- Non, merci, - ответила Эмелин. - Вы так добры. Спасибо за вашу готовность помочь.
Одетта направилась через всю комнату к туалетному столику.
Она знала, за чем явилась, поэтому сразу же нашла то, что искала, - элегантную коробочку с бальзамом, которым леди Валмер подкрашивала губы.
Одетта заметила, что все дамы, которых она видела у Ворта, начиная от высокопоставленных и кончая актрисами и куртизанками, подчеркивали свою красоту косметическими средствами.
И леди Валмер не была исключением.
Девушка ловко подкрасила губы и слегка припудрила нежную кожу.
На самом деле она не нуждалась в косметике, однако подозревала, что будет выглядеть несколько странно без нее.
Сердце ее колотилось от собственной смелости.
Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Единственная реальная опасность заключалась в том, что кто-нибудь из слуг мог ее увидеть.
Но теперь она могла не опасаться; как только посол уехал, все слуги наверняка находятся у себя под лестницей.
Даже ливрейные лакеи и те появятся на своих местах только в определенный момент - когда, по их соображению, должен будет приехать хозяин.
Она оказалась права.
Никто не увидел, как она спустилась по изогнутой лестнице, держась за поручни из кованого железа, и проскользнула в сад через дверь в задней части здания.
Подошвы ее атласных туфелек утопали в бархатистой зелени газона.
Она старалась двигаться в тени деревьев, пока за широкими цветочными клумбами не заметила калитку в соседний сад.
Музыка становилась все громче и громче и вела за собой.
Сквозь листву деревьев просвечивали огни.
Позднее она узнала, что это были китайские фонарики.
Она вошла в соседний сад и направилась по дорожке к густым зарослям кустарника.
В дальнем конце сада была сооружена танцевальная площадка.
Она располагалась ниже ступеней каменной лестницы, ведущей из дома.
В огромном бальном зале на первом этаже особняка танцы были в самом разгаре.
Одетта затаила дыхание от восторга.
Казалось, ее фантазии ожили.
По залу с лебединой грацией двигались в танце прелестные женщины в ярких маскарадных платьях, похожие на экзотических птиц в переполненном вольере.
Она решила побыть в тени и понаблюдать за происходящим.
Зрелище, развернувшееся перед ней, завораживало.
Она подошла поближе, чтобы лучше все разглядеть.
Здесь были самые невероятные маскарадные костюмы - от венецианских черных юбок, поддернутых вверх и прихваченных бриллиантами, дабы лучше были видны нижние юбки из пурпурного атласа, до костюма всадника времен Людовика XV.
Некоторые дамы не преминули побыть Марией-Антуанеттой.
То там, то сям сновали дюжины две Пьеро.
В наряде из белого тюля, усыпанного серебряными блестками, Одетта безошибочно узнала творение Ворта.
На голове у обладательницы костюма сияла диадема в форме огромной бриллиантовой звезды.
Женщина казалась созданием небесной красоты, кружащимся под звуки вальса.
Танцевальная площадка в саду постепенно наполнялась людьми; в поисках прохлады они покидали бальный зал и спускались по ступенькам в сад.
Как зачарованная Одетта смотрела на даму, прическу которой украшал маленький павлин, а шлейф платья был отделан павлиньими перьями, когда чей-то голос совсем рядом произнес:
- Вы ждете запоздавшего партнера или спустились прямо с небес, чтобы смутить нас, бедных смертных?
Фраза была произнесена по-английски, насмешливым голосом, в котором слышались нотки цинизма и одновременно пресыщенности.
Она поспешно обернулась и увидела высокого джентльмена, в этот миг показавшегося ей нереальным.
Он был в маске и накинутом на плечи венецианском плаще.
Она сразу решила, что он британец.
Не только потому, что говорил по-английски - об этом свидетельствовала и его внешность.
Первым побуждением девушки было убежать.
Но внезапно она будто перестала существовать в реальном мире и воплотилась в героиню своих недавних грез - принцессу. Подумав немного, она ответила по-французски, как в подобной ситуации ответила бы ее героиня:
- Jе suis seule, monsieur.
- Я почему-то уверен, что вы хорошо говорите по-английски, - сказал джентльмен, - поэтому давайте говорить на моем родном языке. Мне так легче!
Одетта не могла не улыбнуться.
Она подумала, что для большинства англичан крайне трудно добиться правильного французского произношения.
- Вы потанцуете со мной? - спросил джентльмен.
Одетта тут же решила, что должна отказаться.
Но затем, будто принцесса в ней вновь одержала верх над нервной "мисс Никто из Ниоткуда", она ответила:
- Merci, monsieur. Я не прочь потанцевать в таком красивом саду.
Она направилась к танцевальной площадке, чувствуя всей кожей, что шлейф ее платья грациозно движется в такт ее шагам, а маска на лице делает ее неузнаваемой для леди Валмер или даже самой Пенелопы.
Джентльмен обнял ее за талию.
После первых па Одетта сообразила, что оркестр играет вальс Штрауса, и все вокруг стало еще более романтичным, чем прежде.
Звезды, светившие с небес, китайские фонарики, свисавшие с веток деревьев, блеск свечей в бальном зале, изобилие диковинных, красивых нарядов - все говорило о том, что она попала в какую-то из своих грез.
Они танцевали молча.
Партнер был весьма искусен, и девушке совсем не трудно было следовать за его движениями.
В усадебный дом к Пенелопе дважды в неделю приходил учитель танцев.
Одетта занималась танцами вместе с ней.
Она радовала учителя своими успехами.
А бедняжка Пенелопа была слишком неуклюжа, причем постоянно забывала танцевальные па.
Теперь же Одетта получала истинное наслаждение, танцуя с высоким незнакомцем.
- Вы так легки, - заметил он, когда они прошли в туре вальса почти половину танцевальной площадки. - Наверное, я был прав: вы действительно слетели с небес, чтобы присоединиться к нашему веселью.
- Конечно, и должна улететь обратно, как только часы пробьют полночь! - рассмеялась Одетта.
- Надеюсь, вы не сделаете ничего подобного.
Ее партнер говорил в своей прежней манере - сухо и цинично, как в начале встречи, потому она вовсе не могла понять, комплимент это или нет.
Когда танец закончился, они покинули площадку и почти неосознанно прошли в тень от высокого дерева.
Они присели на ближайшую скамью.
Тотчас же к ним подошел официант с бокалами шампанского.
Одетта пила шампанское всего один или два раза в жизни, но взяла бокал с чувством, что шампанское такая же непременная часть этого волшебного вечера, как и танцы.
Ее спутник отпил немного, а затем, развернувшись к ней лицом, попросил:
- А теперь расскажите о себе.
- Мне нужно описать свой дом на небесном своде? - поинтересовалась Одетта с весьма убедительным французским акцентом. - Или я должна сообщить, что пришла с Млечного пути либо с какой-то другой планеты?
- Это может быть только Венера.
Одетта рассмеялась.
- Полагаю, monsieur, будет лучше, если вы расскажете, как очутились в Париже.
- Ответ более чем очевиден. Конечно, чтобы встретить такую красивую женщину, как вы!
- Как ловко вы ускользнули от ответа.
- Вы хотите сказать, что я ускользаю от ответа так же, как и вы, не желая рассказывать о себе? Давайте начнем с самого начала. Как вас зовут?
- Одетта, - привычно ответила она.
- Прелестное имя. Ну а что дальше?
- Мне казалось, сегодня мы можем не отвечать на такие вопросы. Не зря на нас маски.
- Вы продолжаете уклоняться от ответов. В таком случае позвольте вас уверить, что вменю себе в обязанность разузнать все ваши секреты.
- Вы в самом деле интересуетесь чужими секретами?
Джентльмен улыбнулся.
- Звучит так, будто вы жаждете комплиментов, - заметил он. - Хотя, глядя на вас, не сомневаюсь, что вы уже ими насытились, к тому же я не столь красноречив, как француз.
- Полагаю, я должна вас подбодрить, чтобы уберечь от комплекса неполноценности.
Она решила немного поддразнить такого заядлого циника, как этот джентльмен.
Ей почему-то показалось, что в прошлом он слишком опасался подобных ситуаций.
- Этого во мне пока еще никто не обнаружил, - возразил он. - На самом деле я больше известен как человек властный и авторитарный.
- А вы действительно такой?
- Надеюсь, что да. Люди смиренные и подобострастные мне неинтересны, так как они не верят в себя.
Одетта мысленно усмехнулась.
Вряд ли этот человек мог представить себе, что смирение - единственный удел бедных и зависимых людей.
Что касается подобострастия, то она была уверена: этот человек воспримет любую форму обращения, помимо подобострастия, неслыханной дерзостью.
Ямочки вновь появились на ее щеках, ибо через минуту он изрек:
- У меня такое чувство, будто вы смеетесь надо мной, и я не могу сказать, нравится мне это или нет.
- По-видимому, в маске вы не так устрашающе выглядите. Без нее вы, должно быть, просто уничтожаете всех, кто осмеливается вас оскорбить своим холодным взглядом.
Теперь настала очередь джентльмена смеяться.
- Вы боитесь, что и с вами такое может произойти?
- О да, ужасно! Вы просто всех подавляете, хотя в этом нет ничего странного, среди англичан такое часто встречается.