Дэвид Харви "Краткая история неолиберализма"
Чего же добилась железная леди, отменив общество и "изменив душу"? Каких космических высот она достигла с помощью неолиберализма?
"Тэтчер еще больше сузила власть профсоюзов, открыв экономику страны для иностранных конкурентов и инвестиций. Иностранные конкуренты в 1980-х разрушили большую часть традиционной британской промышленности – сталелитейная отрасль (Шеффилд) и кораблестроение (Глазго) в течение нескольких лет прекратили существование, а с ними – и значительная часть влияния профсоюзов. Тэтчер, по сути, разрушила национальную автомобильную промышленность, которая имела сильные профсоюзы и воинственные трудовые традиции, открыв путь в страну японским производителям, ищущим выход в Европу. Японцы построили новые производственные площади и наняли рабочих, не являющихся членами профсоюза, готовых работать по японским правилам".
Дэвид Харви "Краткая история неолиберализма"
По части основательности и скорости разгрома национальной индустрии, традиционной солидарности общества Тэтчер, несомненно, достигла выдающихся успехов. Но что выиграла в результате этого разгрома экономика Великобритании, ради которой, собственно, и старалась железная леди, не щадя себя и особенно других?
"Несмотря на все рассуждения о необходимости излечения больных экономик, ни Британии, ни США не удалось достичь в 1980-х высокого уровня экономического развития. Из этого следует, что неолиберализм не оправдал надежд капиталистов. Инфляция снизилась, упали процентные ставки, но все это было достигнуто ценой высокой безработицы (в среднем 7,5 % в США в годы правления Рейгана и свыше 10 % в Великобритании в период правления Тэтчер). Сокращение государственных социальных программ и расходов на создание инфраструктуры привело к падению уровня жизни большой части населения. Сложилось странное сочетание низкого темпа роста и увеличивающегося неравенства доходов".
Дэвид Харви "Краткая история неолиберализма"
Несмотря на полное отсутствие достижений в сравнении с тем же кейнсианством, тем не менее, новая макроэкономическая политика с ее краеугольным камнем – монетаризмом, чуть позже была фактически навязана всему миру в форме рекомендаций так называемого "Вашингтонского консенсуса". Основные положения "консенсуса" заключались в требованиях минимального дефицита бюджета, снижения ставок налогов, свободного обмена национальной валюты, дерегулирования экономики, приватизации, снятия ограничений для внешней торговли и иностранных инвестиций. Отныне все страны, испытывающие затруднения в развитии национальной экономики (а к таким странам, без всяких натяжек, можно отнести любое государство мира), должны были неукоснительно следовать "универсальным" установкам "Вашингтонского консенсуса". Те страны, которые в итоге склонялись к принятию правил и условий "Вашингтонского консенсуса" под воздействием его активных проводников-распространителей – ВТО, МВФ, Всемирного банка, в итоге автоматически попадали под неусыпный контроль авторов и распространителей "консенсуса".
Примечание . В США с новой экономической стратегией обойтись намного умнее и осторожнее – там никто и никогда не стремился бороться с рекордными показателями дефицита бюджета, добиваться совершенного дерегулирования экономики и выполнять прочие положения "Вашингтонского консенсуса", включая важнейшие из них – невмешательство государства в деятельность субъектов свободного рынка. Вот что по этому поводу замечает Ноам Хомский в уже цитированной книге "Прибыть на людях":
"Рейгановской администрации не требовалось разъяснять доктрину "реально существующего капитализма свободного рынка". Ее сотрудники являлись мастерами своего искусства: превознося прелести рынка перед бедными, они гордо похвалялись перед деловым миром тем, что Рейган "дал больше субсидий американской индустрии, чем любой из его предшественников более чем за пол века", – слишком уж скромное утверждение, ибо они превзошли всех предшественников вместе взятых, когда "руководили крупнейшим сдвигом в сторону протекционизма после 30-х годов XX века", – так комментировал рейгановское десятилетие обзор в журнале "Форин афферз ". Без этой и других крайних мер государственного вмешательства в рынок сомнительно, чтобы сталелитейная, автомобильная, станкоинструментальная или полупроводниковая промышленности справились с японской конкуренцией или же оказались способными лидировать в новых технологиях с важнейшими для всей экономики последствиям".
Как подтвердила практика на примере той же Великобритании, неолиберализм с его чудодейственным бальзамом – монетаризмом, не может похвастаться заметными экономическими успехами. Возникает вполне естественный вопрос: по какой же причине его разработчики так настойчиво продолжают навязывать миру именно эту экономическую модель?
Ответ на этот вопрос прост и очевиден.
Во-первых:
"Доля национального дохода, приходящегося на 0,1 % самых богатых граждан США, увеличилась с 2 % в 1978 году почти до 6 % к 1999-му. При этом соотношение средней заработной платы топ-менеджера и рабочего в американских корпорациях выросло с 30: 1 (в начале 1970-х) до почти 500: 1 к 2000 году".
Дэвид Харви "Краткая история неолиберализма"
Реванш, о котором все годы "славного тридцатилетия" кейнсианства сладко мечтал крупный капитал, состоялся, и именно благодаря неолиберализму. При этом капиталу удалось вернуть с лихвой ту долю прибыли, которую он имел до начала Великой Депрессии и которую он временно потерял в результате "кейнсианской революции".
"По подсчетам Делонга, в 1900 году в США жили 22 миллиардера. К 1925 году их стало уже 32, то есть на всем протяжении "прогрессивной эры" число миллиардеров росло более или менее в унисон с увеличением численности населения. И лишь с началом Нового курса миллиардеры практически сошли со сцены: их число сократилось до 16 в 1957 году и 13 в 1968-м. Всего сорок лет спустя, в 2008-м, критерию Делонга отвечают 160 американцев".
Пол Кругман "Кредо либерала"
Во-вторых:
"МВФ и Всемирный банк стали центрами пропаганды и развития фундаментализма свободного рынка и неолиберальной философии. В обмен на реструктурирование долговых платежей (изменения графика выплат) страны-должники обязались провести институциональные реформы, например, сократить социальные расходы, ввести новые, более гибкие формы регулирования рынка труда, провести приватизацию. Так появилось понятие "структурные преобразования". Мексика стала одной из первых стран, где начался процесс, приведший к росту неолиберальных государств. Опыт Мексики показал ключевое отличие между либеральным и неолиберальным подходами. При либеральном подходе кредиторы сами несут потери, связанные с неправильными кредитными решениями. При неолиберальном подходе заемщики под давлением государства и международных организаций вынуждены брать на себя бремя выплаты долга независимо от того, какие последствия это может иметь в отношении условий жизни местного населения. Если при этом заемщики могли быть вынуждены уступить какие-то активы в пользу иностранных компаний по бросовым ценам, государство их не поддерживало".
Дэвид Харви "Краткая история неолиберализма"
Неолиберализм, таким образом, с помощью рекомендаций и правил "Вашингтонского консенсуса" и международных финансовых организаций занялся ни больше, ни меньше как установлением нового мирового порядка, заключающегося во вполне легальном перераспределении привлекательных национальных ресурсов в пользу международного капитала. При этом роль фактического мирового правительства взяли на себя уже упомянутые международные финансовые институты. Штаб-квартира этого неформального "мирового правительства" оказалась на все той же Уолл-стрит.
Тем временем в чреве разбухавшего поминутно вулкана вскоре образовалась еще большая разрушительная сила, чем напряжение от нарушения справедливости распределения общественного и национальных богатств. Ее пробудили к жизни аппетиты "азартных парамош" от финансового бизнеса, освобожденного в результате успешно проведенной операции "Дерегулирование" от какого-либо контроля со стороны государственных органов. Неуемные аппетиты финансовых бизнесменов росли гораздо быстрее, чем доходы от приватизации, перераспределения активов и биржевых спекуляций.
У немцев есть поговорка: "люди, делающие деньги из денег, имеют всегда грязные руки".
Скандальная иллюстрация. Подобный образ мысли нередко встречается и среди немецких политиков. Так, например, руководитель фракции СДПГ в немецкой земле Баден-Вюртемберг г-н Шмидель как-то в пылу парламентских дискуссий назвал Швейцарию государством-мошенником (Schurkenstaat), что вызвало небольшой международный скандал. Но таким образом парламентарий смог выразить свое недовольство и кипящее возмущение тем, что состоятельные жители этой немецкой земли, имеющие счета в банках соседней Швейцарии, норовят пополнять их наличными, выскальзывающими в этом случае из рук немецких фискальных органов. Непроницаемая тайна вкладов, которой до сих пор придерживаются швейцарские банки, препятствует выводу "налоговых уклонистов" на чистую воду. В итоге регион с мощно развитым производственным сектором имеет куда более скромный бюджет, чем тот, на который он мог бы рассчитывать при полных налоговых сборах.