Слышишь и не знаешь, то ли покойники перекликаются, то ли живые.
"Только сгоряча умеем", "как бы туману не напустили"…
Когда-то, в 60-х, создали мощный фильм "Мы – русский народ". Слеза прошибала. Характер русский показан был мощно. Но весь пафос фильма в конце концов был повернут "за совецку власть", которая была антирусской, на жертвенность ради подсунутой идеи, на готовность крови своей не жалеть за чужие, по сути, интересы. И играли-то актеры могучие. Но представляли и Кавказ, и еврейство, и других инородцев. И русских всеэкранно призывали жертвовать собой и за этих самых инородцев. На самом-то деле только до 1924 года под красной звездой – троцкистским символом смертного приговора – было уничтожено до 30 миллионов именно русских. С тех пор практически ничего не изменилось. Раскрутят ситуацию до "сгоряча" и станут звать: "За Родину, за Абрамовича!" А заградотряды из кавказских и моссадовских наемников подтолкнут к очередным ненужным подвигам. Не дай-то Бог!
…Долгая дорога. Молчит водитель почти неподвижно – только вымпел над лобовым стеклом какой-то треугольный болтается, кисточкой "разметая" дорогу, освещенную фарами. Темно снаружи, темно внутри.
Оглядываюсь. Сидят порознь трое мужчин, каждый свою думу думает. Лица не видны, только силуэты.
– Господа! – произносит вдруг статный бородач на заднем сиденье. – Я вынужден предостеречь соотечественников от создания собственного культа…
Вглядываюсь: придерживает правую руку… В белом мундире… Лица не разобрать, но лоб высок, лысина… Пятно темное на груди… Нет, не может быть!..
– Думский путь оказался гибельным для России. Я не сделал того, что был обязан сделать как подданный своего Государя, как православный человек, как премьер-министр…
Столыпин! "Доизучался", – мелькнула мысль.
– И "левая", и "правая" оказались нераздельным разрушительным целым, направленным против державных основ Святой Руси. Яд либерализма, видимо, проник во все поры государства и достиг престола. Мое правительство несет ответственность за потакание революции, как это не может показаться странным в моих устах.
Бездействие – самый тяжкий, свинцовый грех правительства, если оно не игрушка в чужих руках. Если игрушка – это всего лишь государственная измена. Моей ошибкой было противодействие восстановлению патриаршества, сохранение синода. Государь еще в 1905 году предлагал Себя в патриархи – этого, мягко говоря, не оценили. Государь исполнил свой долг до конца: Россия потеряла почти все, но нравственный идеал ее в лице Государя остался незапятнанным. И страшно подумать: ведь выстрел Богрова мог тогда, в киевском театре, оборвать Его жизнь. Я же расплатился за нагромождение разгильдяйства и предательства, которое обязан был расчистить… Еще раз повторяю, господа: не совершайте ошибок, создавая идолов из людей, действием или бездействием своим приближавших гибель России…
Твердый ровный голос умолк. Видно было, как величавая фигура говорившего подалась назад с видимым облегчением от высказанности.
Молчание прервал другой голос. Кавказский акцент, усиленный волнением и подчеркнутой взвешенностью каждого слова, не оставлял никаких сомнений в личности задумчиво сидевшего на сиденье, расположенном сразу за водителем.
– Я каяться не буду: имя и дело Сталина так изгажено, что мне впору претендовать на титул мученика всесоветского. Скажу правду – никто не поймет, совру – верить не станут. Что можно добавить? История России до 1917 года, ее тайные пружины – это одна цепочка. История после 1917-го – другая. И они лишь частично едины… То, куда идет дело, я понял задолго до революции. Режим прогнил. На смену ему плыли пароходами из Америки, ехали в пломбированных вагонах через Германию. Погром был уже неизбежен, потому что – ритуален. Пришлось вооружиться всем демагогическим набором и стать завзятым талмудистом, чтобы не быть "белой вороной". Тайные пружины истории России после 1917-го еще не начали обнажаться: вы не выпросите доступа к архивам Сталина! Но относительной полноты власти я достиг в 1934 году. Дальше были краткие периоды, пока меня не ликвидировали за "антисемитизм" – то есть за попытку ввести вместо доллара в качестве мировой валюты золото. Потом Кеннеди практически за то же и убили "химики" Федерального Резерва США.
Странно, что в Израиле мне не поставлен памятник – без меня этого псевдогосударства не было б. Мне нужна была эмиграция. Но те, для кого создавался анклав на Ближнем Востоке, посчитали, что настало время громить "сталинскую империю" – СССР. Он стал им не нужен и опасен.
Через сорок лет после моего убийства премьер-министр Израиля Эхуд Ольмерт поблагодарил советских евреев за развал СССР и за то, что они сделали Израиль более богатым и преуспевающим. Потом он объяснил, что именно борьба евреев против СССР и стала "главным элементом развала советского режима". Это был циничный плевок – нет, не в меня! – в нашу историю и прошлое нашей страны. И опять в меня харкают, будто Лейбы с его бандой и не бывало.
Страшны тайны войны и революции, второй войны и "сталинских" репрессий… Но кто мне поверит? Передайте привет тем, кто меня помнит лично. С кем мы вершили государственные дела. Мужчинам передайте, а не тем слюнявым фиглярам, которые устроили шабаш на теле "сталинской империи". Праху не больно: пусть попирают ногами. История еще не написана, не рассказана. Суд ее только начинается, и пусть он будет объективным. Пусть помнят и "злодея", и "вождя". Пусть помнят полупустую Москву с бежавшим правительством, с райкомами, устланными "периной" из изорванных партбилетов. Пусть помнят крестный ход вокруг Кремля в декабре сорок первого, тысячи восстановленных после войны храмов, десятки тысяч разоблаченных спекулянтов на крови – кто погибал, а кто и наживался, и теперь мстят. Пусть помнят изгнанных мною хаммеров и возвращенных из лагерей офицеров русской армии. Пусть все вспомнят и ничего больше не забывают.
И пусть откроют мои архивы!..
Говоривший умолк и поднес ко рту трубку. "Закурит? Чиркнет спичкой – и увижу лицо?" Нет, не закурил.
И настала очередь третьего, сидевшего за спиной.
– Что ж, господа, позвольте не представляться! Вы – из прошлого, я – из вероятного будущего. Пресса станет величать меня "русским Пиночетом", да уже и называла, аж до "Гитрела" доходило. А по мне – назови хоть горшком…
"Русский Пиночет" усмехнулся простодушно и жестом дал понять, что разглядеть его лицо не удастся.
– Мы вспомним законы Российской империи в приложении к новым условиям. По совести решим, что оставить, что добавить. Мы – за понимание истории как непрерывного процесса. Танком пройдемся по всем дутым разногласиям, которые только дробят общество. И тогда возрождение России будет означать духовное обновление всего мира. Конец же России будет означать и его конец.
Вот почему русский народ так легко расстается со всеми своими правящими режимами и господствующими идеологиями?! Царя Николая свергли. Попов ("жеребячье сословие") осмеивали, да и само христианство затем – побоку, церкви взрывали. Теперь говорят, что и ига татаро-монгольского не было, а придумано оно только для того, чтобы скрыть миллионные жертвы времен христианизации Руси. И памятники товарищу Сталину, – говорящий чуть помедлил, глядя в затылок предыдущего оратора, – сносили. Над смещенным Хрущевым издевались. Жидко оконфузившихся коммунистов, заодно спустивших в унитаз и всю страну, не поддержали. Нынешнюю "демократическую" власть, сокруши ее кто, будут проклинать последними словами, хотя очень многие клянут дерьмократов и сейчас. Тем не менее "рейтинг" досдающего страну на новом посту (так эффективнее) Путина еще недавно был около 50%…
Поэтому нас называют Иванами, не помнящими родства.
Но дело-то в том, что все наши властные учреждения и действия (законы, указы и прочая) всегда были неправедными, лживыми. Честной же власти никогда на Руси (в историческом плане) не было. А нам подавай именно такую. И в этом наше главное отличие, одновременно и нимб, и ахиллесова пята. Никогда на Руси не было власти, защищавшей интересы русского народа.
Неправду, несправедливость русский народ видит и чувствует печенкой. Часть русских людей, естественно, могут и заблуждаться. Даже способны принимать черное за белое, и упорствовать в этом. Но большая часть народа дает все же правильный этический ответ. Это – истоки народного духа. Русский народ придал по крайней мере человеческое выражение лица и христианству, и коммунизму.
А сейчас народ и умирающая страна кричат нынешней власти: "Одумайтесь! Это отвратительно, мерзко – отправлять своих детей за границу на учебу, а наших лишать возможности учиться. Гнусно и подло – жрать черную икру в ледяных блюдах, видя, как ваши же родные или близкие умирают с голоду. Гадко и сволочно – совершать преступления, прикрываясь ксивами, а от народа требовать абсолютного подчинения…"
Всю свою историю Россия только и знает, что поднимается с колен, но наше время – пародия на все предшествующие. Потому что нет ориентиров, нет целей, нет маяков, нет ограничений! У нас Махно действует – Махно убивал, а сейчас власть в своей сути какие-то махновские приемы применяет: она и красных бьет, и белых бьет!
При этих словах раздался выразительный кашель предыдущего оратора.
Но Неизвестного было не сбить. Он продолжал:
– Мы не станем топтать наше прошлое, выстреливать чьи-то останки в стратосферу. Наше дело – созидание, но и расчистка авгиевых конюшен. Дело это веселое и посильное. Мы – счастливые люди: нам идеала придумывать не надо. Только фальшивки отбросить да вспомнить подлинный!..
Мы с оптимизмом смотрим в будущее, мы не будем стонать, скулить.