В то время, как он вел их к дощатой перегородке, отделяющей комнату отдела от коридора, бородатый парень опять повернулся к решетке и заорал:
– Тебе, наверное, и показать-то нечего!
Потом он опять захохотал, особенно после того, как патрульный подтолкнул его в зад дубинкой.
– Думаете, я не сделаю этого? – не унималась девушка.
– Золотце, нам безразлично, что ты сделаешь, – ответил Карелла и отошел к столу Клинга, за которым сидела пожилая женщина в длинном черном пальто, скромно скрестив руки на груди.
– Che vergogna, [1] – сказала женщина, неодобрительно кивнув на девушку в клетке.
– М-да, – ответил Карелла. – Вы по-английски говорите, синьора?
– Я в Америке уже сорок лет.
– Не будете ли вы так добры рассказать мне, что произошло?
– Кто-то украл мой кошелек.
Карелла придвинул блокнот поближе к себе.
– Как вас зовут, синьора?
– Катарина ди Паоло.
– Ваш адрес?
– Эй, вы что, шутите? – послышался посторонний голос из-за ограждения.
Карелла поднял глаза. Санитар скорой помощи, весь в белом, с недоверием заглядывал в комнату.
– Здесь действительно есть раненный стрелой?
– Тут он, – ответил Уиллис.
– Действительно, стрела! – сказал санитар, выпучив глаза.
– Помогите, насилуют! – неожиданно закричала девушка в загородке для арестованных.
Карелла повернулся и увидел, что она сняла с себя блузку и лифчик.
– О, боже, – пробормотал он. – Извините, синьора.
Карелла пошел к загородке для арестованных, но в это время зазвонил телефон на его столе.
– Пойдемте, мистер, – сказал санитар скорой.
– Они разорвали все мои вещи! – кричала девушка. – Посмотрите на меня!
– Che vergogna, – сказала старая леди и поцокала языком.
Карелла снял трубку.
– С твоей помощью, – послышался голос Глухого в трубке, – я украду пятьсот тысяч долларов в последний день апреля.
Глава 3
Конверт с напечатанным на машинке адресом пришел на имя детектива Стивена Льюиса Кареллы, восемьдесят седьмой полицейский участок, Гровер-авеню, 41. Обратный адрес указан не был. На почтовом штемпеле можно было прочесть, что письмо было отправлено из Айсолы за день до доставки адресату. Внутрь, между двумя серыми кусочками картона, была вложена фотография.
– Ведь это Эдгар Гувер? – удивился, глядя на фотографию, Мейер.
– Вот именно, – отозвался Карелла.
– Но почему именно его фото?
– Это даже не фотография, а фотостат.
– Правительство явно экономит на всем, – заметил Мейер, – спад производства.
– Несомненно.
– Что ты об этом думаешь? – серьезно спросил Мейер.
– Я думаю, что это проделки нашего общего знакомого.
– Мне тоже так кажется.
– Он начинает действовать.
– Но почему Гувер?
– А почему бы и нет?
Мейер почесал свою лысину.
– Что он хочет этим сказать?
– Не имею ни малейшего представления.
– Надо подумать, надо хорошенько пораскинуть мозгами.
– Да, – медленно произнес Карелла. – Вчера он мне сообщил, что собирается украсть полмиллиона долларов в последний день апреля. А на следующее утро ровно в 9.22 мы получаем фотостат Эдгара Гувера. Либо он пытается этим что-то сообщить, либо, наоборот, хочет ввести нас в заблуждение.
– Слушай, какие глубокие мысли, – озабоченно-иронично заметил Мейер. – Ты никогда не думал пойти поработать в полицию?
– Я все это вывожу из его прошлого, из его модус операнда. Ты не помнишь, какой была его первая, гм... работа, если можно ее так назвать?
– О, это было лет десять назад, даже больше.
– Правильно. Он постарался уверить нас, что собирается грабить один банк, хотя хотел взять совершенно другой. Вот я и думаю, не собирается ли он повторить трюк?
– Да, так оно все и было тогда.
– И у него, кстати, тогда почти все получилось, как он задумал.
– Получилось, да не все.
– Он намекает на определенные вещи, но это нам мало что дает, потому что карты свои он раскрывать не собирается.