Другие исследователи (А. А. Арямов, А. Э. Жалинский, А. А. Жижиленко, К. А. Сыч, И. Я. Фойницкий) под объектом уголовного наказания понимали значимые для личности блага.
Профессор А. А. Жижиленко, рассматривая объект карательного воздействия, указывал, что "момент нарушения правовых благ личности, выражающийся в лишении человека известного блага или умалении последнего, присущ всякому наказанию. И сколько мы можем представить себе отдельных правовых благ личности, столько же мы можем представить себе и отдельных видов наказаний: жизнь, телесная неприкосновенность, свобода, имущество, правоспособность, честь – все эти блага признавались, а некоторые из них и теперь признаются годными объектами карательного воздействия. И, конечно, не может быть сомнения в существовании этого момента вторжения в сферу правовых благ личности в таких мерах, как смертная казнь, телесное наказание, лишение свободы в разных его видах, денежное взыскание и лишение или ограничение правсловом, в огромном большинстве наказаний, а для весьма многих карательных систем для всех вообще наказаний. Везде здесь мы видим известное правовое благо, которое является объектом карательного воздействия и которое отнимается или умаляется посредством наказания; и соответственно каждому из приводимых наказаний мы можем представить деликт, посягающий на то же правовое благо, что и наказание".
Профессор А. Э. Жалинский в 2010 г. указывал на адресат наказания и его объект. По мнению автора, "адресатом наказания является личность в правовом, социальном и биологическом смысле этого слова. Его объектом – наиболее значимые права и свободы человека и гражданина". Заметим, что ранее профессор А. Э. Жалинский придерживался несколько иной позиции. Так, в учебнике, изданном в 2000 г., он причислял к признакам уголовного наказания его объект, под которым понимал "личность в правовом, социальном и биологическом смысле этого слова".
Исследуя объект уголовного наказания, профессор К. А. Сыч делает вывод, что "общим объектом уголовного наказания являются охраняемые законом юридические блага лица, лишение или ограничение которых – кара за совершенное им преступление".
Схожей позиции придерживается и А. А. Арямов, считая, что одним из основных признаков уголовного наказания является то, что наказание как мера государственного принуждения имеет объектами своего воздействия наиболее значимые для личности блага: жизнь, свободу, имущество преступника.
Профессор И. Я. Фойницкий писал, что "личной природой наказания объясняется также, что оно обращается на личные блага – жизнь, здоровье, свободу, честь и полноправность; даже имущество поражается наказанием как причинение известного личного страдания наказываемому вследствие потери его".
Отдельные авторы под объектом уголовного наказания понимают правовой статус личности.
Например, А. И. Чучаев и А. П. Фирсова, рассматривая правовой статус личности как объект уголовно-правового воздействия, указывают, что "под объектом уголовно-правового воздействия следует понимать правовой статус личности, представляющий собой правовое положение человека в обществе и государстве, состоящее из совокупности принадлежащих ему прав, свобод и обязанностей". По мнению авторов, "общее содержание уголовно-правового воздействия, связанного с лишением или ограничением свободы, можно представить как лишение (ограничение) лица возможности располагать собой, определять по своему усмотрению место пребывания и род занятий".
Следует заметить, что профессор А. И. Чучаев и его соавтор в содержание правового статуса не включают законные интересы. Они считают, что "в юриспруденции термин "законный интерес" не является устоявшимся… законным интересам присущи следующие признаки: субъективность, индивидуальность и зависимость от конкретной жизненной ситуации. Фактически их можно рассматривать в качестве побудительных мотивов реализации прав и исполнения обязанностей. Представляется, что данное и аналогичное ему понятие качественно неоднородны правовому статусу личности как статистическому образованию. Включение столь динамичной и массовой категории приведет к разрушению правового статуса, размыванию его границ и утрате нормативности. Таким образом, признание законных интересов одним из элементов правового статуса личности представляется сомнительным".
С указанной позицией авторов конечно же нельзя согласиться.
Во-первых, вызывает сомнение утверждение авторов о том, что в юриспруденции термин "законный интерес" не устоялся. Наоборот, этот термин не только широко применяется в монографической, учебной и иной юридической литературе, но предусматривается в действующем законодательстве. Например, в главе 2 "Правовое положение осужденных" в ч. 1 ст. 10 "Основы правового положения осужденных" Уголовно-исполнительного кодекса РФ указывается, что "Российская Федерация уважает и охраняет права, свободы и законные интересы осужденных, обеспечивает законность применения средств их исправления, их правовую защиту и личную безопасность при исполнении наказаний". Кроме того, о законном интересе как элементе правового положения (статуса) осужденных указывается во всех изданных за последнее время учебниках по уголовно-исполнительному праву. Учитывая вышеизложенное, утверждение о несостоятельности термина "законный интерес" представляется не убедительным.