* * *
В школу Пера ходят разные дети. Говорят, он собирает со всей округи детей наркоманов и проституток. Еще здесь учатся дети эмигрантов и матерей-одиночек.
И дети родителей, сдвинутых на идее свободы; эти платят полную стоимость. Школа-то частная. Существует за счет родительской платы и спонсоров.
И все эти дети, как оказалось, не прочь примериться к роли Ромео или Джульетты. Иными словами, они играют Шекспира. На импровизированной сцене. В тех самых развалинах, напоминающих рыцарский замок, которые своей экзотичностью поражают воображение случайного прохожего.
Развалины появились вопреки организационным расчетам Пера.
Сначала Пер считал, что воспитать к свободе можно исключительно при печном отоплении и свечном освещении. Наверное, для того имеются столь же глубокие основания, как и в системе подвешивания веревок, - близость к природе и все такое. Мол, быт учит сам по себе, и нет лучшего учителя для ребенка, чем живое дерево, представленное стенами барака. Но потом Пер все-таки решил уступить прогрессу и допустить на территорию школы каменные постройки с электрическим освещением - для разнообразия и расширения образовательных возможностей. За счет эффекта контраста (это предположение). А может быть, камень, особенно необработанный, тоже отвечает каким-нибудь органическим потребностям детей и не будет сильно выбиваться из окружающего пейзажа на фоне валунов ледникового периода.
В результате решили построить замок на манер средневекового. Нехилое такое решение для маленькой сельской школы без государственных дотаций. И, что удивительно, почти построили, но в процессе строительства замок взял и сгорел. Кто-то что-то не так включил или выключил (издержки привычки к свечам). Случилось замыкание и возник пожар. У наркоманов и проституток, и тем более у любителей свободы не так много денег, чтобы платить за строительство замков после каждого пожара. Поэтому восстанавливали замок очень медленно. Но то, что осталось, использовали - для спектаклей. Вот там я и смотрела "Ромео и Джульетту". В каждой сцене - новый Ромео и новая Джульетта. Потому что многим хочется попробовать "как они". И хочется выпустить наружу то, что бьется внутри.
Это мне очень понятно. Несмотря на мои комплексы и недоверие к жизни. И объяснение звучит убедительнее, чем про интеллектуальный голод: голод по эстетической форме чувств, жажда красивых переживаний. Потому что пока носишь все внутри - всю эту сумасшедшую подростковую сексуальность, эту тоску по телесной близости, которая как-то непонятно связана с душой, а тебе еще ничего нельзя, - это кажется дрянью, чем-то запредельным и непристойным. Но дрянь эта крайне необходима. Как воздух. Никуда тебе от нее не деться. И ты готов на подвиг, ты готов играть со смертью, чтобы эта дрянь перестала быть дрянью, а все бы сказали: ого! Как высоко он подпрыгнул! Пожалуй, можно разрешить ему с кем-нибудь трахнуться! На законных основаниях. Как Ромео и Джульетте. Ну, может быть, не прямо сейчас, а чуть попозже. Немного попозже - можно.
Я все время про это думаю. Про то, как одиноки дети в своих невысказанных чувствах. Особенно в любви. Будто их оторвало от земли, а посадочная площадка не предусмотрена. Потому что нет законных оснований.
Пер говорит, надо найти основания. Надо говорить с ними обо всем самом важном на понятном им языке. Пер учит нас этому языку - специальным играм "жизни и смерти". Это всего лишь жмурки. Такие хитрые жмурки, со свечками и ножами.
Двое с завязанными глазами ходят внутри круга под бой барабанов (без барабанов - ну никуда. Священная архаика!). Они не просто ходят. Они должны найти друг друга. У каждого в руке нож. С обнаженным, остро наточенным лезвием. И ты не просто ищешь партнера. Ты должен коснуться острием ножа его груди. Пер говорит: для пущей убедительности мальчиков нужно обнажать до пояса. Это игра. Но если не рассчитать, можно порезать другого. Нанести ему рану.
И с огнем то же самое. Ты осторожно несешь свечу - так, чтобы не потухло пламя. Ты должен передать ее другому, прямо в открытую навстречу тебе ладонь. Одно неловкое движение - и обожжешь ему пальцы. Ты ведь не хочешь этого? Поэтому нельзя торопиться. Нельзя делать резких движений. Вообще случайных движений. И надо напрягать шестое чувство, изо всех сил напрягать шестое чувство. Ведь у тебя завязаны глаза, и в обычном смысле ты слеп. Как прорицатели и великие певцы древности. Надо смотреть внутрь себя. Это помогает сдерживать внешние импульсы. Это учит управлять собой.
А еще есть театр. Выдуманная жизнь, но почти как настоящая. И тут все можно. И совершать подвиг, и любить. Вроде бы понарошку и будто бы на самом деле. А главное - даже если ты, то есть твой герой, во время спектакля умер (или во время большой игры), ты потом, за рамками спектакля, дашь ему, герою, эту пресловутую эстетическую оценку: он ведь подвиг совершил! А вместе с ним - и какая-то важная часть тебя. И ты будто бы знаешь про себя, на что способен. Что можешь "подпрыгнуть", если потребуется.
Это очень много значит. Очень.
Ты будешь жить с этим героическим внутри, как будто это твой капитал, как будто это гарантия твоего человеческого качества - даже если жизнь вокруг будет нормальная и подвигов не потребуется…
Все. Пора возвращаться. Еду в Москву. Вдруг, пока я тут свободе учусь, мои уже в подростков начали превращаться?
ШКОЛЬНЫЙ ДЕТЕКТИВ,
ИЛИ ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ
"ДОЖИВЕМ ДО ПОНЕДЕЛЬНИКА!"
Пятница. Вечер
Стирка, уборка, готовка - мягкое погружение в домашнюю бытовуху. Иногда успокаивает нервы - все-таки перемена деятельности. И вдруг этот телефонный звонок.
- Извините за беспокойство, но к кому же мне обратиться? Пропал кошелек. Деньги не бог весть какие… Хотя тоже жалко. А вот паспорт… Может, паспорт отдадут? Вы уж повлияйте как-нибудь… Зачем им паспорт?
Погружение сорвано. Мягкие объятия быта мгновенно распадаются. Какой еще кошелек? Ничего не понимаю…
- Мой кошелек. Наверное, из ваших ребят кто-нибудь… Простите, из наших…
- Не может быть! Чтобы мои - стащили?
Да я же их так учу! А уж как воспитываю! Да у меня, у нас - таких хороших, вдохновенных и творческих - ничего подобного просто не может случиться! Да этого просто не может быть. Не может быть никогда!
- Помогите, пожалуйста…
Вдох-выдох… Ну да, хорошие… А драки бывают, и оскорбления, и разборки. Да, среди всех наших спектаклей и разговоров. И взять без спроса что-нибудь могут… Это, правда, было давно, еще в детском саду. Егор утащил домой чужую машинку. Сначала одну, потом другую. Я оценила ситуацию как "возрастную". Мы с Егоркиными родителями обсудили происшествие и поставили мальчишке условие: хочешь что-нибудь взять домой - спроси разрешения. Мы вместе подумаем и решим, можно это или нельзя. Если можно, на какое время ты заберешь машинку.
Тогда сработало. К тому же речь шла об игрушках. А это настоящая кража. Чужой кошелек. Учительский!
Сколько раз я слышала эту историю: пока учительница выгораживала на педсовете очередного оболтуса, у нее из сумки вытащили кошелек с зарплатой. И вот она сидит в пустом классе и плачет. А в рыданиях - такое типичное для школьной жизни: "Для вас же, сволочи!"
В. М. - наш учитель музыки. Добрый беззащитный человек, кормит двух больных женщин. Обед приносит с собою в баночках: рис и морковка. То ли суровая диета, то ли бедность непроходимая.
- Неприятность-то главная в чем? Паспорт там был, понимаете? Может, хоть паспорт вернут? За вознаграждение. Восстанавливать - это, знаете, морока какая… А деньги… Да бог с ними, с деньгами-то…
И я обещаю, обещаю содействовать розыску, повесить объявление, поставить в известность школьного охранника, опросить свидетелей…
В понедельник. Все, что от меня зависит, сделаю в понедельник. Ах, это классическое "Доживем до понедельника"!
Суббота
Снова звонок. На этот раз от одной из мам.
- Вы знаете, Марина Семеновна, моя Алина очень взволнована. Они с Наташей обратили внимание на то, что Леля что-то уж очень странно вела себя в буфете: всех угощала пирожными и предлагала купить, кто чего хочет. А ведь раньше деньги у нее как будто не водились. (Да вы и сами все про их семью знаете.) Раньше она сама всех просила: купи мне да купи. Девочки стали ее спрашивать, что это она вдруг разбогатела. Она им сначала сказала, что деньги ей подарили. А потом сказала, что кошелек нашла. И показала им кошелек. А девочки говорят, что это кошелек учителя музыки вашего. Леля-то отпиралась, говорила, не знает, чей кошелек. Да они видели - в кошельке паспорт лежит.
Пришли домой - и давай друг к другу бегать, все обсуждать. И так возмущались, так возмущались. Говорят, у В. М. и так денег мало - это все знают. Вот и попросили меня позвонить. Хотя и боялись чего-то. Может, что на них подумают? Но не промолчали. Так что вы уж сделайте что-нибудь…
- Сделаю, сделаю. Спасибо большое.
Значит, все-таки мои… Леля. Папа Лели на инвалидности. Зарабатывает на жизнь мать. Оба - активные участники классной жизни: спектаклей, походов. Неприятно их расстраивать. Надо как-то тактично сказать…
Одна радость, что деньги нашлись так легко. И паспорт этот многострадальный. Если, конечно, его не выбросили для конспирации.
Звоню Лелиной маме.