- М-мисс Колуэлл?
В эту секунду на голову графа приземлилась Клара.
- Мисс Колуэлл?! - повторил он в ужасе. - Это вы?
- Разумеется, я. Прошу вас, встаньте с меня, сударь.
- Конечно, конечно.
Молодой человек поспешно вскочил на ноги и протянул руку, чтобы помочь подняться Рене.
- Вы всегда набрасываетесь на людей, которые входят в ваш дом? - сердито спросила девушка. Она задыхалась после драки. Странным было и незнакомое ощущение, пронизавшее все ее тело и вызвавшее непонятное волнение.
- Только на тех, которые приходят ночью, не позвонив в дверь, - быстро нашелся он. - Откровенно говоря, я решил, что это привидение.
- Неужели?
- Честное слово. Я услышал шум внизу и спустился узнать, что происходит. Потом послышались легкие шаги по коридору и какое-то существо вошло в дверь, держа что-то подмышкой. Я, естественно, решил, что вы несете свою голову.
- Прошу прощения?..
- Вы что-то несли подмышкой, и я решил, что это ваша голова. Такая себе леди без головы, знаете ли.
- Это была не моя голова, - с уничтожающим достоинством ответила Рена. - Это была курица.
- Курица? Да… действительно, теперь я вижу, что это все объясняет.
Девушка скривила губы.
- Вы нелепы, - сказала она.
- Прошу прощения, сударыня! Вы скользите по дому в полночь с курицей подмышкой, а я нелеп.
- Я могу объяснить курицу.
- Пожалуйста, не надо, - взмолился граф, начиная смеяться. - Я предпочел бы, чтобы это осталось тайной.
- Как пожелает ваше сиятельство, - сказала Рена, отряхиваясь.
- Вы не думаете, что после этого могли бы называть меня Джоном?
- Думаю, да. А я Рена. Курицу зовут Клара. Вы увидите, она несет превосходные яйца.
- Тронут заботой о моем питании, но уверяю вас, что смог бы продержаться до утра.
- Да, но я… о боже! - расстроенно сказала девушка, вспомнив события вечера.
- Милая моя, что случилось? Я не вижу вашего лица, но чувствую, что вы очень расстроены. Нет, не отвечайте сейчас. Давайте пойдем в кухню, выпьем чаю, и вы все мне расскажете.
Доброта и участие графа бальзамом пролились на душу Рены. На кухне девушка вновь зажгла лампу, Джон усадил ее на старую дубовую скамью у очага, а сам тем временем вскипятил чайник. Рена рассказала ему все о своем возвращении в пасторат, о встрече с семьей нового священника и сражении с ней.
- Я ужасно себя вела, - сказала она, вдруг потрясенная собственными поступками.
- Мне кажется, вы вели себя очень разумно, - сказал граф, вручая девушке чашку с чаем и присаживаясь рядом с ней на скамью. - Может, у них не совсем воровское логово, но гнездо грубиянов - точно. А единственный способ справиться с такими - постоять за себя.
- Вообще-то, я тоже так думаю, - сказала Рена, радуясь, что нашла родственную душу. - И все-таки… ах, боже мой, если бы вы только слышали, что я им говорила!
- Жаль, что не слышал. Уверен, было очень весело.
- О нет, я уверена, что это неправильно, - сказала девушка, вновь почувствовав угрызения совести. - Разве может ссора быть веселой?
- Вполне, если правда на твоей стороне. Нет ничего лучше хорошей битвы. Вступить в сражение с врагом и развернуть в его сторону свои десятифунтовики.
- Десятифунтовики?
- Пушки.
- Они сказали… - голос Рены задрожал уже по другой причине, - они сказали, что сообщат констеблю, будто Клара - собственность прихода, а я сказала… - смех начал одолевать ее, - я сказала…
- Пожалуйста, продолжайте, - взмолился граф. - Это невозможно вынести!
- Я сказала, что он примет мою сторону, потому что… знает эту курицу.
Взрыв его смеха взлетел к потолку. Рена тоже уступила в неравной борьбе с весельем, и они с Джоном несколько минут заливались смехом, держась друг за друга и раскачиваясь взад-вперед от хохота.
- Это не десятифунтовик, это двенадцатифунтовик, - задыхаясь, произнес наконец граф. - Их, наверное, просто вынесло из воды!.. До конца своих дней буду сожалеть, что не присутствовал при этом. А ведь должен был быть. Мне следовало довести вас до пастората, и тогда я смог бы вам помочь. Как подумаю, что вам пришлось одной возвращаться сюда с ворохом вещей… И зачем вы прокрались в дом тайком?
- Я думала, что вы все еще в пивной и Мыза пуста.
- Нет, я не стал долго засиживаться. Начал чувствовать себя там довольно неуютно.
- Хотите сказать, вас плохо приняли?
- Напротив, меня встретили с распростертыми объятиями. Они решили, что мой приезд означает возвращение хороших времен, что я приведу в порядок дом и сад и предоставлю людям работу. Теперь мне известно имя каждого мастерового и садовника в округе. Как я мог им сказать, что у меня нет денег, чтобы осуществить их мечту? Да и мою мечту тоже, если говорить начистоту.
- Вы действительно тоже мечтаете об этом? - с радостным волнением спросила Рена.
- Да. За то короткое время, что пробыл здесь, я влюбился в это место; с удовольствием сделал бы все, что они хотят, и жил бы в таком красивом доме, каким ему положено быть. И не только ради себя. И ради них тоже.
Он смущенно засмеялся.
- Право же, я думал только о себе с тех пор, как унаследовал графский титул. Я не представлял, что это может касаться как-то других людей, что они могут начать надеяться на какие-то перемены. Но сегодня я лицом к лицу столкнулся с реальностью чужой жизни, и это заставило меня призадуматься. - Граф печально взглянул на Рену. - В своей жизни я не часто предавался размышлениям. Я выполнял свой долг моряка, но в остальном был безрассудным, и меня это устраивало. Но теперь… - он вздохнул. - Их нужда так отчаянна и страшна… Я почувствовал, что должен как-то помочь. И в то же время, что я могу? Разве только молиться, чтобы мы нашли больше монет и оказалось, что они дорого стоят.
- Да, - сказала Рена, - мы будем молиться.
- Итак, я сбежал, потому что не хотел давать им ложных обещаний. Я пришел домой и стал писать письма, пока не услышал грохот внизу.
- Это был стул.
- А почему вы собирались спать на диване? Разве у нас мало свободных спален?
- Я решила, что подыщу что-нибудь утром, при свете.
- Вы не можете остаться здесь на ночь.
- Нет, могу. И как раз собираюсь это сделать.
- Рена, будьте благоразумны.
- Я благоразумна. Кроме того, я хочу, чтобы Клара оставалась рядом со мной, а отнести ее наверх не так просто.
- Кстати о Кларе, она усердно клюет мои ботинки. Она, понятно, считает, что вас все еще нужно защищать. Прошу вас, отзовите, пожалуйста, свою курицу.
Рена рассмеялась и выполнила просьбу графа, потом допила чай.
- А теперь, сударь…
- Джон.
- А теперь, Джон, пожалуйста, будьте благоразумны, отправляйтесь спать.
Граф взял под козырек:
- Слушаюсь, мэм. Увидимся, как пробьет семь склянок.
Позже, свернувшись калачиком на диване, Рена вспомнила, как в детстве ей хотелось иметь брата и сестру, особенно брата. Вот, кто для нее Джон, - брат, которого у нее никогда не было; тот, с кем можно поговорить и посмеяться, потому что они смотрят на мир одинаково; тот, кто будет заботиться о ней и позволит заботиться о себе.
Засыпая, Рена чувствовала себя такой защищенной и счастливой, какой не была уже долгие месяцы.
Утром Рена встала, "как пробило семь склянок", и немедленно отправилась купить у Неда свежего молока. В лавке она встретила почтальона Джека и рассказала ему о новоселах пастората.
- Я там больше не живу. Я служу экономкой в Мызе.
- У меня для вас письмо, - сказал Джек, заглядывая к себе в сумку. - И еще одно для Мызы.
Девушка взяла оба конверта и направилась к дому. Стояло чудесное утро, свежее и по-настоящему весеннее, у Рены было хорошее настроение, и она весело шагала по дороге.
На кухне девушка увидела ликующего Джона: Клара снесла два яйца.
- Каждому по одному, - сказал он.
- Два для вашей светлости, - Твердо ответила девушка.
- Глупости.
- Вам письмо.
Рена вручила графу конверт и вышла, чтобы тот мог спокойно прочесть послание. Как и думала девушка, ее письмо было от епископа, который сообщал, что преподобный Стивен Дэйкерс вскоре прибудет, чтобы занять должность приходского священника Фардейла, и выражал уверенность, что она… и так далее и тому подобное.
- О, Господи!
Рена оглянулась и увидела, что Джон с испугом на лице вышел за ней в столовую, держа письмо в руках.
- Что случилось?
- Сегодня пополудни у нас будут гости. Очень надеюсь, они останутся только на чай, но могут и заночевать.
Рена прижала руки к щекам.
- Это невозможно! Нельзя позволить им приехать! - воскликнула она. - Спальни ужасны! Ваша комната лучше остальных, но даже она требует уборки.
- Я закрываю глаза, когда раздеваюсь, и смотрю в окно, когда одеваюсь, - иронично отозвался граф.
- Очень изобретательно, но мы не можем рассчитывать, что гости последуют вашему примеру. Право же, нельзя позволить им остаться.
На мгновение наступила тишина, и Рена задумалась, не обидела ли она графа.
Тот медленно произнес:
- Думаю, я должен быть откровенен и сказать вам, что человек, который к нам едет, сказочно богат. Я познакомился с ним в Индии, и когда он узнал (полагаю, из газет), что я теперь граф, он разыскал меня и сообщает, что очень хочет увидеть мое фамильное гнездо.
- Увидеть ваше… фамильное гнездо? - ошеломленно переспросила Рена.
Молодые люди в молчании посмотрели по сторонам: вверх - на покрытые сажей потолки, вокруг - на стены с отваливающейся штукатуркой и вниз - на обветшалую мебель.