Апофеозом бесправия и мракобесия явилось осуждение в 2012 г. девушек из группы "Pussy Riot" к лишению свободы за выступление в Храме Христа Спасителя со словами: "Богородица, прогони Путина".
Впрочем, перечислять все проявления ксенофобии в современной России и невозможно и неблагодарное это дело.
Известный ученый и поэт академик А. Городницкий с горечью отмечает: "Общая ксенофобия в России чудовищно выросла… Это внушает тревогу… за общий дух, который сегодня царит в обществе. Что же нужно нашему народу? Опять полицейское гетто? Или фашистское государство? Новый фюрер?".
Несколько условно можно говорить об объективных и субъективных факторах небывалого распространения ксенофобии и нетерпимости в России. И те, и другие факторы – тривиальны.
Объективно нетерпимость, ксенофобия, злоба, зависть и как следствие – "преступления ненависти" (Hate crimes), совершаемые по мотивам расовой, этнической, религиозной ненависти или вражды, а также гомофобии – есть закономерный, необходимый и неизбежный результат непомерного разрыва уровня и образа жизни сверхбогатого меньшинства ("включенных", "included") и нищего и полунищего большинства населения ("исключенных", "excluded").
Самое страшное – фактическая невозможность "исключенных" "включиться" в экономическую, политическую, социальную, культурную жизнь. По мнению профессора Ф. Бородкина, свыше 50 % населения России – "исключенные", т. е. люди, вынужденные существовать на обочине жизни, не будучи включены в активные трудовые, социальные, политические, культурные процессы. С моей точки зрения, реальная доля "исключенных" в современной России превышает 70 – 80 %. Четверть населения – бедняки, чьи доходы ниже нищенского прожиточного минимума, а полунищенское существование влачат как минимум еще две четверти населения. А вот данные Всемирного банка (2005 г.), основанные на официальной российской статистике: доля населения за национальной чертой бедности в России – 30,9 %. По данным на первую половину 2015 г. количество нищего населения достигло 22,9 млн человек.
К этому следует добавить такой бесспорный объективный фактор, как приток иммигрантов, которым не так просто адаптироваться в новой среде, а "среда" не хочет адаптироваться к приезжим. Возникает взаимное недоверие и часто – неприязнь. Среди коренного населения начинают циркулировать идеи повышенной "криминальности" приезжих. Однако, во-первых, эти слухи сильно преувеличены. Так, например, в 2007 г. среди всех лиц, совершивших преступления, удельный вес иностранных граждан и лиц без гражданства составил всего 2,8 %, в том числе гражданами государств СНГ – 2,6 %. В 2009 г. соответственно 3,5 % и 3,2 %. Тогда как в Германии, например, в 2004 г. – 22,9 % (в 1993 г. – 33,6 %)… Во – вторых, повышенная "криминальность", если она имеет место, зависит не от расовой (этнической) принадлежности, а от того, что лица одной культуры оказались перенесенными, по разным причинам, в другую культуру; мигранты, независимо от этнической принадлежности, всегда хуже адаптированы к условиям жизни "коренного населения"; мигрируют чаще всего не от хорошей жизни; мигрируют или отправляются "на заработок" в другие страны и регионы наиболее активные – молодые мужчины, чья повышенная криминальность известна.
Культурологические проблемы, конечно, существуют – и это касается не только России, но и большинства западных стран, которые затронула массовая миграция. Но там реакция более адекватная. Хотя межэтнические, межкультуральные конфликты становятся все большей проблемой в условиях постоянно усиливающейся миграции в современном глобальном обществе постмодерна.
Совершенно очевидно, что безнадежность существования большинства россиян не может не вызывать соответствующую реакцию, "канализируемую" властью. И здесь мы подходим к "субъективным" факторам.
В 1990 г. в статье "Мифологизированное сознание и тоталитаризм" автор этих строк попытался проследить систему мифов тоталитарного общества на примере СССР. Основные вехи мифологизированного сознания, по – моему, таковы: "Человек создан для счастья" – "Светлое будущее" – "Светлый путь" – знающий этот путь Вождь (Фюрер)… Но: "До "светлого будущего" было что – то далековато, а настоящее – несмотря на все "небывалые успехи", мрачновато. Значит – виноваты "враги"! Кулаки и "подкулачники", правые и левые, вредители и саботажники, "враги народа" и члены семей врагов народа, крымские татары и немцы Поволжья, космополиты и "врачи – отравители", и несть им числа… Поиск "врагов народа" (то бишь "козлов отпущения") и "борьба" с ними – самая страшная страница прошлого". Не думал я в 1990 г., что прошлое станет будущим.
В политике неудачливой власти искать "врагов" и натравливать на них "народ" нет ничего нового. Это старо, как мир. Начиная с древнеримского "Разделяй и властвуй" (Divide et impera!) и включая "врагов народа", "безродных космополитов", "убийц в белых халатах" сталинской эпохи. А теперь еще и "иностранные агенты", "пятая колонна", "все те, кто хотят взять реванш" и "шакалят" у иноземных консульств… Сегодняшние популистские заявления политиков, "вбрасывание" президентом термина "коренное население", законопроекты о "процентной норме" (17 – 20 % мигрантов в регионе), о запрете мигрантам заниматься некоторыми видами деятельности (торговля) и т. п., – не могут не подогревать ксенофобские, националистические настроения от которых один шаг до преступлений ненависти.
Вот почему прав бывший депутат Госдумы и правозащитник Юлий Рыбаков: "Безнаказанность, в условиях которой действуют националисты, наталкивает на мысль, что государство взяло на вооружение эту силу и придерживает ее на случай, если в один прекрасный момент понадобится сказать "фас". Власть предержащие (а сегодня это, если называть вещи своими именами, чекисты и чиновники) пытаются построить новую империю. Они понимают, что на этом пути их ждут сложности, а народ, который становится все беднее на фоне баснословно богатеющей элиты, будет искать виноватых. Естест венно, власти не хотят, чтобы люди в один прекрасный момент показали пальцем именно на них. Поэтому нужно найти "крайних", виноватых. Как правило, на эту роль лучше всего подходят инородцы – армяне, евреи, азербайджанцы, неважно кто". И народ, увы, готов проглотить эту наживку. Так, в ответ на создаваемый Ю. Рыбаковым Санкт – Петербургский антинацистский Центр ему звонят возмущенные жители "культурной столицы": "Спрашивают, что мы имеем против нацизма, говорят, что приезжие заполнили город, что нужно что – то с этим делать…". И это мнение возмущенных граждан может быть страшнее самих фашиствующих молодчиков. Так же, как результаты многочисленных опросов общественного мнения, по результатам которых до 65 % населения согласны с националистическим лозунгом "Россия для русских"…
Ксенофобия, национализм, фашизм выполняют минимум три функции в современной России.
Во-первых, служат "страшилкой" для населения перед грядущими выборами: или мы (ВВП, преемник), или – фашисты!
Во-вторых, "инородцы" – превосходный "козел отпущения" для бездарной власти, не способной решить ни одну из социальных проблем (бедность, жилье, армия, образование, медицина, наука и т. п.).
В-третьих, фашисты, нацисты – социальная база, "резерв главного командования" в борьбе с предполагаемой "оранжевой революцией" "Майданом", до смерти напугавшей власть. Да и сегодня их можно использовать против "несогласных". А, кроме того, существует некое "родство душ": "фашисты (нацисты) – сукины дети. Но это наши сукины дети".