, говоря о вас!..

Самый доступный лечебный стресс - голодание. Именно по причине стойких психических раздражите­лей организм приходит в состояние возбуждения, а при отсутствии энергозатрат на переваривание и выведение отходов он бросает все силы и внимание на больной орган. Многие болезни наша система защиты элемен­тарно не замечает, усыпленная всякими там обезболи­вающими и жаропонижающими средствами.