Исследование распределения рукости среди 1112 спортсменов обнаружило, что леворукие наиболее часто встречаются среди занимающихся ситуационными видами спорта, при прямом контакте между соперниками, в видах спорта, связанных с конкурентоспособной деятельностью рук ( Grouious, Tsorbatzoudis, Alexandris, Barkoukis , 2000). Авторы мотивируют спортивную успешность леворуких их тактическим и стратегическим преимуществом, связанным с рукостью в процессе спортивных взаимодействий. В так называемых "диалоговых" видах спорта (в частности, в борьбе) число леворуких достигает 50 %, что гипотетически объясняется, по мнению авторов, традиционным доминированием мужчин в данных спортивных специализациях ( Raymond, Pontier, Dufour et al., 1996). В фигурном катании леворукие спортсмены успешно выполняют прыжки и пируэты в обе стороны, а праворукие фигуристы – в 85,6 % случаев только влево ( Бердичевская, Гронская , 2009).
Во многих исследованиях затрагиваются проблемы переучивания левшей, в том числе в процессе физического воспитания или обучения технике и тактике в разных видах спорта. Показано, что обучение юных футболистов-левшей техническим приемам через неведущую (правую) ногу замедляет физическое развитие (рост тела). Поэтому учет левых моторных асимметрий способствует более высоким спортивным достижениям, правильному выбору амплуа и тактики действий спортсмена ( Лебедев , 1992). В игровых видах спорта тренеры стремятся с помощью левшей усилить эффективность игры в команде. С этой точки зрения в футболе целесообразно использовать игроков с "ведущей" левой ногой на левом фланге, а амбидекстров – либо на левом фланге, либо в центре. Особенности обучения юных спортсменов (с учетом их индивидуальных латеральных профилей) являются центральной проблемой применения знаний нейропедагогики в спорте ( Москвин, Москвина , 2010).
"Скрытое левшество" не всегда привлекает внимание тренеров, хотя не менее чем леворукость сказывается на двигательных качествах человека, психологических актах, стратегии поведения, адаптационных резервах спортсмена. Исследуемые с доминированием правого полушария обнаруживают менее выраженную способность к произвольной регуляции интеллектуальной деятельности, имеют меньшую эмоционально-волевую настойчивость на фоне отрицательного настроения, негативизма, слабые адаптационные резервы к экстремальным факторам ( Бердичевская, Гронская , 2009). Возможно, в силу этого леворукие спортсмены отличаются большим травматизмом: травмы были зарегистрированы у 83 % атлетов-левшей и только у 68 % правшей ( Dane, Can, Karsan , 1999).
Приведенные данные показывают, что леворукие обнаруживают преимущества в ряде видов спортивной деятельности. Однако спортивная востребованность левшей может быть связана не только с особенностями их двигательного развития, но и со спецификой восприятия информации, стратегии мышления и стиля действий ( Сологуб, Таймазов , 2000). К примеру, среди фехтовальщиков – финалистов крупнейших международных соревнований – число левшей в 10 раз больше, чем в популяции. Рапиристы-левши высокого класса, по сравнению с праворукими, имеют более короткое латентное время двигательной реакции на свет, обеспечивающее успешность простых и быстрых действий, но меньшую скорость переработки сложной информации. Это затрудняет использование технико-тактических действий высокой сложности, а также принятие неординарных решений в условиях дефицита времени ( Никольская , 1993). Рапиристы-левши высокой квалификации отличаются высоким уровнем реактивной и личностной тревожности, неуравновешенным типом нервной системы. У юных фехтовальщиков-левшей преобладает предметно-образное мышление, холерический и меланхолический темперамент. Левши предпочитают более простые технико-тактические действия с большой скоростью их выполнения. Для них адекватным является атакующий стиль, для правшей – контратакующий. Сопоставимые наблюдения относятся и к боксерам-левшам. При этом уровень спортивной квалификации оказывает существенное влияние на степень выраженности психомоторных асимметрий, в частности у фехтовальщиков ( Поликарпова , 1998). К.Д. Чермит считает, что в экстремальных условиях и в остроконфликтных ситуациях соревновательной деятельности на спортсмена действуют "сбивающие" факторы, в том числе альтернативный выбор движений. Амбидекстры и левши имеют тактическое преимущество перед правшами, которое связано с непривычностью последних к сопротивлению левшам и с неумением выполнять двигательные действия в обе стороны ( Чермит , 1992).
Глава 5. Межполушарные асимметрии и индивидуальные особенности психологического времени [3]
5.1. Проблема времени в психологии
Проблема времени обладает особым статусом в жизни человека и является одной из центральных тем его рефлексии. С давних времен мыслителей волновали вопросы о том, реально ли "течение" времени или это лишь иллюзия человеческого разума? Представляет ли время некую первичную, самое себя определяющую сущность, или оно есть нечто вторичное, производное, зависимое от чего-то другого, более фундаментального?
Первое упоминание категории времени приходится на античную мифологию и древнегреческий эпос. Исследования гомеровского эпоса показывают, что в "Одиссее" впервые упоминаются категории пространства и времени. В гесиодовской "Теогонии" присутствует представление о двух временах: одно – циклическое время несовершенного мира, другое – высшее время, в котором отсчитываются глобальные моменты в истории мира ( Ахундов , 1982). Свое дальнейшее развитие эти еще недостаточно четкие идеи о наличии двух времен получили в античной натурфилософии, в философских теориях эпохи Возрождения и Нового времени, в работах таких мыслителей, как Сократ, Гераклит, Аристотель, Платон, Декарт, Демокрит, Кант, Бергсон, Гегель и др. (см. Молчанов , 1977, 1990; Ахундов , 1982).
Долгое время в нашей науке традиционным и наиболее разработанным являлся анализ объективного времени – атрибута материи. В отечественных философских работах время определялось как последовательность и смена состояний объекта. Первоначально основная тенденция в рассмотрении проблемы времени была направлена на преодоление растворения философского анализа времени в чисто физической его интерпретации. Так, Я.Ф. Аскин отчленил проблему времени от проблемы пространства и оговорил неправомерность одного лишь физического аспекта его трактовки (см. Каган , 1982).
А.Н. Лой и Е.В. Шинкарук отмечали, что социально-историческое бытие является не в меньшей степени реальным, чем бытие физических объектов. Они подчеркивали, что "социально-историческое время, будучи на ранних этапах человеческой истории зависимым от ритмики природы, в процессе развития человеческой жизнедеятельности все более освобождается от этой зависимости и выражает последовательность, повторяемость, длительность, ритмы, темпы социальных процессов" ( Лой, Шинкарук , 1979).
Н.И. Трубников, обращаясь к процессу общего человеческого, социального и культурного развития, указывает на существование времени исторического, социального и индивидуального человеческого бытия. Он также выступает против чисто физической трактовки времени, отмечая, что "время есть нечто несопоставимое, более фундаментальное, чем "длительность", "момент" или "интервал", чем все то, что может быть выражено положением часовых стрелок или положением светил на небосклоне" ( Трубников , 1978).
Разграничив понятие времени как такового и понятие о физическом времени как форме протекания природных процессов, ученые стали глубже рассматривать философскую концепцию времени.
М.С. Каган (1982) говорит о существовании биологического, физического, социального и психологического времени. В.Н. Ярская (1981), осуществляя экскурс в полифоническую структуру темпорального описания мира, рассуждает о художественном времени. А.В. Дроздова (1996), опираясь на философские направления, в центре внимания которых оказывается существование индивида, указывает на существование экзистенциального времени. В ее работе оно понимается как "временение" (длительность, ритмы, темпоральность, смена и следование актов и процессов) индивидуальной человеческой жизни, не сводимое ни к объективному безличному, ни к интегральному социальному, ни к психологическому или субъективному времени.
В.П. Яковлев (1980) сделал попытку изучить формы и уровни, в которых выступает, обнаруживает себя реальное содержание социального времени. Автор берет за основу триаду: человеческий индивид, социальное поколение, история общества – и выделяет соответственно время индивида, время поколения и время истории.
Рассматриваемые философией основные модальности времени представляют интерес и для психологической науки. Идеи многих философов древности находят свое отражение в современных психологических концепциях. Так, понимание времени как объективной, ни от чего не зависящей сущности, как непрерывного, бесконечного, "абсолютного времени", каким оно выступало в концепции И. Ньютона, стимулировало психологические исследования по изучению особенностей восприятия хронологического времени. Понимание же времени с позиции реляционного подхода, предполагающего наличие различных несводимых друг к другу уровней пространственно-временных отношений, позволяет исследовать различные уровни субъективно переживаемого времени.
Интерес психологической науки к проблеме времени не случаен и объясняется, прежде всего тем, что все основные объекты исследования в психологии также являются динамичными, развивающимися во времени образованиями. Изучением вопросов, касающихся психологического времени, занимались такие ученые, как К. Левин, С.Л. Рубинштейн, Б.Г. Ананьев, К.А. Абульханова-Славская, Д.Г. Элькин, Б.И. Цуканов, А.С. Дмитриев, Л.И. Анциферова и многие другие.