- Сколько у вас знакомых среди англичан?
Одетта подумала, что скромностью он не отличается.
Она очень тщательно копировала французский акцент, поэтому не забыла добавить и рукой типично французский жест.
- Как я могу сосчитать их?
Джентльмен поймал ее левую руку.
На ней не было перчатки: девушка, сняла ее, чтобы легче было держать бокал с шампанским.
Он увидел ее обручальное кольцо.
- Итак, вы замужем. Ваш муж тоже здесь?
- Нет, он остался дома, - ответила Одетта. - Pauvre Jean, il est malade.
- Вы пришли одна в поисках приключений?
Одетта вырвала свою руку.
- Вы слишком самонадеянны, monsieur. Ваши предположения лишены оснований и никоим образом вас не касаются.
Джентльмен промолчал, и она произнесла:
- Думаю, я должна вернуться к своим друзьям.
Она вознамерилась встать, но он схватил ее за запястье и удержал на месте.
- Не покидайте меня, - молвил он. - Простите, если я обидел вас. Я хочу, чтобы вы остались со мной.
- Зачем? Здесь так много дам, с которыми вы могли бы потанцевать.
- Но только одна маленькая звездочка, упавшая с небес, интересует меня.
Одетта затаила дыхание.
Он держал ее руку, и она чувствовала, что нотки искренности, появившиеся в голосе этого человека, необычайно волнуют ее.
Какое странное чувство!
Именно таким она представляла первый разговор с героем своих грез.
До сих пор она отвечала, как если бы являлась настоящей принцессой, изображая умудренность и блистая остротами.
В подобной ситуации, пожалуй, такое поведение оправдано.
- Вы простили меня? - спросил джентльмен.
- В такую прекрасную ночь мне трудно поступить иначе.
- Красота сегодняшней ночи мало меня занимает, но если она каким-то образом может помочь мне заслужить ваше прощение, то я принимаю ее с большой благодарностью.
Некоторое время оба молчали.
- Вы потанцуете еще со мной? - спросил он наконец.
- Мне кажется, согласно правилам приличия я должна сказать "нет".
- Я хочу, чтобы вы сказали "да". Я не позволю вам танцевать с кем-либо другим. Вам остается, Одетта, только сложить оружие.
- Теперь я вижу, властность действительно у вас в крови.
- Да, это так, я должен оправдывать свою репутацию.
Они прошли в другую часть сада, к столикам, накрытым прямо под деревьями.
На каждом стояла зажженная свеча, благодаря чему у сидящих за столом возникало чувство уединенности, как на маленьком островке.
Джентльмен подвел ее к столику, расположенному отдельно от остальных.
Одетта была рада этому обстоятельству, хотя и не понимала истинной причины такого уединения.
Ей лишь хотелось оставаться незамеченной.
Официанты принесли им икру и наполнили бокалы шампанским.
Девушка огляделась вокруг, очарованная прелестями импровизированной столовой и маскарадными костюмами гостей.
Она вдруг заметила, что ее спутник не ест и не пьет, а просто сидит и смотрит на нее.
Она бросила на него вопрошающий взгляд, и ей безумно захотелось узнать, как он выглядит без маски.
У него был квадратный подбородок, твердая линия губ.
При свете свечи ясно обозначились морщинки, сбегающие от крыльев носа к кончикам губ, - несомненный признак цинизма.
Внезапно он улыбнулся, и его лицо словно преобразилось.
- Возможно ли это? Вы любопытны? - осведомился он.
- С одной целью: узнать кто вы, monsieur, - тотчас ответила Одетта. - К тому же мое любопытство не будет иметь никаких последствий. Ведь вы живете по другую сторону Ла-Манша.
- Но сейчас я здесь, рядом с вами, а когда мы танцевали, я чувствовал, что мы и на самом деле очень близки.
- Теперь мне кажется, вы намеренно стараетесь вести себя как француз, monsieur. Я уверена, англичанин никогда бы не сказал ничего подобного человеку, которого встретил впервые в жизни.
- Вы правильно мыслите, - кивнул джентльмен, - однако нынешним вечером мне трудно думать о себе как об англичанине, которому предписано быть холодным, сдержанным и бессловесным.
Одетта рассмеялась.
- Я знаю наверняка, что таким вы никогда не станете!
- Вот здесь, боюсь, вы ошибаетесь, - возразил он. - Признаюсь вам, когда я сюда приехал, у меня уже сложилось впечатление, что это будет чрезвычайно скучный вечер, и был готов покинуть его при первой возможности.
- Но почему вы себя так чувствовали?
- Ну, прежде всего потому, что я совсем не хотел приезжать в Париж. Кроме того, я считаю, нет ничего более скучного, чем мужчины и женщины, строящие из себя дураков, наряжаясь как в цирке!
В его интонации слышался неприкрытый сарказм, который каким-то образом дисгармонировал с красотой сада и тем волнением, которое она ощущала.
- Не говорите… так, - вырвалось у нее из самых глубин души.
- Почему?
- Вы портите мне вечер. Я нахожу его замечательным и желаю насладиться каждой минутой моего пребывания здесь, чтобы было о чем… вспомнить.
С минуту они молчали, пока джентльмен не промолвил:
- Вы говорите так, будто все для вас внове. Может быть, вы уезжаете?
"Он весьма проницателен, - подумала Одетта. - Это опасно".
- Я… просто хочу… хорошо провести время, - пролепетала она.
- Я ничего вам не испорчу, но вы еще больше, чем прежде, разожгли мое любопытство.
Официанты принесли новые блюда, но Одетта ела машинально, совсем не чувствуя вкуса еды.
Ей хотелось запечатлеть в памяти все, что она видит вокруг себя.
К тому же особую остроту ее ощущениям придавал тот факт, что мужчина, который сидит рядом и не сводит с нее глаз, заинтригован ею.
- Не хотите ли еще потанцевать? - предложил он.
Слегка вздрогнув, Одетта вдруг поняла, что они, должно быть, сидят за столом уже долгое время и люди за другими столами уходят, а новые приходят на их место.
- Который час? - спросила она.
Джентльмен достал золотые часы из жилетного кармана.
- Половина второго.
Девушка вскрикнула.
- Так поздно? Я уже говорила вам, что, как Золушка, должна исчезнуть в полночь!
- Мне кажется, у вас не должно быть причин для волнения. Пусть ваша карета уже обратилась в тыкву, но вы вовсе не в лохмотьях, и хрустальные туфельки все еще у вас на ногах.
- О, вы хорошо знаете сказки! - заметила Одетта.
- Я вырос на них, как, впрочем, думаю, и вы тоже.
- О да! Кстати, "Золушка" написана французом и всегда была моей любимой сказкой.
- Я представить себе не могу, что вы, как Золушка, сидите дома, в то время как ваши безобразные сестры уехали на бал.
Одетта обнаружила, что улыбается.
Он и понятия не имел, что попал почти в самую точку.
Она промолчала, и он спросил:
- Что еще вы скрываете от меня, кроме своего имени? Разве сейчас мы не столь хорошо знаем друг друга, чтобы сказать правду?
- Боюсь, вы разочаруетесь, если я скажу правду. Мы встретились на бал-маскараде. Так зачем же снимать маски и разрушать анонимность, если в итоге мы утратим свои иллюзии.
- Не верю я в это! - отрезал джентльмен. - Дайте мне вашу руку.
Он протянул свою руку, и Одетта, ни секунды не размышляя, вложила в нее свои пальцы.
Он накрыл их другой рукой.
Странное чувство возникло у нее от теплоты его ладоней и крепости пожатия.
Он произнес низким от волнения голосом:
- Вам и без слов должно быть понятно, что я хочу увидеть вас снова. Оставим эти игры. Я первый скажу вам, кто я. Я - граф Хотон!
Одетта слегка вздрогнула.
Затем изумленно и недоверчиво посмотрела на него сквозь прорези в маске.
Граф не предполагал, что она могла слышать его имя прежде.
Тем не менее ей и в самом деле оно было известно, правда, совсем не так, как по всей видимости, хотелось бы графу.
Какой невероятный поворот судьбы!
Могло ли ей хотя бы на миг прийти в голову, что незнакомец, встретившийся случайно на балу, куда она не была приглашена, да и права не имела пойти, тот самый человек, о котором ей и думать-то было неприятно.
Ее мать состояла с графом в отдаленном родстве.
- Мы с ним кузены в седьмом колене, - сказала она однажды. - Как бы там ни было, я горжусь, что во мне есть кровь Хотонов. По крайней мере гордилась когда-то.
Одетта знала, она говорит об этом в прошедшем времени по одной простой причине.
Семь или восемь лет назад ее мать решила, что мужу необходимо перевестись из Эдекхема в другой приход, где больше платят.
- Мы живем здесь с тех пор как поженились, - объяснила она дочери, - и хотя я очень счастлива с твоим отцом, не могу не думать о том, что он растрачивает свой ум и знания здесь, в крошечной деревушке, где нет равных ему по интеллекту, нет достойных собеседников.
- Что же ты собираешься делать? - спросила Одетта, чувствуя во время всего разговора, что мать всецело поглощена какими-то потаенными мыслями.
Наконец миссис Чарлвуд задумчиво произнесла:
- В этой епархии нет лучшего прихода в настоящее время. Но если б даже имелся, я сильно сомневаюсь, что твой отец смог бы его получить. Мне пришла в голову хорошая идея - написать графу Хотону.
- Ты его родственница, мама, он обязательно поможет, - успокоила ее Одетта.
- Я встречалась с нынешним графом, только когда он был ребенком, - вздохнула мать. - Тем не менее я была урожденной Хотон до замужества и думаю, родная кровь не вода.