– Мы решили стать свободными, – пробурчала мама, когда Иван робко насчет завтрака заикнулся, – отойди, я еще сегодня долго спать буду.
Сел Иван в одних трусах на холодный пол и зарыдал, потому что есть ему хотелось, но делать ничего он все равно не стал. И так прошел первый день, второй день, а на третий приполз Иван на кухню, нашел черствую корку и стал ее грызть. Да еще и с кошкой Жмуркой поделился. Увидела это мама, стало ей стыдно, пошла она кашу варить. Папа на работу собрался, а бабушка стиральную машинку включила. И понял наш Иван Гавриков, что каждый должен что-то делать в меру своих сил, иначе жизнь совсем плохая станет, грустная жизнь.
Открыл Иван Гавриков глаза, посмотрел на муху и сказал:
– Эх, муха, никакой ты не свободный человек. А свободный человек – это я, потому что я сам себя заставляю что-то делать, не мама, не бабушка, а сам.
Так сказал Иван и потянулся за учебником, медленно потянулся, потому что очень это трудно – самому заставлять себя что-то делать.
Чаенок, который жил на берегу озера
На берегу озера стояла небольшая баня. Недалеко от нее чайки свили себе гнездо и отложили яйца. Но однажды когда они летали за кормом, к гнезду пробралась большая ворона и потаскала все яйца, кроме одного. Родители прилетели и отогнали ворону. Свое единственное яйцо высиживали они с большим волнением. А когда появился чаенок, то окружили его своей заботой и вниманием. Вскоре он научился летать и полюбил взлетать на конек бани и оттуда громко пищать всему миру о том, что он уже почти взрослая чайка. Он, правда, еще не умел сам добывать себе корм. И к бане то и дело прилетали его родители, приносили ему рыбу. Но вороны уже не трогали его, и чаенок решил, что он может делать все на свете, может делать абсолютно все, что хочет.
Для начала он решил, что баня должна принадлежать только ему, и заткнул ветками трубу. Когда в баню пришли люди и начали ее топить, он радостно уселся на трубу и запищал:
– Я, я решаю все на этом свете.
Однако очень быстро горячий дым прошел через ветки, и чаенок подпрыгнул от боли в том месте, на котором он сидел. Ему пришлось быстро броситься в воду, чтобы охладить обожженный хвост. Но сильнее боли была обида от того, что люди топят баню и никто не обращает на него внимания.
В следующий раз он решил наследить на пороге так, чтобы в баню невозможно было войти. Но какая-то женщина вымыла порожек со словами "вот уж эти чайки" и даже не подняла голову в его сторону. А он продолжал грустно пищать на коньке бани.
Через какое-то время она вдруг заметила чаенка.
– Бедный маленький чаенок, – сказала женщина. – Он хочет есть, а сам не умеет добывать пищу.
Чаенок даже подпрыгнул от возмущения.
– Маленький! Она назвала меня маленьким. Я же уже вырос и все могу.
Вскоре к нему подлетела мама с очередной рыбкой.
– Ешь, сынок, – сказала она ласково.
Но он посмотрел на нее немножко грустным взором и твердо сказал:
– Спасибо, мама, ешь сама. Я научусь сам добывать себе пищу. Я сумею.
Он полетел над коричневатой рябью озера. И стал пытаться и пытаться увидеть и схватить рыбку. А когда он нашел и съел ее, то полетел к бане и закричал громким криком настоящей чайки, радостным криком победителя.
А женщина выглянула из окна, взглянула на него и сказала:
– Наверное, это наш чаенок, который стал взрослой красивой большой чайкой. Надо сфотографировать его, чтобы зимой любоваться и вспоминать летнее озеро.
Дедушкин сундук
В углу огромного деревенского дома стоял дедушкин сундук. Когда-то давно дедушка складывал туда разные рыбацкие принадлежности: крючки, поплавки, самоловки и другие нужные мелочи. Сейчас дедушка перестал ловить рыбу, и его сундуком завладели внуки. Они с удовольствием открывали сундук, перебирали дедушкины вещицы, спрашивали об их назначении, а иногда что-то брали с собой на рыбалку.
Однажды в дом залетел рыжий шмель.
– Жу-жу, давай знакомиться, – сказал он сундуку. – Я шмель. Зовут меня Жу-жу – никому не принадлежу, если что – укушу.
– Какое странное у тебя имя, – сказал сундук, – ну, Жу-жу мне понятно. Это потому что ты жужжишь. А откуда вторая часть твоего имени?
– А я не люблю, когда мной командуют. Если что, кусаюсь. Поэтому живу один. Это лучше, чем кто-то командовать будет.
Сундук задумался.
– А мною кто-нибудь командует?
– Конечно, – ответил жук. – Вот пацаны тебя то открывают, то закрывают. А ты все терпишь.
– Да, я же сундук. Во мне вещи сложены, – ответил сундук. Но задумался.
– Пора мне, – зажужжал жук, – засиделся я с тобой.
В окно подул свежий ветерок, но сундук не заметил его. Он продолжал думать.
– Все, команд больше не потерплю, – решил он, – а то хотят – открывают, хотят – закрывают. Безобразие!
И начал он жить по-другому. Открывают ребята его – он их замком царапнет. Закрывают – по пальцам стукнет. Они кричат. А он думает:
– Вот хорошо, пусть почувствуют, кто в доме хозяин.
А потом и вовсе решил замок сломать. Побегали вокруг него ребята. Попробовали разные ключи в него засовывать. Не помогло. Надоело это им. Побежали в футбол играть. А вскоре в город уехали – пора было в школу.
Остался сундук один. Никто не командует. А только тоскливо стало ему, пусто на душе. Стал он вспоминать, как ласково касались его знакомые руки, как звучали веселые голоса. И вдруг понял он, как он любит ребят и дорожит ими, как мечтает поделиться с ними теми богатствами, которые хранит.
– Только пусть приедут, – молил он, – сразу раскроюсь им.
Так и произошло. В какой-то невероятно противный серый день в комнату вбежал один из мальчиков.
– Ой, сундук, – вскрикнул он и с легкостью открыл его крышку.
– Иди сюда, – позвал он брата, – здесь много ценного.
А сундук счастливо открывал для ребят все свои самые потаенные уголки.
Вороненок Рон
Недалеко от моей дачи вдоль дороги стоят березы. Обычно туда ходят дачники в мае собирать березовый сок. На березах тех много вороньих гнезд. И вот именно там в, березах, я подслушала эту странную историю.
Однажды весной, как обычно, в вороньих гнездах появились воронята. Это всегда бывает событием в жизни ворон. Ведь дети – это гордость и радость. Свой ребенок кажется лучше всех. Умнее, красивее других. Хочется окружить его своего заботой и вниманием. Тем более что дети такие трогательные, постоянно пищат, просят пищи, ласки.
В одном из гнезд также появились воронята, и среди них – самых горластый вороненок Рон. Он больше всех требовал внимания родителей, громче всех пищал и резвее всех размахивал крыльями. Может быть, поэтому родители выделяли его. Мама тщательно причесывала ему перышки, папа рассказывал истории из жизни взрослых, стараясь научить его уму-разуму. Очень нравилась такая жизнь нашему Рону. И когда воронятам пришло время осваивать новую взрослую речь – учиться каркать, Рон задумался: "Если я научусь каркать, то родители уже не будут так заботиться обо мне". И когда все воронята старательно и неумело коркали, керкали, куркали, обучаясь настоящему взрослому кару, он отходил в сторону и громко пищал, наслаждаясь вниманием взрослых, которое доставалось теперь только ему.
Но прошло время, и воронята, повзрослев, один за другим начинали покидать свои гнезда и отлетать от них все дальше и дальше. Возвращаясь, они рассказывали удивительные истории: про озеро, которое находится где-то неподалеку. Про станцию с непонятными огромными грохочущими червяками, которыми почему-то нельзя питаться. Про поселок, в котором зачем-то, кроме людей, живут собаки, которые любят пугать ворон. И много еще разных историй рассказывали воронята. А наш Рон, остававшийся в гнезде, слушал их и только сердился на родителей.
– Но почему они не выпускают меня, все уже давно летают, – думал он. Он стал капризным, стал перечить родителям, поступать наперекор, только чтобы их разозлить. Родители обижались на него. Они стали часто ссориться.
– Он совсем не думает о нас, – твердили родители.
– Они так надоели со своей опекой, – громко и капризно пищал Рон пролетавшим мимо бабочкам.
И непонятно, как долго бы это длилось. И может быть, вконец рассорился бы Рон с родителями. Только шел мимо берез шестиклассник. Поднял голову, а в гнезде – огромный вороненок сидит и пищит.
– Эй, ты чего такой огромный, а все пищишь. Тебе давно пора каркать, – крикнул мальчишка и пошел дальше. Рон сначала обиделся на мальчишку, а потом задумался:
– А может быть, и впрямь выучить взрослый язык и начать учиться жить по-взрослому.
Вы уже ждете в моем рассказе счастливый конец. Думаете, что как только решил Рон стать взрослым, научиться разговаривать с другими по-взрослому, так все сразу у него и получилось. И родители стали его везде отпускать. Нет, еще долго пришлось учиться Рону, потому что сказать легко, а сделать труднее. Но любые трудности когда-нибудь кончаются. Это действительно так, потому что позже я видела красивого черного ворона, уверенно летящего над лесом.