Доброе нам открыто, когда смотрим на мир через призму Божественного, а злое мы видим в силу своей испорченности. Иными словами, каждый судит по себе, в силу своей святости. Но где именно эта призма, каковы определения о ней? Так как Бог велик, и великое трудно воспринять в один момент и под силу только человеку с большой святостью жизни или хоть какой-то степенью святости и так как живого нет без исполнения всей полноты Божественного на себе, то созерцая мир через призму бесконечной вечности и нетления, для нас появляется необходимость растягивать во времени весь этот процесс причащения к Богу. Ведь нужна нежная временная постепенность, очерёдность Божественных приоритетов, удобоусвояемая порционность, частичность. Так как это есть самое важное действо, то неизбежно оное должно быть выраженным в самом главном эпизоде богослужения. И этот момент есть. Он называется святой Евхаристией. На святом Престоле лежит Тело Бога, и безграничное Оное разделяется, делается удобоприемлемым для нашего вкушения во время святого Причастия. В наше тело человеческое вновь, как в Шестой День сотворении мира, входит Частица Божья, наделяя нас способностью видеть доброе Царства Божьего, чтобы причащением отделить его от злого. Перед тем как познать, мы должны разделить – таково требование природы человека. И Бог, зная об этом, послушно исполняет нашу волю – идёт на эту жертву, дает нам даже самого Себя и всё необходимое для жизни в полноте. Он дает нам расчленить Себя, ибо на самом деле эти частицы не расчленяются, ибо между расчлененными частицами остается то, что расчленить невозможно – Любовь организующую и мы становимся одним целым с Ним и между собой – это все то, что мы просим в молитвах. Только благодаря присутствию Его в нашем естестве, мы, выходя из Храма Божьего, познаем и узнаем Его присутствие в дарах Его, явленных в окружающей Вселенной. Отныне мы ведаем, что перед нами Божественное и как это пользовать, мы знаем о жизненном порядке вещей. Кружка, валяющаяся на полу, – это зло, но сама кружка злом не является. Чтобы уничтожить зло, мы обычно по злой своей натуре начинаем делать злое в очах Божиих – бить эту посуду вместо того, чтобы просто помыть и поставить на место. Жизнь в земных условиях, как и живое вообще, в какие-то иные цели не преследует, а потому в ином качестве сформироваться не могла, но только для того, чтобы восстановить этот порядок в кухонной комнате по образу порядка во Царствии Небесном. Но мы по злой своей натуре вместо того, чтобы сделать открытие, топчемся вокруг да около. А ведь перед человечеством для усвоения стоит уже вся Вселенная с её бескрайним космосом, на которую человек смотрит, как на Тело Господне на Престоле во время святой Евхаристии богослужения. Мы желаем причаститься к Богу, предварительно выделив доброе из бескрайней Вселенной. Это прообраз новых открытий неизвестного и бесконечно великого в мироздании, возможного только через расщепление его. Таков научный процесс, несущий образ таинства святой Евхаристии во время православной литургии. И только, сотворяя это самое священное действо, нам открываются все остальные возможности познания мира.
Представьте себе, что вы встретили старого знакомого. Вы подходите к нему и протягиваете руку для рукопожатия. После этого вы смотрите друг другу в глаза и произносите слова приветствия, продолжаете разговор. Итак, при встрече подобное общается только со своим подобием. Ладонь с ладонью, глаза смотрят в глаза, мысли ваши взаимодействуют с мыслями собеседника. Вы же не пытаетесь нащупать пальцами мнение его и не вглядываетесь ему в рот, чтобы понять его следующее слово. Когда протягиваете руку для приветствия, то берётесь за ладонь, а не за рубаху. Но это совсем не значит, что, когда вы пожимали руку своему приятелю, то приветствовали его руку или это вот тело под рубахой. Сознание этого парня адекватно понимало ваш дружеский настрой, и в его природе более нет ничего другого, что могло бы понимать ваши мысли, кроме сознания. Строгое соответствие подобий при общении – первое условие взаимопонимания. Точно так же строгое соответствие подобий должно быть при познании Бога. В природе человека есть высшая инстанция, посредством коей он может общаться со своим подобием – с высшей инстанцией Вселенной. Чего-то более высшего в природе людей нет и потому нет смысла искать, если эта инстанция итак самая высшая. То есть Бога мы встречаем часто, смотрим Ему в глаза, слышим Его речи, любуемся Его красотами. Итак, узреть Божественное можно только подобием Божественной Природы в нашем естестве – высшей духовной инстанцией в нашем организме. Все остальные проявления Творца раскрываются нам через возможности нашего организма воспринимать лишь то, что оказалось в зоне постижения, в области адекватного свидетельства о Творце. То есть нам открывается лишь та грань Естества Бога, подобием которой мы наделены сами: чувствуем его ладонь, слышим его речь и так далее. Но то, что за пределами этого нам никогда раскрыто не будет. То есть за пределами чувственного восприятия ладони так и останется цвет глаз нашего собеседника, его какие-то иные особенности. Ладони откроется только её же подобие – ладонь. Если чудес нет, то тогда возникает вопрос: что мы можем видеть в Боге, если Он действительно существует? Как раскрывается нам Творец в своих природных подобиях нам? Вот сядем на лавочку и поразмыслим. Хотим увидеть Бога, и что нам будет открыто? То есть к чему мы должны быть готовы, пытаясь созерцать Божественное? В каком образе мы должны быть готовыми воспринимать Творца? Зная одно свойство Его, а именно то, что Он абсолютно добр, доведём это качество духа до абсолюта и в созерцаемом проявлении во Вселенной найдем Его некоторое соответствие.