Что такое посыл?.. Вот что. Впрочем, как бы это правильнее и толковее объяснить?.. Суть в том, что жокей помогает коню в каждом его движении, в каждой скачке и как бы выталкивает его из-под себя вперед. Конечно, для этого у него должны быть сильные руки, ноги, спина… Конечно, он обязан знать до тонкостей всю технику верховой езды… И еще определеннее можно сказать: он должен для этого обладать прирожденным талантом, развитым до совершенства многолетней тренировкой.
Итак, Николай качнул поводьями, ослабил их и подался вперед, требуя резвости. Анилин радостно принял посыл, ему только свободы и надо было.
Он в момент охватился азартом скачки, сломя голову ринулся в погоню.
Счастливчики те, кто был в тот день на Московском ипподроме! Это надо было видеть, как Анилин догонял умчавшуюся вперед компанию: он догонял всех решительно и беспощадно - словно смерч шел, как вспоминают очевидцы. Секунд двадцать-тридцать потребовалось ему на то, чтобы "раскидать" всех, а затем уж до финишного столба он находился в гордом одиночестве, никто даже и не пытался тягаться с ним.
Николай привел его в паддок. Федя смахнул с губ Анилина пену, обтер влажным холодным полотенцем. После этого накинул легонькую новую попону, дал несколько глотков воды и произнес с ликованием:
- Вот умыли мы их всех, так умыли!
Еще похвалил и Насибов, но все другие скользили по нему прежними незаинтересованными взглядами, а кто-то бесстрастно и уверенно заключил:
- Фукс!
Такое понятие есть в биллиарде: "фукс" - шар, влетевший в лузу не по воле игрока. Еще в шашках игроки-любители по самодеятельным правилам берут "фуку" за зевок - тоже шальная удача.
Через две недели, уже среди лошадей третьей группы, они с Насибовым выиграли скачку от столба до столба: первым шли без борьбы все полтора километра и оставили компанию "за флагом" - так выражаются, когда одна лошадь имеет явное, подавляющее преимущество над всеми остальными, участвовавшими в скачке.
Но опять кто-то попытался приземлить и обесценить победу:
- Второй раз фуксом прошелся! С испугу - не иначе.
Можно обижаться на такое недоверие, но факт остается фактом: очень многие лошади без проигрыша выступают в групповых скачках, но сразу же стушевываются, когда дело касается именных или традиционных призов, потому что здесь подбираются компании классных скакунов. Анилин ничем не доказал своей исключительности, это он мог сделать только 14 июля.
Разыгрывался самый главный приз для лошадей, родившихся в 1961 году, - приз имени М. И. Калинина. Тот, кто в этой скачке всех побьет, будет признан без всяких яких самой лучшей двухлетней лошадью страны, потому что тут уж "фуку" не возьмешь: одиннадцать первейших резвачей было записано на этот приз.
Как уже заведено, перед стартом все участники прошлись по финишной прямой вдоль трибун в показном, легком галопе. Зрители, кто так, кто через очки, а кто через бинокль или даже подзорную трубу, смотрят: что за лошади, какие у кого шансы? К счастью, Анилин не слышал или не понимал, что его шансы оценивались ниже всех, - он все еще чуть прихрамывал, задние ноги были саблистыми, сам он с трогательной белой лысинкой выглядел уж очень скромно, не то что гигант Дар, которого все называли фаворитом скачки, или конь-огонь, секунды не стоящий на месте Тайфун.
Развернулись все одиннадцать поочередно, прошлись еще и в полном галопе: мол, смотрите, на что мы способны!
И опять все было не в пользу Анилина. Зрители, прикинув возможности двухлеток, ринулись в кассы тотализатора. Болельщики, которые в тот жаркий день рискнули и поставили на Анилина, конечно же, не раскаялись потом - по карману, наверное, денег получили…
Властный человек с белым флагом следил, как выравниваются скакуны на старте. Поднял над головой флаг, резко бросил его вниз:
- Пошел!
Но тут же снова поднял флаг над головой, часто-часто замахал им, будто в негодовании, а на судейской вышке затрезвонили в колокол.
- Фальстарт! - объяснил стартер.
Фальшивый, значит, несостоявшийся старт: конь-огонь Тайфун был так нетерпелив и так, видно, ему хотелось показать себя и победить в главной скачке сезона, что пересек линию старта раньше времени, оторвался от всей группы на два корпуса. Из-за него пришлось все начинать сызнова.
Все занимали места не торопясь, приглядчиво, словно бы крадучись: каждый хочет поймать момент, ведь хоть одна секунда, да твоя.
Второй раз стартер махнул флагом, снова все ринулись вперед, будто выстреленные из рогатки.
Но затрезвонил колокол: "Назад, назад, назад!" В чем дело? Ну ясно: опять этот выскочка Тайфун!
В третий раз лошади выстраивались долго, неохотно, нервничали. И вот тут болельщики на трибунах и знатоки-лошадники впервые могли подумать, что скороспешно и опрометчиво дали оценку Анилину: он был единственный, который будто все сразу уразумел, понимал, что от него требуется и как лучше, выгоднее вести себя сейчас. Он не сердился, не психовал, не вставал на дыбки и не злобствовал, как некоторые другие, а стоял себе смирно, будто бычок, словно бы и не думал о предстоящей яростной борьбе.
Так со стороны, издали, казалось - "как бычок", только Насибов-то чувствовал, что хоть и спокоен Анилин, но не беспечен, - он собран, он весь как до предела закрученная пружина и не чает дождаться, как хлестнут его бичом слова:
- Вперед, Алик!
Третья попытка удалась. С судейской будки долетел одиночный и короткий, как точка в конце предложения, удар колокола, известивший лошадей, и жокеев, и болельщиков: теперь уж всё, теперь началось и ловите каждый миг!
Анилин взял скачку с первых метров, перешел с шестой, доставшейся ему по жребию, позиции к канату - здесь выгоднее всего находиться, короче путь. Тысячу шестьсот метров - милю он пронесся на одном дыхании, до столба был один, без соперников - даже и не интересно.
Ревут трибуны, играет что есть духу оркестр, но вот всех заглушает динамик - хрипит, булькает и наконец четко объявляет:
- Скачку выиграл гнедой жеребец Анилин под жокеем международной категории Николаем Насибовым. Резвость - одна минута сорок три и шесть десятых секунды…
Считавшийся фаворитом Дар, на котором ехал жокей из Львова Василий Кубрак, подошел к финишу вторым, отстав на целых пять корпусов. Друг детства Графолог под Андреем Зекашевым был третьим, а хвальбушка Тайфун с жокеем Николаем Лаксом полдистанции "собирал подковы" и лишь в конце с трудом протиснулся на четвертое место.
14 июля Анилин впервые узнал вкус шоколада.
Духовой оркестр играл торжественный марш специально для Анилина, когда Николай проводил его под уздцы вдоль трибун. Из судейской будки вышел заместитель министра сельского хозяйства, поздравил Николая, а Анилину накинул на шею победный венок и дал целую плитку "Аленушки".
В тот же день произошло чудо, которого так долго ждал Насибов: выиграв скачку, Анилин вмиг перестал хромать - чудо, да и только!
Подошел директор завода, растерянно и счастливо - как же, и этот почетный приз достался "Восходу"! - поздравил:
- Смотри-ка ты, а кажется, жеребчик ничего себе!
- Не "ничего себе", а классная лошадь. Причем это не "кажется", а в самом деле так, - резко ответил Николай.
Почему он был не в духе? Ведь звезда его Алика взошла так ярко и на такую высоту!..
Да, но чем выше заберешься, тем больнее падать, а что Анилина ждет падение, он предугадывал уже в тот праздничный день.
Глава VI,
невеселая, про то, как "порядок бьет класс"
Да, так много чудес на свете - только успевай удивляться! Привык в Москве Анилин к елкам да березкам, а приехал домой, на юг России, куда ни глянет - одни виноградники в завитушках да узенькие, словно хвостики стригунков, тополя.
И не то диковинно, что снег, которого в прошлом году почти не было, сейчас укутал всю землю, а что в этом холодном снегу как ни в чем не бывало жуки да комарики копошатся, над остроконечными шапками окоченевшего половца бабочки мотыляют. Одно слово: чудеса!
Анилин приехал на конезавод поздней осенью, потому что по пути из Москвы задержался в Берлине и Будапеште…
Но позже всех прибыл Айвори Тауэр. Кто видел бы, как он шел! Как заместитель министра! Он знал, что сейчас им любуются все лошади и люди, еще бы: из шести скачек в Москве и за границей выиграл пять!
- А башковитый какой! - восхитился конюшенный мальчик Митя. - Сразу нашел свой денник, вот память, просто лошадиная!
- Нет, он нашел не по памяти, а прочитал - там же на дверях табличка прибита, - пошутил Федя, тоже смотревший на Айвори Тауэра влюбленными глазами.
Анилин, чтобы скрыть обиду и досаду, отвернулся и уткнулся молча в кормушку. Если год назад ему простодушно хотелось стать таким, как Айвори Тауэр, и он завидовал ему доброй мальчишеской завистью, то теперь он понимал, что в жизни почему-то так уж устроено, что не все лошади имеют одинаковые права и возможности…