Испытуемая Б-ва, 19 лет, потерпевшая по делу об изнасиловании. Воспитывалась в детском доме, в возрасте 5 лет была удочерена. В детстве часто болела, перенесла ряд детских инфекций. Росла слабой, болезненной, капризной, неусидчивой; отмечались снохождения. В возрасте 10 лет получила травму головы, в остром периоде травмы были головокружения, рвота, по этому поводу не лечилась. В школу пошла в 8 лет, училась плохо, оставалась в третьем классе на второй год. Осматривалась психиатром. Диагноз: "задержка интеллектуального развития". Спустя три года диагноз: "олигофрения в степени легкой дебильности". Была переведена во вспомогательную школу, однако посещала ее нерегулярно. По школьной характеристике: неуравновешенная, склонна к фантазированию, дружит с девочками старше себя по возрасту. Когда узнала, что она приемный ребенок в семье, стала злой, непослушной, употребляла алкоголь, уходила из дома, забросила занятия.
Как видно из материалов уголовного дела, испытуемая в день совершения правонарушения, совместно с И. и другими лицами, употребляла спиртные напитки, после чего И совершил с ней насильственный половой акт. В ходе следствия она давала одинаковые показания. Сообщила, что в квартире всей группой пили водку, И. неоднократно "приставал" к ней, она отвечала отказом, после чего он избил ее и совершил половой акт. Помнит, как на другой член компании нецензурно бранил ее, бил по лицу. Проснулась утром в фургоне автомобиля, была грязной, одежда разорванной. Дома рассказала матери о случившемся. Мать подтвердила, что утром дочь пришла домой грязная, сильно избитая, в рваной одежде, плакала, рассказала об изнасиловании ее И. По материалам дела, И. отрицал совершение полового акта с испытуемой.
По заключению судебно-медицинской экспертизы, Б-ва половой зрелости достигла, имеющиеся множественные ушибы тела и свежие надрывы девственной плевы могли образоваться в сроки, указанные потерпевшей. При обследовании в ГНЦ им. В.П. Сербского со стороны внутренних органов патологии не выявлено. При неврологическом исследовании определена рассеянная симптоматика. Психическое состояние: сознание ясное, правильно ориентирована в месте, времени, неопрятна. Держится свободно, без чувства дистанции и адекватной оценки ситуации. Многословна, без стеснения употребляет жаргонные и нецензурные слова. Сообщила, что любит выпить в компании. Обнажено, не замечая противоречий, рассказывает о своих взаимоотношениях с мужчинами, рассказывает о неоднократно ранее совершаемых половых актах с мужчинами, которые ее за это водили в ресторан и давали деньги. Заметив недоверие к ее рассказу, настаивает на своих "похождениях". При упоминании о несоответствии ее рассказу материалам дела (судебно-медицинской экспертизы), машет руками – "там все неправда". При беседе о дне правонарушения повторяет данные, сообщенные на следствии. Боится угроз со стороны родственников обвиняемого, и поэтому у нее бывает плохое настроение, и тут же заявляет, что никого не боится и "всем еще покажет". Словарный запас бедный, знания ограничены. Суждения незрелы, легковесны. Эмоционально неустойчива, реакции однообразны и мало дифференцированы. Критика к своему состоянию снижена.
Заключение комплексной судебной психолого-психиатрической комиссии : Б-ва Т.В. обнаруживает последствия раннего органического поражения головного мозга с изменениями психики (последствия инфекционных заболеваний, травмы головного мозга), могла правильно воспринимать внешние обстоятельства дела и давать о них правильные показания. Учитывая низкий уровень интеллектуального развития, индивидуально-психологические особенности личности и характер осведомленности о половых взаимоотношениях в период, относящихся к исследуемой ситуации, она понимала характер совершаемых с ней действий, но не осознавала в полной мере их значения (социальный, морально-нравственный аспекты). Присущие Б-вой индивидуально-психологические особенности личности существенно повлияли на ее поведение в начальных этапах ситуации и ограничивали ее способность оказывать сопротивление.
Комментарии.
• Перспективы использования глубинно-психологического анализа для оценки личности обвиняемых, совершивших сексуальные правонарушения.
В отечественной судебной экспертизе психического здоровья использование глубинно-психологической парадигмы вызывает критику. Вместе с тем, в самой формуле "невменяемости" и "ограниченной вменяемости" заложена возможность глубинно-психологического анализа особенно, когда вопрос касается оценки влечений.
Бессознательное является сферой репрезентантов влечений, проявляющихся здесь психически.
Не подлежит сомнению тот факт, что не все влечения "осознаются" и контролируются сознанием. Этот феномен описывается в дескриптивной психиатрии как "эго-дистонические" расстройства, которые могут проявляться в обсессивных, импульсивных или компульсивных противоправных сексуальных действиях, что вызывает сомнения в свободе воли (вменяемость). Психиатрические критерии помрачения "сознания" К.Ясперса (отрешенность от реального мира; дезориентировка в окружающем, нарушение мышления и амнезия периода помраченного сознания), которые используются при оценке "ясности" сознания, являются слишком грубыми и не учитывают флуктуирующий характер взаимоотношений сознания с бессознательным и реальность существования предсознательного, которое осуществляет связь бессознательного с сознанием.
Репрезентанты влечений могут проявляться через психические феномены, которые не осознаются субъектом. Это сновидения, описки, оговорки, юмор или творчество. Способ распознавания этих феноменов лежит за пределами рутинной психиатрической практики, но требует специальной, разработанной в психоанализе, методики выявления. Это свободные ассоциации и анализ проявлений бессознательного. Другим способом, который используется в клинической практике – это проективные методики (ТАТ, тест Роршаха, рисуночные тесты), которые позволяют выявить бессознательное. Однако эти тесты в своих интерпретациях используют "объективные" критерии, которые противопоставляются "субъективным" критериям глубинной психологии. По-видимому, это лукавство психологов, зависящих от идеологии. Наилучшим путем является путь, разработанный в глубинной психологии.
Таким образом, глубинно-психологические методы должны использоваться при судебной экспертизе психического здоровья испытуемых, совершивших сексуальные преступления. Лучшим подходом является упоминание эксперта о парадигме, в которой производится экспертиза, поскольку путаница в метапсихологии различных научных школ затрудняет интерпретацию результатов. Вопросы, которые судебно-следственные органы могут задавать специалистам в глубинной психологии, могут касаться степени осознания субъектом своих противоправных действий, степени его социальной опасности и терапевтических возможностей при лечении. Разработка конкретных критериев диагностики, судебной экспертизы и эффективности аналитически ориентированной терапии требует своего дальнейшего изучения и внедрение в практику судебной экспертизы психического здоровья.
Ключевые понятия:
Способность понимать характер и значение действий виновного
Способность оказывать сопротивление
Квалификация беспомощного состояния
Литература
• Арсел Л.Т., Фольнегович-Шмальц В., Козарич-Ковачич Д., Марушич А. Психосоциальная помощь жертвам войны: беженкам и членам их семей. – К., 1998.
• Кудрявцев И.А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. – М., 1988. – Гл. 6. КСППЭ несовершеннолетних обвиняемых и потерпевших. – С. 180–189.
• Метелица Ю.Л. Судебно-психиатрическая экспертиза потерпевших. – М., 1990.
• Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. – М., 1998.
• Форель А. Половой вопрос. Вып. 1. 2-е изд. СПб., 1907. С.269.
Глава 16. КСППЭ и судебно-психологическая экспертиза свидетелей и потерпевших
Свидетельские показания согласно УПК являются доказательством по делу. Свидетельские показания, данные психически здоровыми лицами, иногда оказываются недостаточно полноценными и находятся в противоречии с действительностью. Это может зависеть от эмоционального состояния свидетеля и потерпевшего, сохранности его долгосрочной памяти, механизмов восприятия и воспроизведения событий. Индивидуально-личностным особенностям, его активного нежелания раскрыть какие-то обстоятельства и ряда других факторов. Ограничением может выступать неспособность свидетеля правильно воспринимать важные для дела обстоятельства и в последующем их воспроизводить, давать о них показания. Указанная неспособность может быть обусловлена, в числе других причин, и состоянием психического здоровья свидетеля. Судебно-психиатрическая, судебно-психологическая и комплексные судебные психолого-психиатрические экспертизы (КСППЭ) назначается в соответствии с УПК "для определения психического состояния свидетеля или потерпевшего в случаях, когда возникает сомнение в их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значения для дела, и давать о них правильные показания".
Если речь идет о психических расстройствах у свидетелей, то назначается судебно-психиатрическая экспертиза. Судебно-психиатрическая экспертиза свидетелей и потерпевших не оценивает достоверность и содержание показаний, поскольку это является компетенцией суда, а констатирует психическое состояние лица (свидетеля или потерпевшего) на предмет их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания (процессуальная дееспособность). Однако в ряде случаев необходимо комплексное изучение свидетелей или потерпевших с участием психолога и психиатра, определяющих назначение КСППЭ.